«След Лисицы» - Адамов Аркадий Григорьевич - Страница 38

• Предыдущая
• 38/57
• Следующая

— Федор Кузьмич! — взволнованно прокричал он в трубку. — В ресторан пришел Олег Полуянов!

— Ты что, милый? — встревожился Цветков. — Его же нет в Москве! Ты не обознался?

— Это точно, Федор Кузьмич! Я его отлично запомнил. Сам ничего не понимаю. У него командировка кончается только через пять дней.

— Странно… — Цветков задумался. — И почему он пришел как раз в этот ресторан?

— Может быть, он виделся с Косым? Тот ведь знает его фамилию. Мог разыскать.

И тут Цветкова словно осенило.

— Лосев, — дрогнувшим голосом сказал он. — Полчаса назад Косой увез Васю.

— Куда увез?!

— На Ярославский вокзал. Оттуда Вася непременно должен вернуться домой. Придумает чего-нибудь. И позвонит мне.

— Что же делать, Федор Кузьмич? Ведь Косой… он на все пойдет…

Последние слова Виталий почти прошептал в трубку. Он вдруг так ясно представил себе в этот момент безоружного, ничего не подозревающего Ваську и Косого, каким он запомнил его, когда тот зверем кинулся на Виталия там, в доме Анисьи, — он так ясно представил себе эту неравную, смертельную схватку, что на секунду потемнело в глазах. Ведь это он, Виталий, будет виноват, если с Васькой что-нибудь случится.

— Что же делать, Федор Кузьмич? — в отчаянии повторил он. — Что-то надо сейчас же делать!

— Надо, милый, вот что, — с подчеркнутым хладнокровием приказал Цветков. — Никифорова — немедленно на вокзал. Он видел Васю, тот сидел у него в комнате. Он узнает его там. А Бурков пусть едет к Васе домой и ждет его.

— А я?! — вне себя воскликнул Лосев. — Разве я могу сейчас сидеть здесь?! Вы что, Федор Кузьмич? Косой сюда, выходит, не придет. Значит, не придет и Сердюк!

Цветков задумчиво ответил:

— Это верно. У Откаленко скорей всего вечер будет пустой. Но ты останешься.

— Да зачем?! Зачем?!

— Ты проводишь Олега, Лосев.

— Я поеду к Ваське!..

— Нет. Ты проводишь Олега.

— Да его любой из наших проводит! А я…

— А ты сейчас не работник, — жестко перебил его Цветков. — Ты черт знает каких дров наломаешь.

— Федор Кузьмич…

— Выполняй приказ, Лосев.

И Цветков бросил трубку.

— Всё, — упавшим голосом сказал Виталий встревоженным сотрудникам, слушавшим его разговор. — Всё, ребята.

— Что «всё»? Толком говори, — сердито сказал один из них. — И спрячь нервы.

— Вы едете, а я остаюсь. Потом еду я.

— А Откаленко?

— У него сегодня вечер пустой.

Но Цветков жестоко ошибся, причем ошибся дважды.

На вокзале Васьки не оказалось. Не появился он и дома. Зато на Виталия Лосева нежданно-негаданно выпало новое испытание.

Выпало оно и на долю Откаленко, вечер не оказался пустым.

В ресторане откуда-то со стен лилась музыка, тихая-тихая, лишь как некий приятный фон, не заглушая ничьих, самых негромких и задушевных бесед.

— Люблю здесь бывать, — Зернов с наслаждением потянулся. — Удивительно приятная обстановка.

— Да, обстановка… приятная, — натянуго улыбнулся Откаленко.

Он уже пришел в себя от сделанного открытия и теперь лихорадочно соображал, как вести себя дальше. Неужели придется ко всем событиям, которым предстоит развернуться, подключать этого художника? Правда, он человек честный, неглупый и, кажется, не трус. А главное — он будет знакомить Игоря с Сердюком! Это большая удача, конечно. Значит, о том, где Игорь работает, он даже заикаться не должен. Об этом его придется предупредить, тут уже никуда не денешься. Следовательно, его придется предупредить и о том, кто такой Сердюк? Это уже хуже. Тут Зернов может сорваться. Но от этого тоже никуда не денешься. А вот потом… потом надо от Зернова отрываться, надо куда-то увлечь Сердюка, выпытать все, что требуется, и подать сигнал оперативной группе. Брать Сердюка будут они. Это очень серьезная операция. Сердюк насторожен, озлоблен и, вероятно, вооружен.

— А вы газетку почитываете? Полезно. Хотя порой, признаться, улыбку вызывает, — добродушно гудел между тем Зернов. — Порой, знаете, очень уж наивно.

Игорь рассеянно спросил:

— Что наивно?

— Да вот кое-какая информация. Всякие катастрофы, пожары, крушения, все, мол, только там, на Западе. Изо дня в день сообщают. Недавно даже сообщили, что лев какой-то дрессировщика своего съел. И тоже в Америке. Мол, понимай так, что наш, советский лев…

— Слушайте, товарищ Зернов, — Игорь, наконец, решился. — Помнится, при первой нашей встрече вы мне сказали, что если понадобится, то вы готовы нам помочь.

Было в его тоне что-то особенное, что заставило Зернова насторожиться.

— Верно, — согласился он. — И сейчас повторяю.

— Так вот, нужна ваша помощь. И дело тут посерьезней, чем с тем львом, — усмехнулся Игорь.

Зернов нетерпеливо махнул рукой.

— Это все мелочи, дорогой мой. Досадные, но мелочи. Говорите. Говорите и не бойтесь. Не подведу. Ваше дело — как на войне. А я там батареей командовал. И говорят, успешно. Ей-богу!

— Тут из пушек стрелять не придется. Тут дело мельче и тоньше.

— Тут тоже враг, — нахмурился Зернов. — Понимаю, это не Америка. Банд таких нет, и гангстеры помельче. Но у нас не должно быть и таких.

Он говорил горячо, искренне, хотя и с некоторым пафосом.

— Так вот… — Игорь запнулся. — Извините, не знаю, как вас зовут.

— Павел Григорьевич.

— А меня — Игорь. Так вот, Павел Григорьевич. Человека, которого вы ждете, жду и я.

— Что вы говорите!..

— Да. Это опасный человек. К вам две просьбы. При нем не говорите, где я работаю. И ничему не удивляйтесь. Если я что-нибудь предложу — поддержите.

— Все?

— Все. Хотя еще одна просьба. Третья. Ведите себя с ним по-прежнему дружелюбно.

— Это, пожалуй, сейчас труднее всего.

— Это необходимо, — с ударением произнес Игорь. — Это самое важное.

— Хорошо, — согласился Зернов и огорченно добавил: — Но вы мне отводите какую-то пассивную роль.

Игорь улыбнулся.

— Павел Григорьевич, вы чудесный художник. У каждого своя работа.

— Ну, знаете, — возмутился Зернов. — Я не в башне из слоновой кости живу. Что за дурацкое представление! Я был офицером, как вам уже доложил. Офицером и остался.

— Павел Григорьевич, — тронул его за рукав Игорь, — это не он?

В этот момент в зал вошел высокий сутулый человек с узким лицом и редкими, гладко зачесанными назад волосами. Он был в бежевом костюме, сидевшем на нем мешковато, словно бы с чужого плеча. Или это только показалось Игорю. И еще Игорю бросилась в глаза какая-то хищная, потаенная сила, сквозившая во всех движениях этого человека.

При его появлении чернявый парень, сидевший за крайним столиком, неуверенно приподнялся и что-то спросил. Человек окинул его быстрым цепким взглядом и кивнул головой. Тогда паренек передал ему записку и поспешно, не дожидаясь ответа, вышел.

Эта короткая сцена встревожила Игоря. Черт возьми, о чем предупредил Сердюка этот парень? И кто он сам такой? По правилам кто-то из опергруппы должен был бы пойти за ним. Но обратят ли они внимание на этого парня? И почему нет Косого? Все эти вопросы молнией промелькнули в голове у Игоря.

А Зернов в это время хмуро буркнул:

— Он самый.

Игорь взглянул на художника и усмехнулся.

— Так нельзя, Павел Григорьевич. Глядите веселее.

А Сердюк в это время, пробежав глазами записку, сунул ее в карман, потом осмотрел зал и весело помахал рукой Зернову.

Тот в ответ сделал широкий приглашающий жест и тоже улыбнулся.

Сердюк подошел к ним, и Зернов церемонно познакомил его с Игорем.

— Мой юный друг, — сказал он. — И подает надежды.

— Вернее, сын друга, — поправил его Игорь. — Папаша тоже мажет, — и он насмешливо подмигнул Сердюку.

Тот посмотрел на него с симпатией, но деликатно возразил:

— Серьезное занятие. Я вон посмотрел у Павла Григорьевича…

Завязался разговор. Сердюк держал себя свободно, хотя и скромно. «Умен, черт», — подумал Игорь.

Его все больше беспокоило, что ни один из сотрудников не заходит в ресторан, как было условлено. Неужели они пропустили Сердюка, не заметили его? Или ждут Косого?

• Предыдущая
• 38/57
• Следующая