Об ИИ без мифов. Путеводитель по истории Искусственного Интеллекта - Черняк Леонид - Страница 17

Организаторам семинара в короткий срок удалось добиться самого благожелательного отношения к себе со стороны правительственных кругов, а затем на выделенные им колоссальные средства создать специализированную исследовательскую лабораторию в Массачусетском технологическом институте (МТИ), учебном заведении, известном как кузница научных кадров высшей квалификации, прежде всего, для ВПК. Для работы в лаборатории Маккарти переехал в Бостон из Хановера, где он жил прежде, не случайно это место было избрано для Дартмутского семинара. Минскому было проще, он перешел в МТИ из соседствующего с ним Гарвардского университета. Удачный поворот событий и неограниченное финансирование стимулировали энтузиазм молодого коллектива талантливых исследователей. Он был подкреплен неоправданной верой в потенциал компьютеров, характерной для пятидесятых годов, тогда их называли «большим железом» (mainframe). Надежда на возможности компьютеров и на свои способности позволяла им считать, будто они смогут создать AI за какие-нибудь 5–10 лет, правда, не уточняя, что это такое, видимо по конъюнктурным соображениям. В короткий срок Минский и его коллеги отказались от прежнего определения AI как науки и инженерии в пользу размытого и неопределенного представления AI как готового для использования интеллектуального продукта. Такая «продуктовая» интерпретация AI была намного удобнее в общении с сильными мира сего.

Надо учитывать, что местом сосредоточия исследований в области AI стал именно МТИ. Он был и остается своеобразным учебным и научным учреждением, где особый академический дух и высочайший уровень научных работ и образования благополучно сочетаются с прочным сотрудничеством со спонсирующими это учебное заведение военными кругами. Не будь этого источника, все сложилось бы иначе. Неслучайно во многочисленных интервью, данных им последние годы своей жизни, Минский открыто признавал влияние материального фактора как на стремительный подъем в шестидесятые годы, когда финансирование было неограниченным, так и на спад, наступивший через 10–15, когда военные, не получившие того, что им было обещано, попросту прекратили давать средства на продолжение работ.

Щедрость Пентагона, проявленная к науке вообще и создателям AI в частности, легко объяснима. В конце 50-х – начале 60-х администрация США испытывала на себе действие «момента Спутника» (Sputnik moment). Синдром, получивший это название, вызвали запуски советских искусственных спутников Земли (ИСЗ). Первые ИСЗ оказали немыслимое по своим масштабам воздействие на Америку, причем не только на оборонную доктрину, но и на науку, образование и даже на культуру.

Мало кто знает, что остатки первого ИСЗ, упавшего в пустыне Мохаве, находятся в Сан-Франциско в «Музее битников», предшественников хиппи и молодежной революции 1968 года, обратите внимание на созвучие спутник-битник. ИСЗ разрушили представление американцев о своей географической защищенности и немедленно, через неделю после запуска первого ИСЗ состоялось посвященное этому событию заседание Совбеза США. В феврале 1958 года по указанию президента Дуайта Эйзенхауэра было создано Управление перспективных исследовательских проектов (Advanced Research Projects Agency, или ARPA). Позже в название добавили одно слово «оборонных» (Defense), с тех пор оно известно как DARPA. В том же году было организовано Национальное управление по аэронавтике и исследованию космического пространства (National Aeronautics and Space Administration, NASA). Последнему были переданы все гражданские полномочия, относящиеся, как следует из названия, к космосу.

Следствием ускоряющего воздействия Sputnik moment стали и работы в области AI, и программа «Аполлон», и создание интернета. Выражение Sputnik moment стало нарицательным, его используют по сей день в самом разном контексте, в том числе и американские президенты. В 2011 Барак Обама связывал его с необходимостью поднять уровень образования и научных исследований для сохранения лидирующего положения руководимой им страны. Дональд Трамп называл моментом спутника технологическую угрозу со стороны Китая, в первую очередь в области AI.

Несмотря на оставшиеся разногласия относительно предмета AI, участники Дартмутского семинара разъехались с большими, хотя и неопределенным надеждами на будущее. Трезвость в оценках не позволила им сосредоточиться на сильном AI (AGI), но одновременно амбиции не давали возможности опуститься до инженерного уровня слабого AI (ANI). Их видению AI почти точно соответствовал бы недавно предложенный термин «машинный разум человеческого уровня» (Human Level Machine Intelligence, HLMI). Так называют автономные системы, которые, буде они созданы, смогут делать все то, что делает человек, но лучше и дешевле.

По итогам Дартмутского семинара в МТИ была создана Лаборатория AI (Artificial Intelligence Laboratory, AI Lab), многие годы она оставалась единственным центром AI, затем там же в МТИ открыли Лабораторию компьютерной науки (Laboratory for Computer Science, LCS), а 2003 году две объединились в одну лабораторию Computer Science and Artificial Intelligence Laboratory. Появление крупного центра для исследований в области AI с практически неограниченным бюджетом выглядело как успех, но поставленная на Дартмутском семинаре цель – создание научного сообщества достигнута не была. Из воспоминаний Маккарти: «Все выглядело не так, как мы замыслили, мы не могли настроиться на совместную работу научного сообщества и регулярно встречаться. Это очень меня огорчало, поскольку не удалось создать условия для эффективного обмена идеями».

Тем временем рекламная машина набирала обороты, настрой на радужные перспективы, созданный Минским, Маккарти и другими, добрался до средств массовой информации, на головы непросвещенных граждан из самых разных источников обрушились удивительные заявления. В 1961 году Минский писал: «Я настроен весьма оптимистично относительно интеллектуальных способностей машин, при нашей жизни они обойдут нас по уровню общего интеллекта». Через шесть лет он же продолжил: «Мы вступаем в полосу новой индустриальной революции, механизирующей интеллектуальные процессы. Пока это только начало, но уже сейчас машины могут играть в шахматы, работать с текстами на обычном языке, выполнять не только арифметические, а абстрактные логические операции и иные действия, прежде доступные только человеку. Через поколение, я уверен, мало что из интеллектуальной деятельности останется недоступным машинам, проблема создания искусственного интеллекта будет окончательно решена».

Опережая Минского, буквально через пару месяцев после Дартмутского семинара, в публичном выступлении, Герберт Саймон, презрев проявленное к нему там холодное отношение, поделился следующим утверждением, ставшим самым абсурдным из всего сказанного им впоследствии: «Я не ставлю своей цель удивить или шокировать вас, но подводя итог, могу смело утверждать, что мы входим в мир, где машины смогут учиться, думать и созидать. Более того, их способность к токого рода действиям будет постоянно возрастать и со временем достигнет уровня, при котором станут неизбежными проблемы совместного существования машин с человеком во всех традиционных для него сферах деятельности». В 1965 он же продолжил: «Через 20 лет машины смогут делать любую работу, которую сейчас делает человек».

Сегодня у любого, пребывающего в добром здравии и в здравом уме, не укладывается в голове, как человек, получивший в 1978 году Нобелевскую премию, был столь опрометчив в своих прогнозах. Марвин Минский, абсолютный лидер Symbolic AI, в 1970 году, имея к тому времени почти десятилетний не слишком удачный опыт, продолжал рисовать светлые картины будущего: «Через 3–5 (!) лет у нас будет машина с интеллектом, равным способностям среднего человека».

Даже Маккарти, изначально отличавшийся большим трезвомыслием, чем его ближайшие соратники, и тот сумел отличиться по части прогнозов. Разойдясь во взглядах с Минским, он в 1964 году переехал в Калифорнию и создал в Стэнфордском университете Лабораторию AI, где, в отличие от аналогичной лаборатории в МТИ, возглавляемой Минским, он предполагал заниматься прикладными вопросами, в том числе бинокулярным зрением, распознаванием речи и интеллектуальными системами управления и привода. Но даже и он поставил целью построение умной автономной машины за 10 лет! Для начала он предложил своим коллегам собрать все эти исследовательские темы в одном проекте и примерно за год создать робот по имени Shakey, о нем детальнее в главе 6. В качестве теста этот робот должен был без участия человека собрать цветной телевизор из набора комплектующих Heathkit Color TV Kit. Набор был куплен, но Shakey не смог выполнить задуманное ни через год, ни через пять, тогда, чтобы не пропадать добру, телевизор собрали руками и установили в зале, известном как Jacks Hall.