Холодные тени - Криптонов Василий - Страница 13
- Предыдущая
- 13/15
- Следующая
– Это был уже четвертый специалист, Брю, – негромко начала мама.
– Я умею считать, мам, – откликнулась Брю.
– Что не так с этим?
– С ними со всеми все одинаково не так. Требуют, чтобы я выворачивала душу наизнанку, рассказывала обо всех своих мыслях… Бр-р! – Она содрогнулась от воспоминаний. – Это хуже, чем сексуальное домогательство. Насильник, по крайней мере, не лезет к тебе в душу.
– Брю, прекрати, – покачала головой мама. – Ты же сама понимаешь, что тебе нужна помощь…
– Да, нужна! – Брю подняла голову и посмотрела на маму. – Нужна, только не такая. Меня преследует какой-то маньяк – а все пытаются делать вид, будто ничего не происходит!
– Полиция делает все, что может…
– Только вот они ничего не могут, – с каким-то мрачным удовлетворением произнесла Брю. – Кстати. А где Неон?
– Какой Неон? – не поняла мама.
– Тот друг Габриэлы, который приехал из России.
– Но его зовут Тим…
– Это раньше его звали Тим. А сейчас все знают этого парня как Неона. Он обычно не показывает лица, но в Сеть утекла запись со съемок шоу, где он разоблачал убийцу какого-то знаменитого повара.
– Ну надо же, – сказала мама. – А я думала, тебя интересует только Билл Каулитц. – Она попыталась улыбнуться.
Кровь бросилась в лицо Брю. Ничего не сказав, она дернула ручку и открыла дверь.
– Подожди! – закричала вдруг мама.
Брю повернула было голову уточнить, в честь чего такой крик, как в дверцу что-то с силой врезалось. Брю взвизгнула и выпустила ручку.
– Господи боже мой! – засуетилась мама, выбираясь со своего сиденья.
– Господи… – повторила Брю дрожащим голосом и поставила одну ногу на асфальт.
Рядом с открытой дверью лежал парень в спортивном костюме. В первое мгновение Брю показалось, что он мертв, но вот шевельнулась и согнулась в локте левая рука. Парень приподнялся и мотнул головой. Лицо его показалось Брю знакомым, хотя она готова была поклясться, что не видела его здесь ни разу. Значит, не здесь. Но где же тогда?
– С вами все в порядке? – спросила она, склонившись над парнем.
Он не ответил. Видимо, все еще был оглушен ударом и падением.
Ветер задувал волосы в лицо Брю. Она нервным движением заправила прядь за ухо. Рука замерла в такой позиции. Брю почувствовала, как ее губы сами собой начинают улыбаться.
– Привет, – негромко сказала она по-русски.
Парень моргнул, и взгляд его прояснился.
– Привет, – так же по-русски ответил он, озадаченно глядя в лицо склонившейся над ним девушки.
– Меня зовут Брю, – сказала та.
Она выучила несколько фраз на русском с помощью приложения Duolingo, как только Габриэла обмолвилась, что разбираться с анонимками приедет тот самый Неон.
Казалось, что Земля остановила вращение. Но тут же иллюзия рассеялась – на Неона налетела мама.
– Молодой человек, вы не ранены? Простите, пожалуйста, мою дочь, она не посмотрела в зеркало, прежде чем открыть дверь… Да я и сама виновата, не надо было здесь останавливаться. Давайте мы зайдем к нам в дом, у нас есть антисептик и…
Неон окончательно пришел в себя. Он поднял левую руку, осмотрел разодранный на локте рукав лонгслива и кивнул:
– Да, благодарю вас. Это было бы уместно.
Его немецкий звучал просто ужасно.
23
ЧЕТЫРНАДЦАТЬ ЛЕТ НАЗАД
Тимофей очнулся в больничной палате. Мама сидела рядом с ним – ее отыскали быстро.
Ближайшие сутки Тимофея держали на успокоительных, и его мозг отказывался работать как должно. Даже картинка перед глазами размывалась, Тимофей почти все это время спал. Потом лечащий врач решил, что организм мальчика восстановился достаточно, и позволил полицейским провести допрос.
– Это принадлежит тебе? – Полицейский показал Тимофею фотографию отвертки.
– Да.
– Где ты это взял?
– Отец подарил.
– Для чего?
– На память о моем деде. Прежде отвертка принадлежала ему.
Полицейский обернулся. Вопросительно посмотрел на другого полицейского, стоящего за его спиной. Тот кивнул. Позже Тимофей узна`ет, что означали эти кивки: с его матери, с той женщины-контролера, со служащего у колеса обозрения и других людей уже сняли показания. Своими словами он подтверждал их слова.
– Зачем ты взял этот предмет с собой в парк?
– Низачем.
– Поясни?
– Отвертка мне не нужна. Я ношу ее с собой просто так. Как вы носите в бумажнике фотографию жены.
– Откуда ты знаешь, что я ношу в бумажнике фотографию? – Брови полицейского удивленно приподнялись.
– У вас на пальце обручальное кольцо. – Тимофей указал на руку полицейского, лежащую на столе. – Оно потускнело, то есть женаты вы давно. Но кольцо не снимаете, хотя при вашей работе оно, вероятнее всего, иногда мешает. Следовательно, вы привязаны к своей жене. А значит, у вас в бумажнике просто обязана присутствовать ее фотография.
– Н-да. – Полицейский покачал головой. – А ты и впрямь необычный парень… Итак, направляясь в парк, ты взял с собой отвертку. Верно?
– Нет.
– То есть? Поясни?
– Я просто не стал выкладывать отвертку из кармана. Она всегда там была.
– Я так и сказал!
– Нет. Вы сказали, что я взял ее с собой. Это – разные вещи.
– Ну хорошо. – Полицейский потер лоб. – Она всегда была у тебя в кармане, о’кей. Расскажи, что было с тобой в парке.
– Мы пришли. Штефан купил мне билет. Я катался на колесе обозрения.
– Хорошо. А что ты делал после того, как сошел с колеса? Парень, который обслуживает аттракцион, сказал, что ты плохо себя почувствовал. Это так?
– Нет.
– То есть? – И снова вопросительный взгляд назад.
– Я сказал этому парню, что плохо себя чувствую. Я хотел сойти с аттракциона, хотя мог прокатиться еще один круг. Я так сказал для того, чтобы он не задавал лишних вопросов, а просто позволил мне сойти. На самом деле я нормально себя чувствовал.
– То есть ты обманул служащего?
– Да.
– Зачем?
– Потому что увидел с колеса, что Штефан встал со скамейки и заходит за павильон.
Снова быстрый обмен взглядами.
– И тебе это не понравилось? Штефан не должен был уходить, бросать тебя? Так? Поэтому ты решил сойти с колеса? Ты разозлился на него?
– Мне было безразлично, что делает Штефан.
– А почему же ты сошел?
– Потому что не мог понять, зачем он это сделал. Он вел себя странно. Мне захотелось узнать, почему он так себя ведет.
– Хм-м. Ну, допустим. И что же было дальше?
– Я… – Голос Тимофея дрогнул – впервые с начала допроса. – Я пошел за Штефаном.
– Куда?
– В этот проход. Между павильонами.
– А что было дальше?
Дальше был провал. Мир бросился ему навстречу и опрокинул.
Темная лужа. Отвертка в окровавленный ладони… Он не знал, было это наяву или в забытье. Пронзительный крик – позже Тимофею скажут, что кричал он сам. На его крик и прибежали люди.
– Я не помню, что было дальше.
– Вообще ничего не помнишь?
– Вообще.
– Не лги мне! На допросе нельзя говорить неправду.
– Я не лгу…
– С вашего позволения, господин полицейский, я вмешаюсь. – Это психолог. Его привела мама. Сама она молчала в течение всего допроса, остановившимся взглядом смотря в стену. – У мальчика время от времени случаются припадки, во время которых он не отдает себе отчета в своих действиях. Если угодно, мы готовы предоставить любые подтверждающие документы.
– Даже не сомневаюсь. – Полицейский обернулся к коллеге, забрал у него из рук исписанные листы бумаги. Протянул листы бумаги маме. – Это протокол, фрау Бурлакофф. Как совершеннолетний представитель вашего сына, ознакомьтесь и подпишите.
- Предыдущая
- 13/15
- Следующая