Туман уходит утром - Шервинская Александра Юрьевна "Алекс" - Страница 3

– Вот он! – торжествующе крикнула Лика, когда в поле нашего зрения возник большой, местами покрытый пятнами серого мха, валун. Он никуда не делся и по-прежнему преспокойно лежал себе на обочине… с неправильной пассажирской стороны.

– И чему ты радуешься? – покосился на сияющую Лику Венечка. – Вопросов меньше не стало, скорее, наоборот, это к бабке не ходи. И вообще – уже часов пять, наверное, хотелось бы до матча успеть домой добраться, раз уж озеро отменилось.

– А впереди просвет, – задумчиво проговорил Додик, всматриваясь в даль, – и что-то мне подсказывает, что там не долгожданные бескрайние поля, а та самая поляна с деревом. Кто-нибудь хочет поспорить?

Желающих не оказалось, и мы со странной смесью страха и предвкушения аккуратно поехали вперёд. На этот раз никто даже не выругался: мы, не выходя из машины и не заглушая двигателя, молча смотрели на лишённое листьев чёрное дерево.

– А может, на противоположной стороне тоже есть дорога? – уже без прежнего энтузиазма предположила Лика. – Нам бы хоть до какой-нибудь цивилизации добраться, а то так можно долго ездить.

– Угу, пока бензин не кончится, – бросив быстрый взгляд на приборную панель, ответил Додик, – вот тоже странно: я заправился незадолго до того, как мы свернули, вы же помните, а по расходу бензина получается, что мы проехали километров двести, никак не меньше.

– Давайте я добегу и быстренько гляну – есть там дорога или нет, – предложил Мишка и, не услышав принципиальных возражений, выбрался из машины и быстрым шагом пересёк в общем-то не слишком большую поляну. Пройдясь немного вдоль кромки такого же хвойного леса, он радостно замахал нам руками и что-то прокричал. Поняв, что мы его не слышим, Мишаня начал активно жестикулировать, показывая, чтобы мы ехали к нему.

Я вышла из машины и тоскливо вздохнула: идти мимо чёрного дерева совершенно откровенно не хотелось. Я не могла отделаться от ощущения, что оттуда, изнутри этого чёрного ствола, за мной кто-то пристально наблюдает. И в этом внимании нет ни доброты, ни любопытства, а есть только хищный интерес умного и очень голодного существа. И оно, это спрятавшееся в дереве нечто, чрезвычайно недовольно тем, что мимо ходит столько бесхозной еды, до которой ему никак пока не добраться. Но перспектива провести ночь на окраине поляны в непосредственной близости от пугающего меня чёрного, раскорячившего ветки монстра тоже не так чтобы вдохновляла. Поэтому я глубоко вздохнула и, стараясь не слишком приближаться к дереву, прошла вдоль кромки леса к нетерпеливо приплясывающему на месте приятелю.

– Тут вполне себе приличная дорога, – радостно сообщил он, глядя, как ребята, не пожелавшие идти пешком, едут по поляне. Машина мягко переваливалась на скрытых в траве кочках, но вдруг почему-то резко вильнула в сторону и задела круг сухой травы, словно очерченный вокруг странного дерева. Мне на секунду показалось, что от ствола к машине метнулась какая-то тень, но это был, скорее всего, просто клочок тумана.

«Субару», недовольно скрипнув тормозами, остановилась рядом с нами, мы с Мишкой забрались в салон, и Додик выехал с поляны на достаточно широкую и, я бы даже сказала, наезженную грунтовку. Когда плотный песок под колёсами сменился травой, а дорога сузилась до состояния широкой тропы, у меня в сердце зашевелилось дурное предчувствие, а когда Давид так резко нажал на тормоза, что нас всех швырнуло вперёд, то я уже знала, что увижу.

На обочине, словно издеваясь над нами и над здравым смыслом, изгибалась ель, напоминающая знак американской валюты, и даже старое растрёпанное гнездо, казалось, насмешливо кривилось в злорадной ухмылке.

Мы молча смотрели на дерево, и ни у кого не возникло ни малейшего желания не то что как-то комментировать, но даже вообще что-либо говорить: а что тут скажешь? Уже не было никаких сомнений, что происходит нечто выходящее за рамки привычной адекватной реальности. Ну не могла эта кривая ёлка оказаться снова у нас на пути, никак не могла! Она вообще осталась с той стороны поляны.

Вдруг со стороны водителя между деревьями мелькнула какая-то цветная точка: по не слишком густому лесу неторопливо брёл человек. Его ярко-жёлтый дождевик был прекрасно виден издалека и выглядел непривычно обыденным посреди творящегося сумасшествия. Было не совсем понятно, как ему в такую погоду не жарко в длинном плаще с надвинутым на лицо капюшоном, но мало ли какие у кого причуды. Может, он клещей боится…

Давид тоже увидел неспешно идущего по лесу то ли грибника, то ли ягодника и, выскочив из машины, перепрыгнул неглубокую придорожную канавку.

– Эй! – крикнул он незнакомцу, не обратившему на стук автомобильной двери ни малейшего внимания. – Подождите, пожалуйста! Вы нам не поможете?

Человек в жёлтом дождевике и не подумал остановиться, продолжая неторопливо идти параллельно дороге. Давид уже почти догнал его, когда человек поравнялся с широко раскинувшей лапы елью. Додик вместе с ним исчез за тёмно-зелёным колючим треугольником, но с другой стороны ели никто из них так и не появился. Прошло несколько томительных минут, однако ни загадочного человека в жёлтом дождевике, ни Давида по-прежнему не было видно.

– Слушайте, а они где? – первой не выдержала Лика. – Сколько можно стоять за деревом?

– Да нету их там, – побледневший Венечка зачем-то застегнул и тут же расстегнул обратно ветровку, – не понятно что ли, там вообще никого нет, иначе хоть что-то было бы слышно. А там – тишина.

Мы дружно прислушались: действительно, в лесу не раздавалось никаких звуков кроме негромкого шороха ветвей и шелеста листьев. Не было слышно даже привычного пения птиц и жужжания насекомых. Я не люблю всякую лесную летающую живность, но сейчас я, наверное, обрадовалась бы и комару, и шмелю, и мухе. Было тихо и мирно, но почему-то от этой благостности по спине бежали ледяные мурашки.

– Как-то мне не по себе, тишина – как на кладбище, – негромко, словно сам себе, проговорил Мишка, и Лика согласно закивала, – давайте посмотрим, что там за этой ёлкой.

– Давайте, – вразнобой согласились все, но при этом никто не тронулся с места.

– Я один не пойду, – обычно с удовольствием ввязывавшийся в любую авантюру Мишаня неуверенно посмотрел на нас, – вдруг он там лежит?

– Кто? – спросила Лика, зябко кутаясь в куртку, и я вдруг заметила, что на тропинку начали опускаться мягкие летние сумерки. Значит, максимум через час-полтора станет почти темно, и путь по лесной тропе, неизменно приводящей нас на одну и ту же полянку, превратится в опасный аттракцион.

– Додик, кто же ещё, – Мишка огляделся и вопросительно посмотрел на нас, – вдруг этот мужик в дождевике его того…

– А сам испарился? – скептически фыркнул Венечка, но всем было понятно, что ему тоже страшно. – Давайте позовём, вдруг он откликнется или хотя бы как-то даст о себе знать. Застонет, например…

– Ребят, а кто умеет водить машину? – вдруг сообразила я. – Я могу, но не в лесу и не в темноте. В любом случае – найдём мы Додика или нет – отсюда надо выбираться. И присылать завтра спасателей или полицию. Кого в таких случаях зовут?

– Ты хочешь его тут бросить? – вскинулся Венечка, с возмущением глядя на меня.

– Кого конкретно? Додика? А ты предлагаешь искать его ночью в незнакомом лесу? И провалиться в первую же попавшуюся на пути звериную нору или берлогу? Чтобы искать пришлось уже не только его? – я чувствовала внутри странную обволакивающую сознание пустоту. – Мне почему-то кажется, что профессионалы справятся с этим несколько лучше. Так что с машиной?

– Я только скутер могу, – смущённо отозвался Мишка, а Венечка просто покачал головой.

– Я умею, конечно, но примерно как ты: только при свете и желательно по асфальту, – призналась Лика, – но давайте и правда попробуем его позвать…

– Не вижу смысла, но давайте попробуем, – согласился Венечка и первым закричал, – Додик! Давид! Додик!

Мы присоединились, но в лесу по-прежнему было совершенно тихо, если не считать наших попыток докричаться до непонятно куда пропавшего приятеля. Даже эха почему-то практически не было, зато постоянно возникало ощущение, что мы кричим словно в каком-то замкнутом пространстве и звуки не выходят за границы кем-то ограниченной территории. От этого становилось ещё более жутко. Было невероятно странно сознавать, что где-то совсем неподалёку есть цивилизация, большой город, суетливо толпящиеся люди и мчащиеся по асфальту машины. Это было, да, но словно в каком-то параллельном мире. Здесь же существовали лишь высокие мрачные деревья, тёмные треугольники елей, покрытые мхом кочки – и тишина, абсолютная и зловещая.