Не сердите толстяка - Соколов Вячеслав Иванович - Страница 6

Ну, вот мне и показалось, что бабушку обижают, я, естественно, кинулся на защиту. Мужик просто отшвырнул меня, рявкнув для острастки:

– Иди-ка, погуляй, щенок.

Ну, вот тут и вылезла наружу ведьма. На внука руку подняли! Отличный хук, кстати, у неё… Но вот мужик-то здоровый был, и вместо того чтоб сразу упасть, претвориться ветошью и не отсвечивать, ударил бабку в ответ.

На этом всё и закончилось, бабуля даже ничего сделать не успела, как на голову, забывшего про хоть и крупного, но ребёнка, мужика опустился табурет. А чё? Я и в тринадцать лет всего на пол головы ниже его был. А уж если мешок картошки один на себя закидывал, то какую-то деревяшку поднять, да со всей пролетарской злостью опустить на ненавистную голову буржуазии? Голова оказалась крепче табурета. Но ноги подкачали, подогнулись и мужичок уплыл.

Бабка его откачала, конечно, потом в скорую сдала. Предупредив, что со ступенек упал, ну если жить хочет… А потом плакала, прижимала меня к себе и называла защитником. До сих пор не понимаю, почему даже не отругала меня? Я ж чуть не убил его. А?

– Ты, бабуль, на Беллу не наговаривай. Что за дядя Саша?

– Ой, Тимоша, да дурачок молодой. Одумается ыш-шо.

– Это когда клумбы закончатся? – усмехаюсь. – Купить-то цветочки денег нет? – прищуриваюсь.

– А он сперва розы таскал, – тут же сдала Белла.

– Так, больше никакого тебе мороженого, – пригрозила бабка.

– А мне Тимоша купит.

Одобрительно киваю:

– Без вопросов. Тем более что походу навсегда приехал.

– Навсегда… – красивое личико девушки искажается гримаской боли. На глазах появляются слёзы.

– Тимоха! – возмущённо вскрикивает бабуля, бросаясь успокаивать Беллу. Показалось или в голосе промелькнула радость, от возможности уйти от скользкой темы?

Ну и чего ревём? Вот никогда мне не понять этого… Оп-па! А это что за базар?

– Стоп, стоп. А ну притормозите слёзы. Про что вы там говорите? Что за верный способ?

Вздохнув, бабуля поведала о том, как можно расколдовать наших голубков. Однако! Попроще ничего придумать не могли?

Как издревле повелось на Руси, если есть несколько вариантов, то мы найдём самый непростой. Да ещё и усугубим. Мы ж как эти? Как его? А-а-а. Комсомольцы, вот! Без трудностей не могём!

Нам богатыря подавай! Не хухры-мухры. А то, что про них уже почитай с полтысячи лет ничего не слышно, так это фигня, мелочи жизни. Главное, что способ верный! Наверняка поможет.

– Бабуль. Я молчу про то, что лично я ни одного богатыря в знакомых не имею, так ведь, что-то плохо представляю, как он их спасать будет? Если палицей по кумполу, то да – мучения закончатся! А то как же!

– Ох, балаболка ты, Тимоша, балаболка, – бабушка осуждающе качает головой. – На богатыря никакая магия не действует, а кровь его способна разрушить любое даже самое сильное проклятие.

– То есть осталось совсем ничего? Найти богатыря и уговорить дать немного крови? Фигня! Счас в Гугле пошарюсь, и все проблемы решены.

– Не так всё просто, – качает головой бабуля.

– Ну, а я о чём? Где мы возьмём богатыря? Нет их! Нету!

– А ну тихо, – смотрит на меня строгим взглядом. – Есть они. На Руси всегда есть и будут «Дети земли». Вот только живут они и умирают, так и не познав своей силы.

– Как это не познав? Богатырь, он и есть богатырь!

– Нет, внучек. Это только в сказках растёт не по дням, а по часам, и силушка в нём неимоверная. А на самом деле надо ещё стать достойным, силы той. Богатырь – защитник. А народишко-то нынче вырождается, всё больше о кармане своём радеет. Вот и получается: те, кто могли бы стать – не достойны. А те, кто мог бы ношу сию принять и душу имеет не поганую, должны ещё и испытание пройти…

– Какое? – становится жутко интересно.

– А другим помочь. Чтоб Сила ему понадобилась. Вот, к примеру, придавит кого-то деревом, лежит человек помирает. Вот тут-то и может проснуться силушка богатырская, чтоб сдвинуть древо то да выручить. В-общем, чтоб обычный человек не смог. Тут ведь как. Народ нынче образованный пошёл. Возьмёт претендент да рычаг использует, чтоб сдвинуть груз, и не нужна ему Сила… Хотя и себе помочь – тоже может выйти, если самого будущего богатыря придавило. Но только если душа у него чистая.

– Погоди, баб. Что-то я запутался. Ведь Илья Муромец тридцать лет на печи лежал, а потом всего лишь до колодца сползал. Где ж тут помощь и подвиг?

– Ну не факт, что всё так и было. Ну да даже если так, то он ведь к колодцу-то зачем полз?

– За водой, – пожимаю плечами.

– А почему?

– Дать волхву напиться. Типа он сам не мог?

– Может и не мог, внучек. Кто его знает? Только скажи мне, подвиг ли сие для парализованного человека?

– Ох… Ты ж… А ведь и верно, Ба. Так значит, нужно найти кандидата и заставить превозмочь себя, – осенило меня.

– Тоже вариант… Вот только есть проблемка…

– Какая? Не знаешь, как найти? Ну, должны же быть признаки, – недоумеваю.

– А как же, есть. Силушкой такой человек не обижен, вот как ты.

– Так может я и есть богатырь? – радостно потираю руки.

– Ага. Сейчас быстренько подвиг совершишь, и все проблемы решены. Так что ли? – ехидно так улыбается бабуля.

– А что? Ну, сама же сказала, – обижаюсь, надув губы.

– Что сказала? Что как ты? Ну и что? Не было у нас в роду богатырей, не-бы-ло!!! – ещё и пальцем по лбу мне постучала.

– Так, – прищуриваюсь, – ты, Ба, не заливай. Может, и не было. Вот только с чего бы это, стоит чуток разозлиться и я людей штабелями кладу? А?

– Охо-хох… Вот в том то и дело, витязи были да ведьмы, волхвы да друиды. Да вот ещё моя пра-пра-пра… – тут бабуля задумалась и стала загибать пальцы, беззвучно шевеля губами. Мы всей честной компанией в недоумении уставились на неё.

– Баб, да какая разница сколько раз пра… бабка?

– Хм… – морщит лоб, – а и действительно! Без разницы, – и вздохнув, продолжила: – Давно это было, очень давно. Пленили воины славные, – переходит на этакий сказительский тон, – воина могучего, сражавшегося неистово и многих побившего. Не было с ним сладу, впал он в ярость свою необузданную. Щит грызёт, пеной брызжет, а изранен весь, но не падает. И тут вышел вперёд сотник войска княжеского – сильно могучий витязь Светлен свет Мстиславович…

Ух… Люблю, когда бабуля начинает заливать – заслушаешься. Да и Бориска с Беллой тоже не против послушать. Талант у неё к сказительству.

– …И приказал отступить воям верным, не хотел допустить смерти ближников. Да принял на щит удар гибельный, но не смог враг свалить воина славного. Не осилил меч его справу воинскую. И ударил в ответ Мстиславович, да кольчужной рукой, да без палицы. Проломил он тот щит, весь изгрызенный, да и вбил в землю ворога, да по шею его, необузданного. И скрутили того берсерка беспамятного, заковали в цепи толстые…

– Ба, а как его заковали, если он в земле по шею? – решаю поехидничать.

Белла с Борисом тут же зашипели на меня. Типа: сам не слушаешь, а другим врать не мешай. Бабуля же вообще заявила:

– Вот и рассказывай, раз лучше меня знаешь, что там было…

Пришлось каяться… Хорошо, что бабуля и сама любит языком почесать, а то так бы и помер неучем. Сжалилась и продолжила, правда уже нормальным тоном.

– Приказал тогда твой пра-пра… а ну его, – машет рукой, – в-общем, предок. Приказал отвезти его к дочери своей на излечение. Та очень сильной Знахаркой была. Зачем – не ведаю, может понравился как воин, а может Перуну в жертву принести хотел. Кто сейчас скажет. Ну а дочка выходила того Берсерка. Выходила… Вот только не слишком умна оказалась… – бабуля вздохнула.

– Чего так? – ух, аж сердце замерло. Белла задержала дыхание в ожидании, пока бабка держала паузу.

– Чего-чего, – немного ворчливо продолжает. – Парень-то оказался вполне видный и пока не в горячке боя, вполне вменяемый. Ну, пошёл на поправку, а бабка наша давай потихоньку задом крутить. Ну, вот он и не сдержался…

Белла ахнула, прикусив пальчик. Бабуля посмотрела на неё, покачала головой и продолжила: