Болотник 5 (СИ) - Панченко Андрей Алексеевич - Страница 27

Шкуры со львов мы снимали все вчетвером. Тут нужна сноровка и опыт, которого у меня не было. Ещё никогда мне не доводилось снимать шкуру с такой большой кошки! Весело переговариваясь, туземцы поздравляли меня с удачей и хвалили как отличного охотника. Сосито довольно смешно рассказывал, про ночной случай, и даже сказал, что он очень испугался. Врёт паршивец! Он вообще ничего не боится! Я вспомнил как он вёл себя при нападении буйвола и поражался его хладнокровию. То ли он действительно психически больной, то ли генами в нём заложена пренебрежение к опасности и хладнокровие, но факт есть факт — этот черномазый парень готов к любым неожиданностям и воспринимает их как что-то будничное, обыденное.

Остаток дня мы посветили обустройству лагеря. Установив палатку, водитель и Сосито, вооружившись длинными ножами принялись строить крааль. Изгородь из колючего кустарника, которая должна была защитить наши припасы и сам лагерь, в котором останется водитель и машина, от местных обитателей. Они споро рубили кустарник, шипы которого достигали длину в палец взрослого человека, при этом умудряясь оставаться абсолютно целыми! Очень скоро, лагерь было не узнать. Со стороны казалось, что это просто заросли местной растительности, так густо туземцы накидали колючих веток. Ине просто накидали, сплетя их особым способом, они превратили изгородь практически в монолит, из которого нельзя было выдернуть отдельный элемент, не потащив за собой соседние секции ограждения.

В это время Андоло и я занимались первичной обработкой шкур и готовились к выходу на склоны вулкана.

На рассвете следующего дня мы начали подъем к кратеру, продвигаясь по тропинкам, протоптанным зверями. Звери — отличные топографы, и их тропы представляют собой путь, наиболее удобный для подъема. Несмотря на это, на некоторых участках нам пришлось попотеть. Каждый из нас нес огромный рюкзак, забитый припасами, вес которого, по моему мнению, достигал пятидесяти килограмм. Чем выше мы поднимались по крутому склону сквозь заросли бамбука и кусты мимозы, тем тяжелее становился груз. Мои помощники, каждый из которых весил едва ли не вдвое меньше меня, спокойно справлялись со своей ношей, не требуя остановок и перекуров, мне же ничего не оставалось делать, как идти за ними и стараться не отставать. Края древнего вулкана мы достигли лишь к вечеру.

Когда мы поднялись наверх, я останавливался как вкопанный, глядя вниз на огромный кратер. Все, что мне приходилось слышать о кратере Нгоронгоро, не могло сравниться с тем, что я увидел. Зеленые поля были усеяны огромными стадами животных. Кратер буквально кишел ими. Трава, выщипанная тысячами животных, выглядела как хорошо подстриженный газон. Стада вдали казались белой или желтовато-коричневой массой. Кого тут только не было! Там были зебры, жирафы, слоны, олени, газели Томпсона, газели Гранта, страусы, и ещё куча всякого вида живности, которых мне не приходилось до этого видеть. Так, вероятно, выглядели все африканские степи до появления белого человека. Этот изолированный кратер являлся последним оплотом диких африканских животных и местом упокоения миллиарда человек, которые погибли тут много тысяч лет назад вместе с «Ковчегом 113». Кто знает, как бы сейчас сложилась судьба земли, приземлись этот Ковчег штатно, возможно люди бы уже бороздили космос, налаживая контакты с другими населёнными планетами, но вышло то что вышло, и сейчас на месте гибели Ковчега процветала дикая, первозданная природа.

Заночевали мы на вершине кратера, так как спускаться уже не было ни сил, ни желания. Разбив временный лагерь, и наскоро поужинав мы без сил уселись возле костра, любуясь видами ночной Африки. Сегодня надо лечь спать пораньше, чтобы встать рано утром и продолжить свой путь, пока солнце ещё не такое жаркое.

Ночное небо было усыпано звёздами, луна ярко освещала заснувший кратер вулкана, а мы потягивали сигары и беседовали о предстоящей охоте.

— Тут Кирилл, мы и будем охотится — торжественно махнул в сторону равнины Андоло — самые хорошие трофеи можно взять именно в этом месте!

— Спасибо братуха, от души! — поблагодарил я африканского коллегу. Пусть мне больше не доведётся побывать в Африке, но ближайшие десять дней только мои! В этом месте охотились такие знаменитые охотники как Джон Хантер и Херст, и вот теперь я пришёл по их стопам! Понятно, что Андоло воспользовался своим служебным положением и скорее всего нам тут не место, но я собирался полностью использовать выпавший мне шанс, который выпадает раз в жизни!

— Сосито тут уже бывал, он был тут егерем, я же тоже тут впервые — продолжил Андоло — нам нужно быть осторожными. В этом кратере часто бывают браконьеры из Кении и Уганды, Руанды и Бурунди, забредают отряды и из Конго. Они приплывают на лодках через озеро Виктории. Что бы им не мешали, они стреляют во всех, кто им попадётся на пути, так как егеря с ними тоже не церемонятся. Нам нужно опасаться всех, и егерей тоже, мы можем не успеть сказать им, кто мы такие, прежде чем они начнут стрелять. Сосито обещал, что в этом месте браконьеров и егерей почти не бывает, так как тут нет троп и дорог, но всё равно, нужно быть на чеку.

— Весело, чего тут скажешь… — усмехнулся я. Идея поохотится в столь диких местах сейчас мне не казалась уже хорошей. Куда тебя Кирюха опять занесло? Приключения твоя задница притягивает как магнит, тебе ли не знать? А это значит велики риски, что всех тех, о ком рассказывает Андоло мы всё же тут повстречаем. Да и насчёт браконьеров Андоло по моему как раз не прав, они и любят те места, где нет дорог и троп и риск встречи с вооруженными охранниками заповедника минимален. За каких-то несколько дней охоты, нас уже едва не растоптал буйвол, моего проводника мог разорвать лев, а я сам оказался отрезанным от всех своих товарищей и связи с внешним миром на вершине огромного кратера! — значить будем осторожными.

Утром мы возобновили свой путь, в этот раз спускаясь вниз, и эта дорога была ничуть ни легче подъёма. Однако идти вниз получилось быстрее и уже после полудня наш маленький караван ступил на равнины Нгоронгоро.

Наша охота подходила к концу, за эту неделю я настрелялся вволю. Прав был Андоло, это место изобиловало дичью и нам не пришлось прилагать особых усилий, для того, чтобы добыть хорошие трофеи. Львы, слоны, леопарды, буйволы, крокодилы, разного рода антилопы были добыты в рекордные сроки. Андоло разрешил мне добыть и одного черного носорога, возраст которого приближался к своему пределу. По словам Сосито, именно этот носорог был чрезвычайно агрессивен и в период гона убил не менее трёх своих более молодых сородичей за последние несколько лет, отгоняя детёнышей от матерей и втаптывая их в землю. Поведение для черного носорога не типичное, такую агрессию обычно проявляют их белые сородичи. Первоначально охота за ним не планировалась, но следопыт случайно увидел его в саване, когда мы охотились на слонов и узнал по сломанному кончику рога. Я помню удивленное лицо масая, когда носорог попался ему на глаза. Этот чернокожий парень знал повадки диких животных африканских равнин как я устройство автомата Калашникова. По словам Сосито, именно этого самца егеря считали погибшим от рук браконьеров, но не сильно по нему переживали, так как он доставлял множество проблем и самим егерям, и своему же виду. Раньше он обитал в нескольких десятков миль от этого места и вот теперь он тут. Ничего удивительного в том, что животное перешло в другое, более перспективное место я не видел, пока Сосито не объяснил мне, что для носорога, это всё равно что переселится на луну! Обычно носороги всю свою жизнь проводят на одной территории, и даже сильнейшая засуха не может заставить их поменять место своего обитания. В Нгоронгоро засухи же обычно не бывает вообще, закрытое со всех сторон от засушливых ветров плоскогорье сохраняло в долине влагу даже в самые засушливые сезоны, и что заставило старого самца сорваться с насиженного места и перейти так далеко от места своего привычного обитания он не мог себе даже представить. Как бы там не было, но мне представилась возможность собрать «большой шлем» и я собирался ей воспользоваться.