Леди-рыцарь - Келли Джослин - Страница 16

• Предыдущая
• 16/64
• Следующая

Оруженосец замялся, а потом ответил:

– С радостью возьму это на себя, милорд.

Изабелла подумала, не сказать ли ей, что будет править сама. Но она была так измучена! А тут придется все время понукать лошадь. Тем временем Эмери сложил ладони в замок, чтобы она могла поставить ногу и забраться на его вороного коня. Она поблагодарила оруженосца, уселась в седло и стала наблюдать, как Джордан взгромоздился на спину своего скакуна. Как ей хотелось прильнуть к его боку! Но она промолчала. По словам аббатисы, племянник – человек чести. У Изабеллы нашлось определение получше.

Упрямец.

Широкая речка оказалась такой мелкой, что Изабелла могла бы перейти ее вброд, замочив разве что голенища сапог. Тем не менее в лучах утреннего солнца, просачивающихся сквозь кроны деревьев, она увидела, что кто-то не поленился возвести над ней мост, достаточно широкий, чтобы можно было проехать на лошади. Через каждые два-три фута шли опоры, выстроенные из плоских камней, наваленных друг на друга. Сложная постройка для столь мелкого потока.

– Наверное, кому-то надоело ходить в мокрых башмаках, – заметил Эмери. Он остановил телегу почти вровень с лошадью Джордана. – Думаю, проще было бы разуваться и нести их на другой берег в руках.

– Не останавливайся! Если лошадь встанет, вы можете застрять насовсем, – махнул им рукой Джордан.

Глядя, как телега поползла вниз по пологому откосу, он добавил:

– К закату нужно добраться до Ла Тур. Нам вон туда. Успеем приготовить все для погребения до того, как прибудут Уиртон и леди Одетта. Мы…

Он покачнулся в седле и выругался.

Изабелла соскочила с лошади Эмери. Она успела как раз вовремя, чтобы подставить руки и удержать Джордана от падения на землю. Эмери начал разворачивать телегу, чтобы подъехать к ним. Джордан открыл было рот, но Изабелла опередила его:

– Эмери, вы слышали, что велел лорд ле Куртене? Вперед! Мы догоним вас через час.

– Изабелла, – попытался возразить Джордан, – я могу…

– Уверена, что можете. Сомневаюсь, однако, что мне будет по силам смотреть, как вы качаетесь туда-сюда, словно канатный плясун, у которого заплетаются ноги!

Эмери захихикал и хлестнул поводьями, понукая лошадь войти в речушку. Тут ему, однако, стало не до смеха. Лошадь встала как вкопанная, отказываясь идти в воду. Эмери разразился такими проклятиями, каких Изабелле еще не доводилось слышать, соскочил с телеги, схватил лошадь под уздцы и потащил ее за собой. Изабелла улыбнулась:

– Кажется, бедное животное соглашается замочить копыта, только если кто другой вымочит сапоги. А теперь займемся вами, Джордан.

Она вдруг заметила, что похлопывает Джордана по ноге в такт всплескам воды, разлетающейся от лошадиных копыт. Отдернув руку, она указала на ближний конец моста:

– Сядьте там, и я осмотрю вашу рану. Вы же не хотите, чтобы нам пришлось хоронить еще и вас!

– Вы всегда так прямолинейны?

– Не думала, что правда может вас задеть.

Изабелла направилась к камню, наполовину вкопанному в землю. Камень был достаточно большим, чтобы выдерживать напор воды, бьющей о берег. Ей требовалось время, чтобы взять себя в руки. Должно быть, она совсем выбилась из сил, раз не может совладать с собственными порывами. Нужно выспаться. Тогда она с легкостью укротит этот всплеск чувств.

Усевшись, она стала смотреть, как Джордан медленно сползает с лошади, а затем идет к ней ровной, рассчитанной походкой. Он выказал некую слабость, но, видимо, решил, что этого достаточно. Разумеется, откуда ему было знать, что в аббатстве ей приходилось много раз наблюдать, как сестры упражняются в этом фокусе? Так что ее не проведешь! Допустимо молча сносить боль на глазах противника – настоящего или на занятиях под присмотром Нарико. Но когда битва окончена, пренебрегать раной опасно.

– Сядьте здесь, – сказала она, хлопнув ладонью о камень.

– Слишком много шума из-за пустяковой раны. – Лицо Джордана застыло в презрительной гримасе. – Мне приходилось терпеть кое-что похуже.

– Это я вижу.

Неудачный ответ. Его глаза зло сверкнули, на лбу прорезались морщины – почти такие же глубокие, как шрам.

– Довольно! Я не пытаюсь вас оскорбить. – От усталости у нее заплетался язык. Как же она устала, и не только оттого, что не спала. Надоело следить за каждым сказанным вслух словом. – Что еще должна я сделать, чтобы доказать – я союзник в вашем деле точно так же, как вы мне союзник в моем?!

– Изабелла…

– Успокойтесь и садитесь сюда, чтобы я могла заняться раной, – сказала она зло, давая выход раздражению. – Когда вас ранят в следующий раз, можете хромать и охать в свое удовольствие, но сейчас мне нужна ваша помощь. Я не позволю вам страдать от заражения, ибо вы, к прискорбию, слишком упрямы, чтобы прислушаться к доводам разума. Так что садитесь и молчите.

Изабелла была приятно удивлена, когда он подчинился. Сел рядом и отвернулся. Она заметила, что под глазами у него залегли серые тени, точь-в-точь как пепел, испачкавший его тунику.

– Когда вы в последний раз спали? – спросила она, смягчившись.

– Всю ночь до утра?

– Да.

– Год или два назад.

Изабелла нахмурилась:

– Я спрашиваю серьезно.

– А я и отвечаю серьезно. Когда разъезжаешь по свету с королем или его сыном, спишь урывками. Все Плантагенты живут на износ, пьют без просыпу и не пропускают ни одной юбки. Их свите полагается делать то же самое.

– Ясно.

– Что вам ясно?

Изабелла изумилась: он требовал ответа, совсем как его тетя.

– Понятно, почему вы спали так мало.

Изабелла наклонилась, чтобы рассмотреть запекшуюся кровь на его правом боку, а заодно чтобы избежать его взгляда. Все было бы намного проще, не чувствуй она в нем мужчину.

Мужественность окружала его, словно невидимый ореол. Невозможно было отвести взгляд от игры его мышц. Сестры в аббатстве, хоть и упражнялись ежедневно, сохраняли некоторую мягкость, чего совершенно не было у Джордана. Его тело было жестким, как броня, которую он, должно быть, носил в бою.

– Где ваша кольчуга? – спросила она.

Джордан стянул через голову тунику и поморщился.

– Не думал, что мне понадобится кольчуга, когда собирался съездить на могилу друга, похороненного, как мне казалось, в монастырской земле.

Он бросил тунику на камень, нагнулся, зачерпнул пригоршню воды и плеснул на рану. Вода потекла по его загорелой коже. Глянув на Изабеллу, Джордан криво усмехнулся:

– Больше я не сделаю такой ошибки.

Ее желудок вдруг сжался, а сердце глухо и часто забилось. Какой очаровательной оказалась эта улыбка на его лице! Сгладила суровые черты, смягчила жаркий гнев, сверкающий в глазах. Словно ей на минуту предстал человек, способный радоваться шутке в компании добрых друзей.

Ей узнать бы этого человека получше! Но он поднял рубаху, и она против воли ахнула, взглянув на глубокий порез на правом боку. Ей приходилось видеть ранения и посерьезнее, рваные раны, пораженные зловонным гниением до того, как человек успевал обратиться за лечебной помощью. Однако рана Джордана должна быть очень болезненной, а он терпеливо скрывал боль.

– Плохо дело? – спросил он с легкой усмешкой в голосе.

Она ответила ему в тон:

– Вы еще живы, не так ли?

Он ведь не желал, чтобы ему сочувствовали. Нужно следить за собой, чтобы он ничего такого не заметил.

– Вы же лекарь, значит, должны сами сказать, а не спрашивать.

– Вы слишком много разговариваете. Я просила вас замолчать, мне нужно сосредоточиться.

Он усмехнулся, а затем снова поморщился.

Изабелла сняла с пояса мешочек. Извлекла из него клубок ниток и завернутый в льняную ткань стеклянный флакончик. Отрезав ножом кусок нити, положила клубок рядом с собой на камень. Вытащила пробку из флакончика, стараясь не пролить ни капли жидкости, что находилась внутри. Вытащила драгоценную медную иглу и встряхнула флакон. Джордан спросил:

– Неужели я слышу запах вина?

– Именно.

• Предыдущая
• 16/64
• Следующая