Бесконечная шайка - Хмелевская Иоанна - Страница 39

Приблизительно в это же время Ментальский познакомился с Гоболой, они подружились, и тот рассказал о своем полковнике-бароне. И о его поместье под Хоэнвальде. По словам Гоболы, много в здешних местах таких кладов зарыто, и не они одни ими интересуются. Когда он, Гобола, еще пленным работал по очистке Варшавы от развалин, уже тогда к нему всякие подкатывались. И девушка, и совсем мальчишка-подросток. Ну, девушка по другой части, свое имущество разыскивала, а тот малец пристал как пиявка. Сначала он думал, что мальчишка девушке брат, и кое-что ему рассказал, но немного. А знал много, ведь тогда его фон барон с машинами направил, четыре машины шли, бомба попала, и капут! А тот немецкий полковник уж такая сволочь последняя, машинами вывозил добро из квартир варшавян, все подчистую выметал, не успевал к себе в поместье сплавлять, там наверняка дом уже ломился от всякого добра. А что не успевал переправить, прятал где придется и на картах помечал. Потом барона тоже черти взяли, а карты Гобола спрятал в дупле дерева, в лесу под Хоэнвальде...

А когда они туда наконец поехали, оказалось, кто-то до них успел побывать. Гобола думал — тот самый мальчишка. А тут еще наткнулись они на одного такого из Канады, приехал разыскивать могилу матери. Как же, так ему и поверили! Во-первых, это был немец, отец его в Канаду только после войны эмигрировал, а во-вторых, никакую могилу не искал, а разыскивал то, что его папочка во время отступления здесь припрятал. Вернее, припрятали гестаповцы, их потом тоже бомбой накрыло, а клад остался. Вот они с этим ложным канадцем и разыскали клад, тот взял половину, а вторую половину они с Гоболой пополам поделили.

С канадцем они даже вроде как подружились, ничего был парень, будто и не фашист, может, Канада перевоспитала, он там с четырнадцати лет жил. И награбленное имущество, свою долю, передал в Красный Крест. Он и предупредил компаньонов, что действует целая шайка грабителей, разыскивает зарытые сокровища, на широкую ногу дело поставили, ни перед чем не останавливаются.

Это настоящие бандиты, для них прикончить человека — раз плюнуть, лишь бы дорваться до сокровищ. В шайке и немцы, и наши...

Потом на какое-то время пути Гоболы и Мен-тальского разошлись. Ментальского давно тянуло в лес, он закончил курсы и был направлен на работу лесничим. С Гоболой встретились только через несколько лет. Тот стал еще пугливее, сказал, что за это время расстались с жизнью многие из причастных к их тайне. А по имеющимся у него сведениями, шайка собрала много данных, нанесла на карту объекты, с этих карт сделала фотографии и так хитро разделила на две части, что одна без другой они не имеют смысла. И вдруг обе части пропали, так что они по новой принялись искать старые карты.

А у Гоболы все еще сохранялись штабные немецкие карты, которые он некогда прятал в дупле дерева, и потому Гобола боялся, что до него доберутся. А еще дошли до него слухи, что вроде одну из фотографий раздобыла какая-то баба...

Рассказывая, Зефусь смотрел на лесной пейзаж за окном, поэтому не заметил впечатления, произведенного на нас его последними словами. А он постарался вспомнить, что слышал о той бабе. Вроде живет за границей, не в Польше, но сама полька. И когда-то по работе была связана с картами, возможно, втихомолку сделала себе второй экземпляр...

Мачек сидел бесстрастный, как памятник самому себе, я же вскочила с места, не в силах сдержать волнение. Господи Боже мой, Алиция! Они узнали про Алицию! Ей грозила опасность! Что делать? Как доказать, что у нее ничего нет? Не дашь же. объявления по радио...

Мачек с Метальским выжидающе глядели на меня.

— У той бабы ничего нет! — мрачно заявила я.

— Но они могут и не знать об этом, — резонно заметил Мачек, а Ментальский посоветовал что-нибудь предпринять. Мудрый совет, я и без него понимала — надо что-то предпринять. Не наймешь же телохранителя. Впрочем, о бабе наверняка узнали не вчера, и, если ей до сих пор ничего не сделали, может, обойдется?

— А как выглядели две части карты? — спросила я лесничего.

— Я понял, что одна снята на маленькую фотографию, — ответил он. — Негатив уничтожен. А вот как выглядит вторая, не знаю. Наверняка знает канадец, он здесь бывал неоднократно, и Бенек говорил, что канадец — порядочный человек. Сокровища разыскал, а себе не взял, говорил, что они должны остаться в Польше, отдал на Красный Крест. Впрочем, наверное, не бедный человек, вроде его отец содержит за океаном большой меховой магазин. Или скорняжную мастерскую. Что-то в этом духе.

— Можете поподробнее рассказать о членах той шайки, в которой и наши, и немцы? — спросил Мачек.

— А я и сам не знаю, — честно признался лесничий. — Бенек неохотно говорил о них, и мне не хотелось выспрашивать. Знаю только, Что у ихнего шефа чего-то не хватает-не то ноги, не то глаза...

— Может, руки? — спросила я.

— Может, и руки. А фамилии я не знаю. У Бе-нека наверняка в его бумагах записано.

— В тех, что украли? Ментальский покачал головой.

— Ничего у него не украли. Бенек уже года два как не держал их в доме, боялся. Опять спрятал в дупле. Сам спрятал, я не знаю где. Только просил меня ни одного Дерева с дуплом не срубать, пока не проверю, нет ли чего в дупле. Где-то тут недалеко. Когда ходил прятать — за полчаса обернулся.

Я стала уговаривать лесничего осмотреть все дупла в округе, сейчас, немедленно! Мысль об Алиции не давала мне покоя.

И в этот момент заявилась милиция. Первый раз в жизни у меня появилось желание сбежать от народной власти. Может, я и осуществила бы свое желание, если бы милицейская машина не остановилась впритык к моей, а водитель остался сидеть на месте, когда остальные направились к дому лесничего.

— О бумагах Гоболы ни слова, — прошептала я.

— А что станем говорить? — шепотом поинтересовался Мачек. — Опять памятник на могиле тетки?

— Не тетка, дядя. Щигельский фамилия. Участвовал в восстании, партизанил, немцы схватили, и когда везли в лагерь, удалось выбросить из вагона записку. Все это в действительности было. А дальше так: Гобола что-то о нем слышал. Ты ничего не знаешь, просто сопровождаешь меня...

Тут в комнату вошли сотрудники милиции, поручик и сержант. Особого восторга при виде нас они не проявили. Поручик с Ментальским удалились в другую комнату, мы остались с сержантом.