Эркюль Пуаро - Кристи Агата - Страница 41

– Потому что он сомневался, получит ли она деньги на самом деле. Существует такая вещь, как дурное влияние. Миссис Ллевеллин-Смит была старой и больной женщиной. Все ее предыдущие завещания были составлены в пользу племянника и племянницы – их бы утвердил любой суд. А Ольга была иностранкой и прослужила у миссис Ллевеллин-Смит только год. Поэтому даже подлинный кодицил мог быть опротестован. Кроме того, я сомневаюсь, что Ольга могла бы осуществить покупку греческого острова – или даже захотела бы это сделать. У нее не было ни влиятельных друзей, ни связей в деловых кругах. Ольга привязалась к Майклу, но смотрела на него как на выгодную партию, которая помогла бы ей остаться в Англии, чего она и хотела.

– А Ровена Дрейк?

– Ровеной овладела безрассудная страсть. Она много лет прожила с мужем-инвалидом, и вдруг рядом с ней оказался поразительно красивый молодой человек. Женщины теряли из-за него голову, но ему не была нужна их красота – он хотел создавать красоту сам, используя свое дарование. Для этого требовались деньги – много денег. Что касается любви, то Майкл любил только себя. Он был нарциссом. Есть старая французская песня, которую я слышал много лет назад...

Пуаро негромко пропел:

– Я просто не в состоянии поверить, будто кто-то может совершить убийство с целью создать сад на греческом острове, – скептическим тоном произнесла миссис Оливер.

– Вот как? Неужели вы не можете себе представить этот остров так, как представлял себе его Гарфилд? Возможно, это всего лишь голая скала, но ее форма предполагает определенные возможности. Многие тонны плодородной земли покроют камни, и на этой земле будут расти цветы, кусты и деревья. Быть может, он читал в газете о миллионере-судостроителе, создавшем на острове сад для любимой женщины, и ему пришло в голову создать такой же сад, но не для женщины, а для самого себя.

– Мне по-прежнему все это кажется чистейшим безумием.

– Тем не менее такое случается. Сомневаюсь, чтобы Гарфилд считал свой мотив недостойным. Он думал о нем только как о необходимом средстве для создания красоты, ставшей его навязчивой идеей. Красота леса Куорри, красота других садов, которые сотворил Гарфилд... Теперь он замыслил нечто большее – целый остров красоты. А рядом находилась очарованная им Ровена Дрейк. Разумеется, она интересовала его только в качестве источника денег, с помощью которых он смог бы создавать все новые красоты. Да, возможно, Гарфилд в конце концов стал безумным. Если боги хотят кого-то уничтожить, они прежде всего лишают его разума.

– Ему в самом деле был так необходим этот остров? В придачу с Ровеной Дрейк, висящей у него на шее и командующей им днем и ночью?

– Думаю, с Ровеной Дрейк вскоре произошел бы несчастный случай.

– Еще одно убийство?

– Да. Началось все достаточно просто. Ольгу было необходимо убрать, потому что она знала о кодициле, – к тому же ей отвели роль козла отпущения, обвинив в подделке. Миссис Ллевеллин-Смит спрятала подлинное завещание, и я думаю, что молодому Феррье хорошо заплатили, поручив изготовить аналогичное поддельное, причем подделка должна была выглядеть настолько очевидной, чтобы сразу возбудить подозрение. Согласившись, Лесли Феррье подписал свой смертный приговор. Вскоре я решил, что Лесли Феррье не был помолвлен с Ольгой и не имел с ней любовной связи. Такие предположения внушал мне Майкл Гарфилд, но думаю, что именно он заплатил Лесли. Это Майкл добивался привязанности девушки au pair, намекая на возможный брак в будущем, но предупреждая, чтобы она ничего не рассказывала хозяйке, так как хладнокровно наметил ее в качестве жертвы, в которой нуждались он и Ровена Дрейк, чтобы получить деньги. Было не обязательно, чтобы Ольгу Семёнову обвинили в подделке и привлекли к суду, – главное, чтобы ее в этом заподозрили. Поддельный кодицил был в ее пользу. Ей не составляло труда его изготовить – существовали свидетельства, что она копировала почерк хозяйки. Если бы Ольга внезапно исчезла, это навело бы на мысль, что она не только подделала завещание, но, вполне возможно, помогла миссис Ллевеллин-Смит внезапно умереть. Поэтому Ольгу Семёнову устранили при первой же удобной возможности. Считалось, что Лесли Феррье погиб от удара ножа либо сообщника в неблаговидных делах, либо ревнивой женщины. Но нож, найденный в колодце, соответствует полученной им ране. Я знал, что тело Ольги должно быть спрятано где-то поблизости, но понятия не имел, где именно, пока не услышал, как Миранда уговаривает Майкла Гарфилда отвести ее к колодцу желаний, а тот отказывается. Вскоре после этого, когда я в разговоре с миссис Гудбоди упомянул, что интересуюсь исчезновением девушки, а она ответила: «Бом-бом, дили-дили – в колодце кошку утопили», у меня не осталось сомнений, что тело Ольги находится в колодце желаний. Я узнал, что он находится в лесу Куорри, на склоне холма, неподалеку от коттеджа Майкла Гарфилда, и подумал, что Миранда могла видеть либо само убийство, либо то, как потом избавлялись от трупа. Миссис Дрейк и Майкл подозревали о существовании свидетеля, но не знали, кто это, а так как ничего не происходило, уверились в своей безопасности и начали без излишней спешки осуществлять свои планы. Ровена говорила о покупке земли за границей, внушая окружающим, что собирается уехать из Вудли-Коммон, так как это место служит ей печальным напоминанием о смерти мужа. Все шло как надо, как вдруг во время подготовки вечеринки в Хэллоуин Джойс внезапно заявила, что видела убийство. Теперь Ровена знала – вернее, думала, что знает, кто был в лесу в тот день. Она действовала быстро, но этим дело не кончилось. Юный Леопольд потребовал денег – он сказал, что ему нужно купить какие-то вещи. Трудно сказать, о чем мальчик знал или догадывался, но он был братом Джойс, поэтому миссис Дрейк и Майкл, возможно, подумали, что ему известно больше, чем было на самом деле. В итоге Леопольду также пришлось умереть.

– Ровену вы заподозрили из-за денег, – сказала миссис Оливер. – А Майкла Гарфилда?

– Он подходил во всех отношениях, – просто ответил Пуаро. – Но окончательно я обрел уверенность во время последнего разговора с ним. Он сказал мне, смеясь: «Отправляйтесь к вашим полицейским дружкам. Изыди, Сатана». И тогда я подумал: «Совсем наоборот. Это я оставляю Сатану у себя за спиной». Сатана, молодой и красивый, как Люцифер, может являться смертным...

В комнате присутствовала еще одна женщина – до сих пор она сидела молча, но сейчас шевельнулась в кресле и заговорила:

– Люцифер... Да, теперь понимаю. Он всегда был таким.

– Майкл был очень красив, – продолжал Пуаро, – и любил красоту, которую создавал своими руками, мозгом и воображением. Ради нее он пожертвовал бы всем. Думаю, по-своему Майкл любил Миранду, но был готов пожертвовать ею ради собственной безопасности. Он тщательно спланировал ее убийство, внушив ей мысли о ритуальном жертвоприношении. Миранда сообщила ему, что уезжает из Вудли-Коммон, и он велел ей встретиться с ним у гостиницы, где закусывали вы и миссис Оливер. Девочку нашли бы на Килтербери-Ринг рядом с золотым кубком и знаком двойного топора – чем не ритуал?

– Очевидно, он был безумен, – промолвила Джудит Батлер.

– Мадам, ваша дочь в безопасности, но я очень хотел бы узнать кое-что.

– Полагаю, вы заслужили право знать все, что я могу вам сообщить, мосье Пуаро.

– Миранда – ваша дочь, но не дочь ли она и Майкла Гарфилда?