3d, или Дела семейные (СИ) - Кальк Салма - Страница 18

Элоиза прислушалась. Дом просыпался, на кухне гремели посудой, доносились голоса… Дверь в гостиную, из которой попадали на балкон, распахнулась, послышались шаги. Она узнала дядюшку Жана.

— Элоиза, детка, ты уже встала или ещё не ложилась?

— Ещё не ложилась, — рассмеялась она. — Но мне не нужно на работу, поэтому я сейчас пойду спать со спокойной душой.

— И чем это ты тут занималась? — дядя оглядел стол.

На столе пустой бокал, перстень, медальон и книга, которую она захлопнула при его появлении.

— Читала, — пожала плечами. — Прима книгу интересную дала. Манускрипт четырнадцатого века.

— Любишь ты странное, — усмехнулся Жан. — Ладно, заканчивай, забирай камни, книгу свою тоже забирай, и пойдём, я буду завтракать, и ты тоже что-нибудь съешь. Не уверен, что сидеть ночь на сыром балконе — самый лучший вариант для выздоравливающей. Не замерзла?

— Нет, всё хорошо, — сказала, и сама поняла, что внутренности давно окоченели, а пальцы ледяные, и зябко повела плечами.

— Тем более пойдём, — кивнул заметивший её манипуляции дядя и отправился в кухню.

Возражений не предполагалось, поэтому она встала и пошла за ним. Книгу и бокал взяла с собой. А когда пришла в теплую маленькую столовую, где семья обычно питалась, когда в доме не было гостей, то там её уже поджидала чашка горячего шоколада, а на блюдце лежала свежая булочка.

— Спасибо, — улыбнулась она дяде и повару Паскалю.

— Грейся и иди спать. А хочешь о чём-нибудь подумать — так вот тебе мысль. На следующей неделе у меня мероприятие, но ни Женевьев, ни Маргарита не могут в этот день со мной пойти. Не составишь ли компанию? Я не собираюсь туда надолго, но появиться и переговорить с парой нужных людей необходимо.

— Ой, а я… смогу?

— А почему это ты не сможешь? — удивился Жан. — Не верю, что ты разучилась одеваться, улыбаться и шествовать по залу с важным видом.

— Хорошо, дядя, я пойду с тобой на приём. А сейчас, пожалуй, отправлюсь спать. Хорошего тебе дня, — она поцеловала его и выскользнула в коридор.

Жизнь представлялась замечательной.

* 35 *

Разговор с Доменикой Секундой всегда строился одинаковым образом — Элоиза добросовестно перечисляла симптомы и осторожно спрашивала — когда же ей станет глобально лучше? Нет, она уже может достаточно много и не устаёт так быстро, как в первые дни после операции, но всё равно, ведь уже могло бы быть и повеселее?

Доменика сначала смеялась, потом вздыхала, а потом сказала, что приедет и посмотрит своими глазами. В четверг вечером, на сутки. Она осмотрит Элоизу, пообщается со всяческими Шатийонами — сто лет не виделись! — а Элоиза погуляет с ней по городу. Нет-нет, никаких машин, именно погуляет. Ногами.

Это успокоило Элоизу — если вдруг что-то идёт не так, Доменика это увидит. Можно расслабиться.

А во вторник вечером позвонил Себастьен.

— Как поживаете, сердечко моё?

— Всё в порядке, а вы?

— А я вернулся наконец-то, мы все вернулись. В связи с этим я собираюсь вас навестить, в пятницу под вечер. Что скажете?

— Буду очень рада, — с улыбкой выдохнула она. — Но вы уверены? Вам точно не нужно делать ничего другого? Встречаться с родственниками или ещё что-нибудь?

— Нет, Элоиза, — смеясь, ответил он. — Всё, что я ещё не сделал, сделаю до пятницы. Я слишком хочу вас увидеть.

— Скажите, когда прилетите, я вас встречу.

— А вам уже можно ездить и встречать? — она прямо почувствовала, как он нахмурился.

— Конечно. Что же, по-вашему, мне теперь год пешком ходить? — фыркнула она.

— Вы справитесь и пешком, конечно, но если вы уже ездите без вреда для себя — то я этому только рад, — о, она без труда представила себе его улыбку, с такими словами могла быть именно эта.

Далее обсуждали дворцовые новости и происшествия, часть их Элоиза знала от Анны, часть сейчас рассказал Себастьен. А когда они обнаружили, что время уже снова за полночь, и надо бы спать, и распрощались, она сообразила, что есть некоторая проблема. И её придётся как-то решать.

Нет, она без колебаний приведет его в дом Шатийонов, более того, ему и без неё доводилось здесь бывать. Она ни минуты не сомневалась, что её семья воспримет его абсолютно адекватно. Но ей хотелось получить его, так сказать, в личное пользование, а вовсе не для общесемейных дел и разговоров.

Только ли в этом причина? Последние события заставляли её анализировать всё и вся, иногда чрезмерно. Или она по-прежнему опасается чего-то неведомого, чему не знает названия, и поэтому пытается скрываться? Так для Винченти уже нет никакой тайны, более того, они на порядок болтливее Шатийонов, хоть и только между собой.

Нет, если интуиция говорит — нужно слушаться. Тем более, что решение нашлось.

* 36 *

Наутро она встала к дядюшкиному завтраку и поинтересовалась за кофе:

— Дядя, а у кого сейчас ключи от мансарды? И не живёт ли там кто-нибудь?

— Знаешь, даже и не представляю. Спроси у Женевьев, она должна лучше знать.

Тётушка тоже оказалась не в курсе.

— Спроси Марго, детка. Она хоть там и не ночует, но обычно всё про всех знает.

Марго поднялась последней, и не сразу сообразила, в чем дело.

— Мансарда? Позвони Филиппу, он привезёт. Это место в последнее время популярно среди его ветви нашей семьи, — фыркнула она. — Постой, а ты что, решила отселиться? Чего это ты?

— Мне нужно, — кратко ответила Элоиза и замолчала.

— Ты собралась заниматься там чернокнижием или развратом? — любимая сестрица всегда оказывалась изумительно точна. — В принципе, да, ни для одного, ни для другого дом не подходит, ты права. Так чем же именно?

— Мне просто нужно место для встречи без свидетелей, — Элоиза постаралась пожать плечами как можно более нейтрально.

— Это с кем тебе нужно встретиться без свидетелей? Неужели с властителем роз? И какой смысл прятать его от семейства, он же приличный человек, как я понимаю? — нет, Марго не обладала способностями, но подобные ситуации нутром чуяла.

— Марго, а даже если и так? Я, черт возьми, хочу свидание, а не светский раут, ясно тебе? — Элоиза, не удержавшись, рявкнула.

Марго даже и не подумала отвести от неё свои прозрачные зелёные глаза.

— Молчу, молчу, молчу. Сейчас даже сама позвоню Филиппу, пусть днём привезёт тебе ключи.

— А ему мансарда вообще зачем? — Элоиза была рада любому предлогу увести разговор от своей особы.

— Ну как… Иногда он сам там живёт, когда с Моникой ссорится. Проблемы у них в последнее время, но разбегаться они не готовы, поэтому в острые периоды Филипп живет в мансарде. А недавно Жан-младший уволок у отца ключи и устроил там какую-то непотребную вечеринку с одноклассниками. Не знаю, что они там делали, но слышала, как отец потом беседовал с мелким о том, что стоит делать, а что — нет. Ты же можешь представить, что способны учинить семнадцатилетние дурни, если у них есть деньги и пустая квартира? Вот соседи снизу наутро отцу и позвонили. И выразили надежду, что такое не будет повторяться слишком часто и допоздна. Ты также можешь представить, что папа способен сказать молодому оболтусу. Что он сказал Филиппу — не знаю.

— Право, мне даже хочется поговорить с племянником о свободе и о том, как ей пользоваться, — хмыкнула Элоиза.

Ещё бы, на неё-то никогда никто не жаловался, а она в своё время, когда там жила, ни в чём себе не отказывала!

— Займись, — хихикнула Марго. — Так я звоню Филиппу и приглашаю его на обед?

— Звони.

* 37 *

Помянутая мансарда находилась неподалёку от фамильного особняка, на улице Дофина. Её приобрёл в конце девятнадцатого века родной брат деда нынешнего герцога де Шатийона — по семейной легенде, он содержал там любовницу и парочку внебрачных детей. Любовница и дети растворились во времени и пространстве, а мансарда осталась в семейной собственности. Именно там жили в первый год после свадьбы родители Элоизы — Жером де Шатийон и Розамунда Феретти. Сама Элоиза тоже там жила во время разнообразной учёбы, и случалось, что даже не одна. Туда временами уходил «искать себя» Поль де Шатийон, ныне преуспевающий владелец медиа-империи, в которую входили телеканал, парочка глянцевых журналов, новостные сайты разной направленности и газета. А сейчас вот, оказывается, Филипп уходит туда дистанцироваться от супруги. А его сын — пробовать на зуб свободу. Хорошее место — шатийонская мансарда!