Графский венец (СИ) - Ренсинк Татьяна - Страница 32

– Неужели?... Вы думаете, меня ищут? Я видела те огни, но... не подумала... Да, я постараюсь, правда, – кивала вдохновлённая Мария, сама смахнув новые слёзы.

Воцарилось молчание. Виллиам больше не смотрел в ответ, не говорил ничего. Он облокотился руками на свои приподнятые колени и уткнулся в них лицом. Будто уснул... Не шевелился... Мария с тревогой наблюдала за ним и боялась подумать, что он не верит в своё спасение.

– И я вернусь сюда, – тихо сказала после долгого молчания она. – Я должна буду убедиться, что вы спасены.

Но Виллиам не шевелился. Он не отвечал. Так одиноко и страшно Мария себя ещё не ощущала. Она жаждала встряхнуть его, чтобы снова смотрел, чтобы услышать его голос,... прикоснулся... Больше всего она хотела, чтобы он вышел из этого замка живым, и в глазах было счастье, а не та глубокая печаль, от которой нет спасения, которая вросла в него глубокими корнями и не вырвать...

Вырвать её уже вряд ли будет возможно. Будто той силы уже нет... Задумавшись, Мария смотрела на Виллиама, а рука потянулась к его волосам. Она стала гладить его по голове, спускаясь к плечам. С замиранием Мария всё больше и больше ощущала тоску по нему и прошептала:

– Любимый...

Осторожно убрав руку, чтобы не разбудить Виллиама, Мария закрыла рот руками и тихо плакала...

Глава 41 (в путь,... странный постоялый двор...)

Закрыть

Когда за Марией пришли в темницу к Виллиаму, тот сразу проснулся. Но он не поднялся. Только смотрел ей, уходящей к стражнику на выход, вслед. Мария оглянулась на прощание, на миг остановилась, снова сдержанно заплакав, а Виллиам в поддержку кратко кивнул. Одно его нежное выражение глаз внесло в её сердце некую силу.

Закрыть

Стражник толкнул идти дальше, скорее запер темницу, но вера во спасение для Виллиама ожила в Марии больше чем прежде. Его, чувствовала, не уничтожат, пока она не вернётся с камнями сюда, в замок. А значит, он будет сидеть в темнице до тех пор. Значит, будет жить и ждать.

Как Виллиам и предупреждал, Марию и Ингрид провожали люди в мантиях через подземелье замка. Путь был долгим, душным, но когда вышли наружу, стояла глубокая ночь. Мария видела немного. Её скорее толкнули в стоящую здесь, у леса, карету, запряжённую четвёркой лошадей, Ингрид села с нею рядом, гордо смотрела и снимала перчатки, которыми стукнула по открытому окну:

– Поехали!

Карета немедленно тронулась с места. Лошади набирали скорость, и замок становился всё дальше. Мария смотрела на него, украшенного редкими огнями фонарей, находившегося за обрывом, в окно, пока он совсем не растворился во тьме. Только мысли о Виллиаме не покидали. Всю дорогу Мария ощущала за него страх и тягу скорее вернуться.

Когда же наконец-то приехали на постоялый двор, чтобы поесть и отдохнуть, Мария ненадолго задержалась у экипажа. Она впервые видела такой неухоженный, старый двор и невзрачный дом, в некоторых местах прогнивший. Казалось, здесь и не живут вовсе, пока к ним из хлева рядом не вышел старик.

– Идём, что встала? – приказала ей Ингрид и гордо зашагала в дом.

Мария следовала за нею и скоро понимала: здесь нет других гостей. Этот двор особенный и давно знаком Ингрид, как и подозрительный старик, который улыбнулся, приглашая рукой идти в дом, и смотрел, словно участвовал в каком сговоре.

Всё здесь казалось странным, а взметнувшая вдруг из-за дома стая воронья заставила Марию вздрогнуть. Она смотрела им вслед и тут же с надеждой прошептала:

Закрыть

– Ворон, где ты?

– Ты идёшь? – строго воскликнула вышедшая вновь Ингрид. – Долго что-то!

– Да, – кивнула Мария.

Она поспешила пройти в дом. На удивление здесь пахло свежевыпеченным хлебом. Среди влажности и старой обстановки в небольшой кухне перед печью стоял длинный дубовый стол. Из-за него тут же поднялась что-то подшивающая старушка. Она немедленно поставила на стол глиняную чистую посуду, а из печи стала выкладывать на деревянную доску небольшие булочки.

– Садитесь, садитесь, поешьте. Комната есть для вас, - говорил старик, хитро улыбаясь Марии.

Она села за стол, где Ингрид уже гордо напротив неё сидела, словно была у себя дома или самой королевой, которая снизошла до низкого слоя общества и одарила честью находиться здесь. Старушка поставила между мисок и кружек доску с булочками, масло на тарелке и кувшин с молоком.

– Сейчас будет каша, – тихо сказала она и ушла обратно к печи.

Мария с удивлением наблюдала, как старушка надела толстые, старые, но ещё защищающие от ожогов рукавицы и поставила чугунку подальше от печи на скамью. Чугунка была полна наваристой каши... Как только старушка сняла с этой посудины полотенце, сладкий аромат разнёсся вокруг, заставляя аппетит просыпаться.

Скоро Мария с наслаждением ела кашу, запивая тёплым молоком. Взяв и свежевыпеченную булочку, которая слегка остыла, она закрыла на миг от восторга вкуса глаза... Хрустящая корочка, мягкая и тающая во рту мякоть...

Закрыть

– Она будет спать на полу у кровати! – резко сообщила Ингрид, и Мария застыла.

В считаные минуты её позвали подниматься и идти в соседнюю комнату: небольшая спальня с дубовой постелью, на которой лежало несколько перин, высокие и на вид мягкие подушки. Ингрид вошла следом и махнула старушке, которая их сюда привела, уходить.

– Всё, – с недовольным выдохом Ингрид прошла к тумбочке у кровати и достала оттуда верёвку.

– Садись сюда! – приказным тоном указала Ингрид на пол у кровати.

Мария догадывалась по тому, как она накручивала на руку верёвку, что сейчас привяжет к кровати. Возмущение смешивалось со страхом. Высказать ничего нельзя было. Взгляд Ингрид угрожал... Мария понимала: лучше быть покорной. Там где-то от её поведения зависит Виллиам. Даже спокойствие в родном доме.

Сейчас Мария осознала, насколько может быть напуганной. Никогда не думала, что кто-то сможет вот так взять над нею власть. Такую власть, от которой, как казалось, избавиться будет невозможно...

Глава 42 (полёт,... любовь...)

Закрыть

Порывистый ветер... Совсем как тот, который чувствовала Мария, стоя в замке у окна. Только теперь она была где-то в поле. Молодая ночь... Ещё не совсем темно, но круглолицая луна и блестящие жемчугом звёзды уже украшали небосвод, а там ни облака...