Оракул петербургский. Книга 2 - Федоров Алексей Григорьевич - Страница 6

• Предыдущая
• 6/89
• Следующая

Не было в его поэтических исповедях рева сердца, плоти, а был лишь эстетический надрыв рафинированного поэта. Трудно сказать, что мудрее: жертва или уход от жертвы. Видимо, каждому уготована особая миссия: кто-то должен скакать с шашкой на огненную плеть пулеметной очереди, а кто-то писать стихи. БВП остался отстраненным от кондовости страны, в которой родился и вырос, от непроходящего, бестолкового горя. Но оно успело мазнуть его основательной (спору нет!) пощечиной по выхоленному лицу. Потому и жизнь его шла по расходящемуся рельсовому пути, свидетельствующему о душевном и бытовом конфликте: обрывки неосознанного православия – экстравагантные эстетические эскапады; потерянная родина – завоевание места под солнцем в чужих землях. Отсюда исходит вопль одного из героев его произведений: "Слова у меня топчутся на месте, писал Цинциннат. – Зависть к поэтам. Как хорошо должно быть пронестись по странице и прямо со страницы, где остается бежать только тень – сняться – и в синеву". Но такое возможно только на родине, дома.

Безумный блеск слова, блестящее владение языком – все это скользит по зеркальной поверхности потерянной родины, не задевая до поры до времени ее холодной к нему поверхности и выливается в шутовство, в поиск способа удивить весь мир! Найти, растолкать локтями, раздобыть место под солнцем! Отсюда следует оговорки, спотыкание, скольжение, удары и падения: "Я полагаю, что боль расставания будет красная, громкая. Написанная мысль меньше давит, хотя иная – как раковая опухоль: выразишь, вырежешь, и опять нарастает хуже прежнего". Все это слова инвалида, или человека предчувствующего расплату за дерзость. Именно раковая опухоль добьет страдальца в финале! Здесь прецедент для дружбы с образом таксы – смелой, решительной, безрассудной, трудолюбивой, но – с гиперболизированным самоуважением, достоинством, равным гордыне. А Бог гордых не любит, Он их наказывает! "Ибо от избытка сердца говорят уста. Добрый человек из доброго сокровища выносит доброе; а злой человек из злого сокровища выносит злое".

Все перипетии жизни БВП, как собственно и жизнь каждого землянина, подчиняется формулам иного свойства, чем могут изобрести сами люди. Можно придумать и затеять сложный разговор о пассионарности, но то – мыльные пузыри в тазике с грязным бельем. Дело, безусловно, не в абстракциях, удобных для муссирования вялым человечьим умом. Божье откровение все равно останется за его пределами, ибо люди, "называя себя мудрыми, обезумели и славу нетленного Бога изменили в образ, подобный тленному человеку, и птицам, и четвероногим, и пресмыкающимся"… Генетика то же лишь игра по определенным правилам. С ее помощью можно приближаться к абсолютной истине, но не достигнуть, не дотронуться рукой до ее ядерного блеска. Формула нашего бытия дана в Священном Писании. Надо только уметь его читать, оценивать и понимать. Вездесущий проводит над землянами эксперимент, ставя и наблюдая какой-то особый опыт. Писатель обязан чувствовать это всеми фибрами души, а не кичиться надуманным атеизмом. Всевышний мешает генетический коктейль, выводя особую породу людей, видимо, толерантную к греху. Занятно, что скопище напыщенных земных мудрецов пытается доказывать право называться сверхчеловеком, спорить с Богом. Похоже, что именно о ком-то из них БВП походя заметил: "Мнимый сумасшедший, старичок из евреев, вот уже много лет удивший несуществующую рыбу в безводной реке, складывал свои манатки, торопясь присоединиться к первой же кучке горожан, устремившихся на Интересную площадь".

Вздохнем с очищением, выполним гипервентиляцию, и запомним: расшифровывая генетические коды, необходимо помнить, что "плясать должно от печки" – от Адама и Евы, от первых звеньев их потомства. Весь мир, персоналии человеческих этносов делятся на Каинов и Авелей – это вторая ступень разветвления родословия человеческого и его же универсального греха. С такой дифференциации должен начинаться любой анализ жизни "замечательных людей". Вспомним Первую книгу Моисееву: "И когда они были в поле, восстал Каин на Авеля, брата своего, и убил его" (4: 8). Глас Божий возроптал, вынесен был приговор страшный, но справедливый: "И ныне проклят ты от земли, которая отверзла уста свои принять кровь брата твоего от руки твоей. Когда ты будешь возделывать землю, она не станет более давать силы своей для тебя; ты будешь изгнанником и скитальцем на земле" (4: 11-12). Наш поднадзорный не был Каином – это абсолютно точно! Но он был приглашен на казнь. У каждого своя казнь, ибо жизнь – это, вообще, только казнь. Припомним грех и приговор самому первому поколению людей – Адаму и Еве: "В поте лица твоего будешь есть хлеб, доколе не возвратишься в землю, из которой ты взят; ибо прах ты, и в прах возвратишься". Однако у Авеля и Каина разные казни: Авель убит, Каин – вечный мученик. Жизнь, истрепав плоть и мысль нашего современного Авеля, уготовила ему мученическую смерть: кто скажет, что легко ожидать своего конца, когда терзает тебя, скажем, рак простаты, рассеявший метастазы по всем органам. Всмотримся в последнюю фотографию страдальца (1977 год). На ней оттиснут его облик и, как контраст, рядом улыбающийся, полный сил и задора сын – успешный вокалист. В больничной палате, вдали от родины, мается он: взгляд его тяжел, печален, отстранен. Он уже заглянул в зазеркалье, увидел там своего единственного палача – старуху смерть с острой косой или с другим опасным инструментом. Многое вспомнилось, передумалось, переоценилось. Мы не знаем его личных выводов, но рискнем сделать собственные.

Его отец тоже не был завзятым Каином, но все же действиями своими, политическими играми, сознательно или неосознанно, но сблизил логику своей жизни с каиновской сущностью. И был он наказан, – стал скитальцем, утратил связь с землей, ранее кормившей и дававшей ему и семейству силы. Осколки каиновской казни больно ударили детей и всех близких. То ли по доброте, а, скорее, по вечному недогляду, но был нарушен вердикт: "И сделал Господь Каину знамение, чтобы никто, встретившись с ним, не убил его" (4: 15). Нашелся такой отморозок, и, как сказано в Священном Писании, – "Если за Каина отмстится всемеро, то за Ламеха в семьдесят раз всемеро" (4: 24).

Скорее всего, не дано нам, грешникам, понять окончательно логику приглашения на казнь. Но и здесь видна избирательность и бережливость. Обратимся за помощью к Святым. Соборное Послание Святого Апостола Иуды гласит: "И к одним будьте милостивы, с рассмотрением; а других страхом спасайте, исторгая из огня, обличайте же со страхом, гнушаясь даже одеждою, которая осквернена плотью" (1: 22-23).

Ясно одно: сама жизнь и есть казнь – нудная, долгая (по меркам человека, вестимо), состоящая из чередований мгновений счастья (опять же – только в земном измерении) и муторного невезения, физического истязания голодом, холодом, болезнью, скандалом, войной, сексуальной дурашливостью и никчемной суетой. Как тут не воскликнуть в сердцах: "Блажен, кто возьмет и разобьет младенцев твоих о камень!" (136: 9). Да, да, – все наши идеи и поступки – сплошь младенцы, часто достойные только разбивания о камень. Имя им – легион! Легион бездарносуетящихся и пустозвонов. "А их идолы – серебро и золото, дело рук человеческих" (Псалом 113: 12).

Известно и давно доказано, что "нет праведного ни одного". Значит заранее, помимо нашей воли, уже собраны на земле грешники, – они и отбывают здесь казнь за вселенский грех. Но многие продолжают копить отступничество от Божьего промысла, не делая попыток к искуплению. Тот вселенский грех отсвечивается в Божьем зрении, как нечто общее, привязанное ко всему роду человеческому и конкретной генетической линии. Все это светящийся серпантин, искрящийся разными цветами при дальнем, Божественном, рассмотрении. Кару несет весь род человеческий, вся генетическая линия, особенно преуспевающая в продолжении малых, земных грехов. Здесь реализуется святое предупреждение: "Помышления плотские суть смерть, а помышления духовные – жизнь и мир" (К Римлянам 8: 6).

• Предыдущая
• 6/89
• Следующая