С песней по жизням. Часть 1 и Часть 2 (СИ) - Лей Лора - Страница 42

«Вот ведь надо же! Другой мир, а я как вроде в России своей..Чудно!» - с этой мыслью попаданка Валиева зашагала в компании вельвы и мужчин по мосту над рекой в сторону Торговой части города, к месту долгожданного отдыха. Как их примут здесь земляки –норды?

***

Трактир «Хитрый Локи» располагался в слободе, где селились иностранцы – так поняла объяснения по дороге Ирина. Местные достаточно лояльны к приезжим, но свои границы держат, да и нерусям проще в привычной среде находиться. И быт, и нравы, и строения на Гостевой улице отличались от остальных городских: дома в основном каменные, двухэтажные, строились близко друг к другу, подворья были лишь у небольшого числа жителей, к последним относился трактир обрусевшего нордмана.

И все же основательность, которой отличались здания в Новогороде, вдоль которых ватага Густафссона двигалась примерно полчаса, имела место и здесь. Все дома стаяли на высоких каменных основаниях, окна были разного размера, но все застекленные(пусть и не очень прозрачным стеклом), где-то с мощными деревянными заборами и воротами, где-то внизу располагались лавки и мастерские, вход в которые прикрывали козырьки с колокольцами, за заборами виднелись кроны садовых деревьев и иной раз лаяли собаки. Прохожих было мало, они степенно двигались по своим делам, кто-то переговаривался на широких тротуарах или на порогах заведений.

Ирина вела Гудрун под руку и вертела головой, пытаясь увидеть как можно больше, особо обращая внимание на местную моду, так сказать.

Что ж, отличия от балтийских и куявских одежд были: горожане в основном одеты были неброско –коричневые, серые, сине-зеленые оттенки в льняных нарядах преобладали, разбавляясь светлыми блузами под сарафанами дам и изредка- рубахами мужчин. У женщин волосы были убраны под платки или напоминающие турецкие фески уборы. В голове вертелось название «кика»-так вроде назывался элемент наряда замужних у русских раньше. Детей видно не было, а мужчины, попадавшиеся на дороге, прикрывали головы то ли картузами, то ли матерчатыми шапками-не определить сразу.

Норды, шумно говорящие и многочисленные, привлекали внимание, но с вопросами или приветствиями к ним не обращались, хотя и не выказывали неприязни. Попаданке это показалось странным, но заметивший ее интерес Эйвинд разъяснил:

- Русы поначалу очень отстраненными кажутся, хмурыми и неразговорчивыми, но только до тех пор, пока ты с ними не вступишь в более близкое знакомство. Там уж как случиться: сойдешься характером-душу выложат, нет- и побить могут. Не то, чтобы злы, просто за свои привычки держатся крепко и новизну принимают медленно. В этом мы с ними похожи – улыбнулся капитан.

«Да уж, лыбиться мы всем и всегда, подобно американцам, так и не научились – про себя констатировала Ирина Михайловна. – Мир другой, а национальные черты-основы, выходит, те же».

Трактир находился ближе к концу улицы, и ватага ввалилась в двери с грохотом, от которого, наверное, в домах стекла задрожали.

-Эй, Хейни Нибо, принимай гостей, старый лось! Жрать охота, ты уж накорми-напои земляков да спать уложи, устали мы! – заорали парни хором, испугав задремавших на скамьях подавальщиков: в отсутствии клиентов, те расслабленно сидели внутри большого полутемного помещения с длинными столами, лавками из темного дерева и сводчатым потолком, под которым висели на цепях несколько деревянных свечных люстр с чередующимися зажженными и нет огоньками.

Зал заполнился голодными нордами, быстро рассевшимися на лавках и начавших стучать по столам кулаками. На шум из левой двери вышел высокий крепкий на вид мужчина в фартуке поверх рубахи и широких штанов с остриженными «под горшок» волосами, с окровавленным тесаком в одной руке и шматом мяса-в другой. За ним показалась полная женщина с убранными под кику волосами , тоже в переднике, недовольно прищурившаяся при виде гостей.

- Это кто тут своевольничать изволит? Чего шум подняли, как на брани? Мы сегодня до вечера закрыты, приходите позже!- сходу осадила парней хозяйка, выступая вперед и уперев руки в боки. – А вы, бездельники, чего по углам забились? Дармоеды бестолковые, почему допустили в трактир незваных гостей? Муж, что встал как вкопанный? Мне самой их – она махнула в сторону нордов полотенцем, – гнать взашей или ты все же сделаешь то, что хозяину положено? Будут тут всякие земляками называться да постоя на дармовщину искать...

В трактире повисла тишина. Парни Густафссона оторопели от «ласкового» приема.

- Эйвинд, а мы не ошиблись? Это действительно заведение Хейнрика Нибо, нашего земляка? Что-то непохоже, что хозяева радушно встречают гостей с родины Тора..-послышались с разных сторон приглушенные голоса ватажников. – Ты говорил, что Хейни-добрый малый, а тут … Может, стоит вернуться на пристань да и переночевать там, а утром поискать другое, более приятное место…

Эйвинд подошел ко все еще стоявшему молча здоровяку.

-Хейни, не узнаешь? Я Эйвинд Густафссон, со мной мой хирд и Гудрун-вельва, твоя тетка. Мы только прибыли в Новоград, хотели у тебя остановиться, пока не найдем работу..

В это время трактирщица потянула мужа за рукав, мол, отвечай. Мужчина лишь дернул плечом.

- Какая вельва? Это ведьма, что ли? Не надо мне тут никаких ведьм заморских! И не слышала я ни про какого Эйвинда! Давно никто здесь не был, всех нордов привечать – без штанов останешься! У нас вечером ужин для голштинцев заказан, мест нет, так что …-громко сказала толстуха и снова приняла боевую стойку.

- Ох, малыш Хейни, не думала я, что жизнь на чужбине тебя изменит настолько, что ты потеряешь не только дар речи, но и стыд с совестью заодно. – Раздался голос вельвы. – Хорошо, что твой отец не видит этого позора! Мальчики, пойдемте отсюда! Есть в таком месте-себе вредить! Ветерок, ты знаешь город, найдем другой угол для отдыха! – закончила решительно старуха и первой вышла из зала. За ней в молчании поднялись и двинулись на выход мужчины.

Ирина видела презрение и разочарование на лицах ребят и невольно вспоминала, как приняли их в Куяве Гильфи и Любава. Было неприятно осознавать, что надежды поесть и отдохнуть провалились.

Хейнрик Нибо так и стоял в полутьме, не произнеся ни слова. Его жена теребила рукав рубахи супруга, что-то шептала, а он, не поднимая головы, продолжал стоять безмолвно.

-Что ж, Хейни. Счастливо оставаться, земляк. Прости, что потревожили, – горько усмехнулся Эйвинд и покинул заведение вслед за командой.

И не видел, как бросил на пол мясо и тесак бывший знакомец, как взвыл раненым медведем и повернулся к ошеломленной таким поведением жене:

- Да пропади ты пропадом со своим трактиром, Власта! Ты помешалась на деньгах и богатстве, а кому ты их оставишь? Детей нет, друзей нет, жизни нет! Я забыл, когда улыбался! Надоело! – заорал Хейнрик и рванул за нордами, в чем был, сбрасывая на ходу фартук.

Слуги попрятались, а хозяйка все еще стояла с открытым ртом посреди опустевшего зала, не в силах осознать, что только что ее спокойных послушный муж пошел против ее воли и вообще проявил характер.

«Это что сейчас было? Тихоня Хейни показал зубы? Мне? Да еще и ушел? Да кому он нужен, этот валенок северный? Папаня правду баил, что сколь волка не корми, он все в лес смотрит…Пусть попробует вернуться, я уж не спущу ему ничего!»- решила трактирщица и пошла готовить ужин для вечерних гостей, ни на миг не усомнившись, что телок-муж вернется через пару часов, а вот голштинцев уважить надо…

Команда Густафссона, раздосадованная и голодная, вернулась на пристань, откуда менее часа назад вышла в Торговую часть города. Парни перешептывались, а поджавшая в куриную гузку губы Гудрун, тяжело опираясь на руку Эйрин, ворчала:

- Я, старая дура, еще и защищала этого идиота! Вот бы старый Нибо сейчас надо мной посмеялся! Не ожидала я, что придется пережить такое! Продался, выходит, Хейни, за золото дурной бабе, забыл корни свои…Ты, Эйрин, запомни: не гоже так к людям относится! И среди нордов гнилые есть, но выгнать голодного гостя из дома…Нет, такого предки не прощают! Жаль парня…Не о такой жене мечтал он в юности…