Хозяйка замка (СИ) - Муравьева Ирина Лазаревна - Страница 32

И вот я здесь, и Джон стоял передо мной, сообщая, что женат. Но «это ничего не значит». Интересно, Антон говорил Полине то же самое?

Джон тем временем продолжил объяснять.

— Послушай, Аниа, если ты заметила, то я не живу с Гортензией. Мы с ней расстались несколько лет назад. Просто не так легко оформить развод, когда действительно есть что делить.

В этом он был прав. Я быстро разбежалась с Антоном, жалея разве что о сибирском коте Василии, хотя ему явно было лучше с хозяином, который не менял квартиру каждые полгода и кормил его по расписанию, а не когда вернулся с работы.

В остальном же я забрала свои вещи со съемной квартиры, и больше делить нам с мужем было нечего. Жена Джона же могла предъявить права на многое. Хоть и не хочется верить, что в этом отношении Джон не был джентльменом. И всё же, наверное, Джон прав: такие разводы не оформляются быстро.

— Послушай, — Джон обошел вокруг стола и приблизился ко мне, — мне, наверное, действительно стоило рассказать тебе об этом. Прости, что не сделал это раньше. Но поверь, всё, что я говорю сейчас, правда. А еще я думаю, что у нас с тобой всё может получиться. Если ты будешь мне верить.

Верить… Конечно. У Джона всё было так просто. И мне так хотелось верить, что я дала ему пересечь расстояние между нами и положить руки на мою талию.

— Ты веришь мне? — настаивал Джон.

Мои плечи дернулась. Я не знала, что сказать. Рассказ Джона казался искренним. Да, и я, наверное, слишком сгустила краски.

— Хорошо, — наконец ответила я.

Джон улыбнулся своей фирменной мальчишеской улыбкой, сияющей улыбкой маленького волшебника из моего детства. Нагнулся, чтобы поцеловать меня, но я отвернула голову.

— Ты права, — согласился Джон, — не при леди Джулии.

С этими словами он внезапно подхватил меня на руки.

— Джон! Что ты делаешь⁈ — возмутилась я, барахтаясь в его крепких объятиях.

— Уношу тебя с работы, — спокойно ответил Джон.

Я еще несколько раз попыталась отбиться, но все мои попытки были слабыми и, если честно, неохотными. Джон победоносно унес меня к себе.

В ту ночь ко мне снова пришла леди Джулия.

Во сне, столь сильно схожем с реальностью, я работала в мастерской. Был уже вечер. Я отчищала от слоя краски правый нижний угол картины, тот в котором так надеялась найти подпись автора. И вот из-под краски стали проявляться буквы. Ярче и ярче. Пока тонкие белые линии не сформировали надпись: «Одна маленькая ложь».

Я отшатнулась от картины, не веря своим глазам.

Дверь в мастерскую распахнулась, и на пороге стояла леди Джулия.

В ту ночь она была чуть менее призрачная, чем в первую нашу встречу. Никакого голубоватого свечения. Ничего сверхъестественного.

На леди замка было простое светлое платье в стиле её времени, и темные волосы были уложены очень незатейливо.

Протянув вперед руку, леди Джулия поманила меня пальцем. Затем развернулась и поплыла по коридору.

Послушно я последовала за ней. Страшно не было. Не так, как в прошлый раз. Я шла за призраком, понимая лишь одно: это то, что я должна делать.

Леди Джулия провела меня к одной из комнат. Западное крыло замка. Раньше я никогда здесь не была. Дверь комнаты бесшумно растворилась, и я увидела детскую. Деревянную лошадку-качалку. Старинные игрушки: выцветшие медвежата и тряпичный паяц с вышитым красным шелком ртом. Люльку.

Леди Джулия подплыла к детской кроватке и вынула из неё небольшой кулек, обернутый кружевной пеленкой.

Я замерла на пороге.

Джулия же смотрела на кулек с нескрываемой нежностью на лице.

Затем она снова поманила меня. Я подошла ближе, и Джулия бережно дала мне в руки ребенка.

Он был маленьким, новорожденным. Весь сморщенный, с темными волосами, и вовсе не такой призрачный, как Джулия. Невольно я улыбнулась ему.

В это время Джулия обошла меня, и, прильнув сзади к моему уху, прошептала.

— Берегись.

Пол комнаты начало заливать водой. Ребенок заплакал. Стены детской вдруг превратились в холодные обшарпанные стены подземелья. Словно издалека я услышала постороннее пиликанье и проснулась.

Звонил телефон Джона. Было еще раннее утро. Небо за окном светилось серовато-грязным без малейшего намека на розовые лучи рассвета.

Лениво протянув руку, Джон скинул звонок, затем повернулся ко мне и сгреб меня в охапку. Несколько минут я лежала, наслаждаясь теплом его тела и приводя в порядок свои мысли и учащенное сердцебиение. Чувство тревоги, уже приходившее ко мне раньше, нарастало. И, если подумать, в прошлый раз всё это закончилось визитом лорда Роберта, не смертельным, но и весьма неприятным для меня. Теперь же… Леди Джулия пыталась сказать мне что-то важное. Да, я, отбросив весь свой скептицизм, вдруг начала верить в призраков.

Но что мне надо было знать?

Снова раздался телефонный звонок.

Так и непроснувшийся Джон рыкнул и опять скинул его.

Я пыталась вспомнить подробности сна, которые начали постепенно растворяться, утекать, как вода меж пальцев.

Вода… Правда, там была вода. Она заполняла всё помещение. Я пыталась спасти себя и ребенка. Леди Джулия отдала его мне.

Телефон загудел в третий раз. Джон хотел снова скинуть звонок, но я перехватила трубку. Вдруг это что-то важное? Иначе, зачем звонить так рано и столь настойчиво? Может, у Генри с Мэри что-то произошло, или…

Я взглянула на экран. Нет, это были не хозяева «Старого замка».

Над вызовом настойчиво светилось: «Сэм Прат»

— Джон?

— Да?

Я показала Джону экран телефона. Несколько секунд тот озадаченно смотрел на него, затем снова сбросил вызов, встал с кровати, оделся и, взяв телефон, спустился вниз, оставив меня одну и в полном недоумении.

Оказалось, Сэм звонил предупредить о своем приезде ранним Лондонским экспрессом, выйдя из которого, он появится в замке не позже десяти утра.

«Странно, — задумалась я, — раньше он несильно утруждал себя предупреждениями о визитах».

— Сейчас он заявил, что должен обсудить со мной очень важное дело, — мрачно ответил Джон. — И мне это тоже не нравится.

— Думаешь, он снова будет предлагать выкупить замок?

Джон пожал плечами:

— Не знаю. И не понимаю, почему меня нельзя просто оставить в покое…

Мое беспокойство также нарастало. Но делать было нечего, и нам оставалось лишь ждать.

Сэм Прат приехал, как и обещал. Ровно в десять утра.

О, эта хваленая английская пунктуальность! Вместе с ним в замок явились невысокий сморщенный старичок с залысиной в седых волосах и снежная королева. Точнее сказать, леди Гортензия Кеннет.

Мы с Джоном приняли их в гостевой комнате башни.

Джон пожал руку старичку и несколько неохотно Сэму. Спросил Гортензию, как она и что привело её сюда. Та с улыбкой ответила, что просто не хотела упускать случая еще раз побывать в Кеннет Кастл. Затем Сэм предложил Джону поговорить наедине, то есть без дам, и мужчины удалились в кабинет лорда замка. Мы же с Гортензией остались вдвоем.

Жена Джона, в её дорогом светлом пальто, бежевом костюме и с её жестко высветленными волосами, казалась каким-то нереальным, светящимся пятном в темной комнате в башне. И при этом Гортензия была прекрасно ухожена. Да, наверное, это самое лучше слово для восприятия её красоты.

Бывают люди с красивыми лицами. И красоту эту зачастую создает не правильность черт лица, а напротив: то яркое, не свойственное никому более, порой даже несуразное, что в них есть. Щербинка между зубов ребенка. Горбинка на носу. Кривоватая улыбка. Раскосые глаза. Своеобразные черты, делающие их обладателя не менее притягательным, но более необычным.

Есть также правильная, стандартная красота. Образец красавицы целой эпохи — Вивиен Ли в сороковые. Мерлин Монро — в шестидесятые. Клаудия Шифер — в девяностые.

Им подражали. Их стиль перенимали.

А есть такие люди, как Гортензия Кеннет.

В её лице не было ничего необычного, как не было и ничего неправильного. Обычное лицо самой обычной женщины. Но за счет того, насколько идеально были накрашены её губы, четко подведены глаза, равномерно лежал тон на щеках и подбородке, Гортензия выглядела красивой. Как рекламная картинка, тщательно прорисованная художником.