Возраст – преимущество - Мишин Виктор Сергеевич - Страница 6

– Присядем минут на десять, попьем и отдохнем, – остановившись, кивнул партизан, – думаешь, парень, мы не устали?

– Не думаю, уверен, что устали, – твердо сказал я.

– Мы ж сюда топали почти без остановок. Раньше не могли, в рейде были, а как вернулись, приказ доставить тебя в отряд.

– Не томите, товарищи, долго идти? – еще раз попытался вызнать я хоть что-то.

– Почти сутки пути, – заключил «Кузьмич», а я обалдел.

Да уж, тяжела партизанская доля. С такими переходами на войну приползешь, а не придешь. Нет, я понимаю, что отряд должен находиться в укромном месте, иначе быстро уничтожат, но ведь и воевать как-то надо. Так получишь приказ пустить какой-нибудь эшелон под откос, и что, топать до железки два-три дня? Дела…

К вечеру остановились на привал у маленькой речушки. До этого долго пересекали поле, открытая местность, опасно, партизаны указали направление и побежали! Пришлось и мне поднажать так, что, когда поле закончилось, плюхнулся перематывать портянки. Ноги в порядке были, просто раны ныли ужасно, а просить о привале стыдно. Партизаны покачали головами, но деваться им было некуда, ну не могу я пока ходить, как они, дайте раны нормально затянутся, я вам еще фору дам, но пока вот так.

– Нужно переправляться, ты как, плавать умеешь, парень? – «Кузьмич» вопросительно взглянул на меня.

– Конечно, – кивнул я уверенно, – проблемка только есть, на той стороне сможете мне спину заново намазать? Мне тетя Капа с собой мази дала, а то рана свежая, не хотелось бы, чтобы гнить начала.

– Конечно, намажем, и перебинтуем наново, у нас и бинт есть, вражеский, – ответил «Кузьмич».

– Только, товарищи, нельзя нам здесь переправляться, – вдруг перевел я тему, – видите, на той стороне полянка вытоптанная? Наверняка сюда часто кто-то ездит, следы от машин вижу

– Ха, наблюдательный, – подал голос Семен, он вообще чаще молчал, чем говорил.

– Точно, – поддержал его Иван. – Мост рядом, и село немалое. Здесь, ты правильно заметил, фрицы часто бывают, машины моют, видели несколько раз.

– И все равно хотите здесь плыть? – удивился я.

– Вечер уже, наверняка сегодня их тут не будет, поэтому можно и здесь, дальше речка шире становится, опасно.

– Понял, – кивнул я. – Но надо плыть по одному.

– Ты откуда такой сообразительный? – вдруг спросил Семен.

– А вам что, обо мне ничего не известно?

– Известно, – хмыкнул Семен, – инструктор, говорят, ты, но что-то я не верю, что мальчишка может быть инструктором, даже простым солдатом.

– А покойнички в лесу не свидетельство моих возможностей? – понимаю его, но мне даже нравится, что всерьез не воспринимают.

– Ну, мало ли, из засады, неожиданно напал… – протянул Семен, а «Кузьмич» все это время внимательно слушал и смотрел на меня.

– Да хоть бы и так, мертвый враг лучше живого.

– Уж это точно, – кивнул, соглашаясь Семен.

А «Кузьмич» внезапно взял и швырнул в меня какой-то предмет. Ловить как в кино я не стал, показал все еще красивее, уклонился настолько элегантно, насколько это вообще возможно. Стоял я к нему боком и смотрел соответственно не на него, но легким движением корпуса пропустил мимо себя летевший предмет, спичечный коробок, как оказалось.

– Ты гляди, Семен, раненый, а выправка-то какова, а?!

– Не говори. Деваха много рассказывала о нем, да я не верил.

– Какая деваха? – заинтересовался я.

– Так твоя вроде как подчиненная, вот же, малец, а командует взрослыми!

– Анна жива? – воскликнул я.

– Жива-жива, та еще оторва, – усмехнулся Семен, – от эвакуации отказалась, пока, говорит, командира не верну, никуда не поеду. Боец наш хотел ее скрутить и в самолет загрузить, она ему руку сломала и два зуба выбила. Двухметровому бойцу!

– Молодец девочка, умничка! – похвалил я Анну и улыбнулся, девочкой назвал, ха. – А про бойца так скажу, чем больше шкаф, тем громче упадет.

Посмеялись. Отдохнув немного, за это время партизаны сходили в обе стороны по берегу и поглядели на предмет нахождения рядом врага. Все было тихо, и мы решили плыть на противоположный берег. Партизаны показали свои умения в изготовлении маленьких плотиков для вещей. Зачем тащить в одной руке оружие и одежду, если можно соорудить плот и положить на него все нужное? Сухих толстых веток много в лесу, собрали, переплели меж собой тонкими прутиками и все, готово.

Вода сейчас уже холодная, попросился первым, не пустили. Сначала в воду залез Семен, долго фыркая, погрузился по шею и, толкая перед собой плотик с вещами, поплыл. Он уже был на середине речки, когда слева появился шум мотора. «Кузьмич» подскочил как ошпаренный и понесся в сторону источника шума. Я наблюдал вокруг, взяв автомат на изготовку, готовый открыть огонь буквально на звук. Наконец, с противоположного берега просигналил Семен, докладывая, что он готов и наблюдает.

– Какие-то залетные на грузовике проехали, не остановились, – вернувшийся «Кузьмич» рассказал о том, что видел у моста. – Давай ты сейчас, готов?

– Да, – кивнул я и, раздевшись, связал вещи в узел. Уложив их и оружие на свой плотик, вошел в воду. Ух! А водичка-то и правда пипец какая холодная! Внутри мгновенно все сжалось, да и снаружи тоже. С трудом переставляя ноги под водой, я наконец погрузился по шею и поплыл. Сразу стало понятно, почему Семен плыл так медленно, тут и холод, ноги руки буквально сводило, так еще и нельзя плескаться, нарушать тишину.

– Давай помогу! – подал мне руку Семен, как только я оказался на его берегу. Не противясь, вытянул свою левую и меня дернули из воды. Пока растирался полотенцем, его мне с собой тетя Капа дала, к нам присоединился «Кузьмич». Мужики, признаться, были очень худыми, плохое питание сказывается или то, что они все время на ногах, не знаю, но партизаны реально тощие. Откуда и выносливости столько, даже не поймешь.

– Отходим вправо на километр, там большой овраг и густой еловый перелесок, можно будет костер развести и нормально согреться.

Я удивился, конечно, как это, костер рядом с немцами, на что мне ответили без ложного стеснения, что это еще ерунда. Бывало, рассказывали партизаны, зимой сидели в засаде, холодно, мороз градусов двадцать, немцы в сотне метров, а они костер разводят и греются. Даже не поверил вначале, но, когда мы прибыли к оврагу и партизаны начали устраивать кострище, обалдел. Да, такому в немецкой школе почему-то не учили. Там все было заточено на действие, а тут… Партизан должен уметь прятаться и греться в любом месте. Костер без малейшего дымка был разведен очень быстро. Выкопали ямку, прямо в низине оврага, развели костер, вокруг все закрывали растущие очень плотно елки, настолько плотно, что мы сюда еле пробрались.

– Ночь сидеть не станем, нужно идти. Еще пяток километров на север и можно будет расслабиться. Там редко кто-то бывает, да и боятся немцы. Слухи среди деревенских разносятся быстро и обрастают домыслами, поэтому враги считают, что нас тут тысячи. Может, потому и боятся лишний раз малыми группами соваться в лес.

– Нормально так вы немчуру закошмарили, – восхитился я.

– Так давно уже здесь, еще в прошлом году обосновались.

– Понятно, – кивнул я, раздеваясь.

Иван Матвеевич, он же «Кузьмич», ловко обработал мне спину и перебинтовал, я покрутился, нормально, и не сваливается, и не мешает. Нагрелись, перекусили и вновь двинули в путь. То ли свежая мазь как-то по-другому работала, то ли холодная вода подняла тонус, но усталость ушла, и брел я, наравне с мужиками. Остановились лишь когда совсем рассвело, Матвеич скомандовал привал. Место выбрали хорошее, березовая роща, за ней луг широченный, красота, да и только. Я посчитал примерно, а нехило мы топаем. Если взять хотя бы три километра в час, выкинуть час отдыха… Километров двадцать прошли, это точно, а ведь еще и днем шли.

– Ложись спать, – в приказном порядке произнес Матвеич, блин, ему бы плащ еще, как в кино, Кузьмич, копия просто. – Полдня я сижу, полдня Семен, вечером выходим. Думаю, к утру придем куда нужно.