3d, или Дела семейные (СИ) - Кальк Салма - Страница 43

— Ну кто там копается? — вдруг изрёк пострадавший. — Не могли до Бруно подождать, что ли, идиоты безголовые? Он бы хотя бы вколол что-нибудь обезболивающее…

Тьфу ты, обезболить-то она и забыла, вот реальная безголовая идиотка! От мелкой Анны и то больше пользы, чем от неё, нашлась целительница!

Элоиза быстро закончила с сосудами и кончиками пальцев убрала из руки чувствительность. А потом и из головы тоже. И подняла глаза на него.

— Элоиза? — прошептал он совсем другим голосом. — Откуда вы взялись, сердечко моё?

— Кто-то, кажется, приглашал меня вечером на ужин, — она хотела было убрать ссадину с виска, но подумала, что сначала хорошо бы промыть.

— Сейчас Бруно меня подштопает, а потом и поужинаем, — он попытался поймать здоровой рукой её руку, но она сверкнула глазами и зашипела:

— Лежите и не шевелитесь, ясно вам?

— Ну что, кого на этот раз подстрелили? — раздался сверху весёлый голос Бруно.

— Да не подстрелили, понимаешь ли, — выдохнул кто-то сзади.

Элоиза подняла голову и обнаружила, что решительно все стоят плотным кольцом вокруг них и внимательно смотрят, что она делает.

— Монсеньор? Как вас угораздило? — Бруно опустился на пол рядом с Элоизой. — О как, открытый перелом, прелестно. Давно не попадались, да? Элоиза, что здесь?

— Кровотечение я остановила, временно обезболила, ссадину на голове уберу, но её бы сначала промыть, а остальное уже в операционной, — она подняла голову и встретилась с его внимательным взглядом.

— Значит, в операционную, — скомандовал он, поднялся и поднял её. — Я правильно понимаю, что вы с нами?

— Абсолютно правильно.

* 86 *

Хирургическая медсестра Виктория принесла одежду для операционной, Элоиза переоделась. Вспомнила, что бросила сумку где-то в гараже, но подумала, что эта сумка ей сейчас ни для чего не нужна, потом можно будет за ней сходить. Обработала руки и отправилась в операционную.

Бруно был уже там, надевал перчатки. Увидел её, поманил в угол.

— Элоиза, говорите прямо — чем вы сможете помочь?

— Анестезиологом поработаю, — буркнула она.

— Вам доводилось ассистировать на операциях?

— Да. Я не стану вдаваться в то, что вы будете делать, я не слишком хорошо помню, как следует собирать такой вот перелом. Вообще не помню, если откровенно. Но пациент будет спать и ничего не почувствует, это я могу гарантировать.

— Как долго он будет спать?

— Сколько надо и ещё немного.

— Перчатки?

— Нет. Я в область перелома не полезу. А держать его будет проще без них.

— Ваша кузина делала так же, — усмехнулся Бруно. — Идёмте.

Себастьен лежал на столе и крутил головой. Одежду с него сняли, осталась только цепочка на шее с известной ей фигуркой. И на среднем пальце травмированной руки посверкивал в свете ярких ламп фамильный перстень.

— Элоиза, вас пустили сюда? — вот ведь, он ещё и улыбается.

— Сейчас я уберу вам ссадину на голове, а потом Бруно будет собирать вашу руку. Она ведь вам ещё нужна, я правильно понимаю? А вы будете спать.

— А как же ужин? Вы обещали!

— Я обещала подумать об этом, когда вы вернётесь. Сейчас немного не до того, извините.

— Начинаем, — скомандовал Бруно.

* 87 *

Элоиза наблюдала, как ассистенты Бруно укладывают бесчувственное тело монсеньора герцога на кровать в палате. Уложили, поставили капать систему, прикрыли простынёй.

— Элоиза, вы в самом деле хотите остаться? — Бруно, судя по его виду, хотел в душ и в постель. — Не доверяете?

— Ничего подобного. Мне просто так спокойнее. Опять же, я не знаю, когда он проснётся.

— Думаете, в первый раз? — хмыкнул врач. — Эта палата ему как родная, поверьте.

— Я просто не усну пока. Посижу, понаблюдаю. Если буду уходить — скажу на посту.

— Смотрите сами, дело ваше. В любом случае — спасибо. В гараже вы очень быстро сориентировались и всё сделали правильно.

— Значит, я ещё не всё забыла, — пожала она плечами. — Доброй ночи, Бруно.

— И вам того же. Как надоест сидеть — скажите Марии и ступайте спать.

Бруно слегка поклонился и закрыл за собой дверь. Элоиза пододвинула стул к постели и только хотела сесть, как услышала за дверью громкие голоса и упоминание своего имени.

Дверь открылась.

— Точно, вот она, — в палату зашел Лодовико, а следом за ним — идеальный секретарь господин Дзани, высокий и худой. — Экселенца Элоиза, наше вам почтение. Бруно сказал, что вы ему здорово помогли.

— Ничего особенного, — пожала она плечами. — Скажите, какая бестолочь не смогла на месте остановить кровотечение? Приведите его ко мне, и я покажу, как это следует делать.

— А вы и ругаться умеете, госпожа де Шатийон? — господин Дзани подставил стул и сел рядом с ней.

— Честно, я думал, что вы там Себастьяно добьёте на месте, такой у вас вид был в гараже, — ухмыльнулся Лодовико. — Кстати, вот ваша сумка. Кровь останавливал Карло, он, видимо, недосмотрел. Расскажите, как он сейчас? — кивнул на спящего.

— Надеюсь, нормально. Насколько это сейчас для него вообще возможно, конечно, ядовито добавила она. — Собрали и зафиксировали. Рука в гипсе, спицы местами торчат. Полагаю, срастётся.

— А куда денется? — пожал плечами Лодовико. — Первый раз, что ли? Да ещё в таких умелых руках. Скажите, вы вправду собрались всю ночь тут сидеть?

— Не знаю, как получится. Спать я сейчас всё равно не хочу.

— Вы хотя бы ужинали? — спросил господин Дзани.

— Честно говоря, не до того было.

— Оно и видно. Лодовико, сынок, гони кого-нибудь вниз, пусть принесут поесть госпоже де Шатийон, ну и нам тоже.

Лодовико вышел, было слышно, как он командовал добыть и принести, потом вернулся. Видимо, в коридоре образовался дополнительный пост службы безопасности.

— Господа, может быть, вы расскажете, что это было? — спросила Элоиза.

— А что — упал. С высоты примерно третьего этажа. Упал неправдоподобно удачно, отделался, можно сказать, лёгким испугом, мы думали, всё намного печальнее. Но голова у него крепкая, а руку вы с Бруно ему собрали, — Лодовико тоже подтащил стул, поставил его спинкой вперёд и сел, сложив на спинке ладони.

— Нет, я не только о подробностях травмы. Я об истории вообще.

— А что вы знаете? — быстро спросил господин Дзани.

— Ничего, — пожала плечами Элоиза. — Монсеньор зашёл сегодня ко мне с таким видом, будто лично победил извечного врага рода человеческого, но потом сообщил, что последняя битва ещё впереди и он туда вот прямо сейчас отправляется. Больше я не знаю ничего.

— А что вы ему сказали, экселенца? — вкрадчиво спросил Лодовико.

— Сказала, что если он возьмёт меня с собой, то я помогу ему чем-нибудь.

— А он отказался.

— Да.

— Понимаю его.

— Вероятно, — пожала плечами она и отвернулась к больному.

Впрочем, больной спал, и внимания к своей особе не требовал.

— Госпожа де Шатийон, вы как будто не всё сказали, — заметил господин Дзани.

Она повернулась к нему и впилась в него взглядом.

— Да, не всё. Предлагаю сделку: я говорю всё, а потом вы рассказываете мне историю от начала и до конца. Я очень сильно желаю знать, что это было.

В дверь тихонько постучались, Лодовико вышел, затем вернулся вместе с Октавио, они поставили между стульями столик из коридора, на котором уже расположили тарелки, приборы и бокалы. Октавио сумрачно взглянул на Элоизу, продемонстрировав запекшуюся кровь под носом и ссадины на лице, потом подошел, молча поклонился ей и так же молча вышел. Лодовико пояснил в ответ на недоумённый взгляд:

— Так ведь Себастьяно его с линии огня убирал. Дуралей разбитым носом отделался. Другое дело, что сам не очень рассчитал и упал, но вы его уже собрали, ведь так?

За время болезни Элоизы Октавио расстался с ненавистной ему секретарской работой — господин Дзани окончательно выздоровел, вернулся во дворец и приступил к выполнению своих обязанностей. Но за молодым человеком сохранилось прозвище оруженосца монсеньора — он всегда старался быть под рукой и приносить пользу.