Масон - Федоров Алексей Григорьевич - Страница 39
- Предыдущая
- 39/129
- Следующая
"Кто мудр, тот заметит сие, и уразумеет милость Господа" (Псалом 106: 43).
Пролетела неделя, как один день: я жил по всем правилам "науки молодоженства" – отключив телефон, не отвечая на стук в дверь, не проверяя корреспонденцию, собравшуюся в почтовом ящике, мы с моей партнершей усиливали нажим на покрытие широкой тахты. Внешний мир для меня не существовал, я наслаждался только общением с внутренней, "глубинной сутью". Ну, а у женщин она, как известно, сосредоточена в одном органе, имеющем сложное латинское название и привычное бытовое звучание, состоящее из режуще-скользящей фонетики вначале и завершающем четким – "Да"!.. Вот именно тот последний акцент – "Да!" "Да!"… – и бился в моем мозгу, подхлестываемый эгоизмом гормонов. А взгляд рисовал необозримые просторы природы: степь звенела писком любопытных, а потому не всегда осторожных сусликов, песнями обезумевших от безвоздушных ныряний птиц, звоном совершенно безмозглых цикад. Все собиралось в однозначные звуки: "П…", "З…", "Да"! Пищащая гласная в этом затяжном стоне терялась, подобно незаконнорожденному ребенку на шумном вокзале. На фоне большой работы соединительная функция маленького "и" только ласкала и подмазывала "неразделимое"… По молодости лет – но это было уже слишком давно – я мучил себя уточнениями происхождения этого загадочного слова, принесенного нам бойкими татарами на хвостах своих низкорослых, но плодовитых и страшно выносливых лошадей. Мне хотелось разобраться: "А из какого органа у меня-то прет и прет безумная энергия?" Не может же все замыкаться на примитивном сгустке железистых клеток, спрятанных у человека в малом тазу. Явно, дело не обходилось без участия Космоса, его энергетических полей, которым было наказано Богом патронировать размножения людской популяции, утверждаясь всерьез на планете Земля…
С годами мои мысли крепчали, и филологию последовательно вытесняла физиология. Юношеская фантазия рисовала широкие сексуально-эпические полотна. "Вся жизнь у "вечных всадников" проходила в седле: у татарских завоевателей потная холка лошади натирала клитор женщинам и более массивные пещеристые тела мужчинам… Родство этой части анатомии объединяло желания, а потому, почувствовав неотвратимый влекущий зуд, всадники и всадницы падали с коней на землю, заголялись задницы, и начиналось бешенство плоти!.. Прямо здесь – в степи, в любом месте, в любом количестве, в любых вариациях… А такая динамика уже рождала другой звук – "Трах", "Трах", "Тара-рах"!.. Секс-шопов тогда не было, и заменить натуральное применение натуральных органов было невозможно, а потому и нежелательно!"…
Сегодня, как и каждый день этой недели, моя психея, стряхнув следы святого ночного порока, потешив меня несложным завтраком, ушла на службу. Я же уселся за свой старенький компьютер, ощущая себя татарином и монголом одновременно, только что изрядно пошалившими на ковре необозримых степей, – в пределах моей квартиры, вестимо. Да, теперь я вновь вскочил на "потную холку" своей неутомимой кобылки!.. Сакраментально!.. Кто-то думает, что автор методично правит текст, а на самом деле привычная легкость "скачки по тексту", в избранном внутренней физиологией ритме, начинает мозжить "пещеристое тело" – а там уже именно "рукой подать" до незатейливого, но "искрометного греха"… Вспомнилось и произнеслось: "Граждане! Не стреляйте в белых лебедей!"… Все мы, "советские служащие", лишены этой справедливой всеядности – "всадники, всадницы свалились на задницы"!.. Сколько себя помню, никогда не мог обходиться только "домашним сексом" – всегда тянуло к "шашням" еще и на работе или по пути на работу, и по пути с работы. Приятно иметь что-то теплое, отзывчивое в своем департаменте – на своем этаже, в своем кабинете. Но время идет, просчитываются "отзывчивые души", и сфера "легких восторгов" расширяется. Зона блуда требует расширения, хотя бы виртуального: на каждом этаже, в каждом помещении, в каждом доме, в каждом городе, в каждой стране… Да мало ли какие еще возможны градации: тут важно переступить через условную черту, чтобы начал работать закон парных случаев, быстро переходящий в цепную реакцию, а затем уже и в броуновское движение…
Примерно через час мой слух уловил чье-то настойчивое старание отомкнуть входную дверь ключом снаружи. На всякий случай я вооружился "тонфу" и не стал мешать злоумышленнику творить свое черное дело. Наконец, ключ снаружи вышиб ключ, вставленный изнутри, отмыкание сработало и… Дверь распахнулась широко и решительно: на пороге стоял Владимир во всей своей рыцарской красе…
– Александр Георгиевич, вы, как я погляжу, осваиваете новую профессию – умение сильно волновать своих друзей…
– А что, разве объявлен мораторий на частную жизнь? – парировал я атаку Владимира.
– Нет, конечно, ничего нового наше правительство пока не объявляло относительно частной жизни. Но по законам святого братства, вы должны извещать людей, волнующихся за ваше благополучие, хотя бы о состоянии здоровья.
Голос Владимира, как всегда был ровным, но какие-то отдельные нотки беспокойства прорывались сквозь волевые заслонки.
– Все пропали – Верещагин, Федоров, оба Сергеева затаились – как, позвольте вас спросить, мне вести себя, о чем думать?.. Может быть, на моей душе грех какой-нибудь остался, не замеченный мной. И теперь все избегают меня?.. – Володя говорил, а сам улыбался.
Тогда я и понял, что "грех", скорее всего, он уже взял на душу. И грех тот исключительно по женской линии. Я решил ударить не в бровь, а прямо в глаз!..
– Ты, Володя, кончай "моросить" на пол, как нашкодивший щеночек, а говори прямо: трахнул Анну или еще нет?..
Нависло гробовое молчание, моя метода оправдала себя – "шоковая терапия" опустошает не только карманы у населения, но и души близких нам людей, заставляя их быть откровеннее и смотреть на себя прямее, мыслить конкретнее, осознавая собственные слабости, зависимость от личных пороков и прессинга обстоятельств. Лицо Владимира слегка порозовело – он явно не ожидал такого вопроса и именно в такой редакции. А чего, собственно говоря, мне его, бугая здорового, жалеть!.. Анна, между прочим, теперь мне приходится в некотором роде "названой дочерью", я ведь несу за нее моральную ответственность… Хорошие дела: пока мы с ее матушкой тешились неделю в теплой постельке, покрывались испариной сексуального усердия, превышающего общепринятые физиологические нормы, мой более молодой друг совратил дочку…
– Александр Георгиевич, даже на тигров и львов в Африканских джунглях охотятся мягче и изящнее, чем вы нападаете на меня сейчас. – Владимир произносил печальные слова, и в голосе трепетали нотки натуральной оскорбленности.
Он был неплохим актером. Смешно сказать, но раньше я его таким не видел. Но меня на мякине не проведешь. Я тоже умею строить из себя целку – это все мы уже давно проходили и хорошо освоили… Мне стало обидно до слез за святую женщину – за Долорес! ЕЕ муж, Владимир, полковник ГРУ, приехал в отечество и сразу же нашкодил. А верная супруга там, в далекой Австралии, томится, мается… может быть, не спит ночами, недоедает!… Ну, кажется, это я уже понес полную околесицу: в богатейшей стране Австралии – она недоедает! Чушь какая-то!.. Трудно бывает переключиться с мук творчества на муки жизни: легко сбиваешься с вымысла на реальность и наоборот…
– Меня же не было в городе, – продолжал между тем защищаться Владимир, – я уезжал на несколько дней в командировку. А в тот день с Анной мы сходили в "Идеальную чашку" – маленькое кафе на Садовой. Вы знаете это уютное местечко для студенчества?.. Я от души покормил ее пирожными, напоил кофе, а она от души их натрескала – почти с десяток… Анна же еще совсем девочка, наивный ребенок, у нее тяга к сладостям еще не прошла… Какие могут быть подозрения?!
- Предыдущая
- 39/129
- Следующая
