Яга против Кощея (СИ) - Эм Лия - Страница 17

Наконец я отмерла и побежала распаковывать своё новенькое приобретение.

Ступа была как в каталоге, никакого обмана! Новенькая, сверкающая позолотой. К ней даже инструкция прилагалась с описаниями характеристик и правилами эксплуатации. Гарантийный срок был указан сто лет. Вот это, я понимаю, волшебство!

Теперь все проблемы были решены, и пора было собираться в путь-дорогу. Горыныч вызвался проводить меня до замка, я решила не отказывать себе в удовольствии пообщаться в пути с интересным собеседником. Но сначала предпочла отдохнуть перед дорогой и понежиться на любимой перинке.

Прощались мы долго и сопливо: Стёпка мяукал и всхлипывал, дедушка Лёша сморкался и костерил Кощея на чём свет стоит, Горыныч вздыхал и выпускал струйки дыма, а я перебирала в уме, всё ли взяла, что планировала.

В полёте поговорить со змеем не получилось: едва мы пересекли границу моих владений, ветер поднялся такой, что, казалось, сдует нас к чёртовой прабабушке. Тучи сгущались, впереди сверкала молния, и громыхало так, что уши закладывало. Ступу мотало как скорлупку, Горыныч и тот вилял из стороны в сторону. В конце концов пришлось нам снижаться.

– Да, ягуся! Далековато мы ещё от места назначения. Придётся тебе одной туда добираться, небом – никак! – пыхнул змей.

Меня такой расклад вообще не устраивал. Ясно чьих рук дело: Кощеюшка постарался. Хочет, чтобы гости умаялись в дороге да устрашились силы колдовской, пали ниц пред господином и признали власть тёмного властелина, будь он неладен. Но не бывать этому!

Конечно, я и пешком дойти могу, но по что я тогда в долги влезла да ступу новую приобрела?  Подумала немного, приделала ступе мысленно четыре колеса – чем не карета? И решила колдануть.

Шепнула заговор: «Ступа испарись, машина появись», – и нарисовалось у меня концептуальное авто для яги, но не бабы.

Распрощалась с Горынычем и покатила в своей коробчёнке по ямам да канавам за тридевять земель в самое тридесятое царство!

Недолго счастье моё длилось. Вдруг выросла чаща лесная перед самым моим носом. Пришлось мне ступу самоходную оставить и ножки размять. Жаль, клубочек не прихватила, как-то не рассчитывала на подобный приём.

Ни тропинки, ни просвета в чащобе не проглядывалось, куда идти – не ведаю! Бреду по наитию да Кощея во весь голос ругаю:

– Пущай ему там икается, гаду эдакому!

Вдруг прямо передо мной медведь огромный выскочил и давай рычать да лапами размахивать. А я ему и говорю:

– Чегось это ты, косолапый, на хозяйку свою рычишь? Давно ли я тебя из капкана вытащила, лапу твою залечила да к деткам малым отправила?

Зверь вдруг замолчал и посмотрел на меня:

– Яга, ты ли это? А мне приказано было гостью незваную напугать, по лесу поводить да хорошенько запутать, чтобы она денька три по чаще поплутала.

– Это кто это тут приказывать вздумал? Ты тоже, Михайло Потапыч, хорош, разве гостей так встречают?! А ну веди меня к хозяину! – рассвирепела я.

– Не губи меня, ягинишна, я тебе ещё пригожусь, – взмолился косолапый.

– Ладно уж, веди меня во дворец к Кощею, и будет с тебя! – смилостивилась я.

Михайло Потапыч припустил сквозь чащу, я только за ним и поспевала. Зато ветки да трава мне перестали мешать. В скором времени лес кончился, а впереди показалось поле с высокой травищей.

– Не могу я дальше идти, отпусти меня, ягинишна, – взмолился медведь.

– Иди с миром. Да в следующий раз сначала думай, а потом лапами уже размахивай!

Побрела я по полю странному и чувствую: зыбкое под ногами всё, что-то чавкает да хлюпает. Никак в болото меня завели, утопить решили, ироды окаянные!

Вспомнила я, что палку надо найти подлиннее и прокладывать себе тропку по кочкам, увидала сухой камыш и срезала его у основания.

Иду-бреду я по болоту проклятому, вдруг слышу мерзкий такой смех за спиной, обернулась – ан нет никого. А смех уже слева слышится, почти что над ухом. Оглянулась – опять никого. Что за чертовщина?

В голове сами собой всплывали давно забытые знания, что в болотах нечисти видимо-невидимо, и самая мерзкая и опасная – кикимора болотная. Запугает, огоньками болотными заморочит, в болота заведёт да и утопит. А судя по тому, что Михайло меня не признал, кикимора и подавно не признает, так что надо быть настороже.

– Кикимора, ты ли, что ли, шутки шутить удумала? А ну покажись, а то колдану как да в пиявку превращу, я сегодня жуть какая злая! – припугнула я нечисть болотную.

– А чего это сразу в пиявку? Нет бы в девицу-красавицу! Обидела меня, яга-карга, – проскрипело у меня над ухом.

Глянула – никого!

– Да иди, не бойся. Я ж тоже пошутила, – уговаривала я кикимору.

– А вот она я! – радостно подвывая, выпрыгнуло на меня чёрте что прямо из зарослей камыша.

Меня чуть кондратий не обнял, когда я её увидела: грязное, патлатое чудище в лохмотьях, когти длиннющие, зубы гниющие. Мне даже жалко стало эту страшилищу.

– Кикимушка, а чего это ты такая страшная да неухоженная, ась? Ну-ка пошли умываться да в порядок себя приводить, а то перед гостями стыдно в таком виде показываться-то. Сделаем из тебя девицу распрекрасную да жониха какого найдём!

Кикимора от такого предложения опешила, зенки выпучила и вдруг зарыдала.

– Я страшная-а-а… Никто меня не любит, у-у-у-о-о-о…

– Хорош реветь! Веди меня в свою нору, приведём тебя в божеский вид.

Кикимора привела меня к какой-то жалкой лачуге в самом центре топкого болота. Внутри всё было покрыто слоем грязи, кругом валялась засаленная утварь вперемешку с какими-то тряпками, паутина везде и мусора полно. Пришлось засучить рукава и устроить генеральную уборку. В голове всплывали какие-то простенькие заклинания: как воду подогреть, как как мыло наколдовать. Но вот так, одним движением руки, невозможно было всё привести в божеский вид, поэтому ручки пришлось запачкать.

Кикимору я отмывала часа два, не меньше. В огромном чане вскипятила воду, опять же с помощью магии, и драила бедняжку и так, и сяк, а та верещала аки мартовская кошка.

– Ну вот, – причёсывая пушистые и чистые волосы, приговаривала я. – Какая ты у нас красавица! А теперь давай чайку с травками заварим и посплетничаем.

Надо сказать, что кикимора оказалась не такой уж и страшной после проведения банных процедур, я-то ожидала худшего. Пока Кикимушка в зеркала любовалась своей красотой, насыпала я в чай травки заговорённой, чтобы правду всю выведать. И давай выпытывать да выспрашивать:

– Ты по что меня в самое болото завела? Смерти моей хотела?!

– Да не я энто! Хозяин приказал тебя, ягусенька, по болоту поводить да потом вывести на тропу горную.

– А зачем ему это?

– Ой, знать не знаю, ведать не ведаю! Не серчай да не губи меня, ягусенька. Я больше так не буду-у-у, – завыла белугой эта дурёха.

– Хорош причитать! Веди меня на тропу, да самую короткую показывай. И не доводи ты себя больше до такого запустения. А то прям настоящая кикимора. Замуж-то никто не возьмёт в таком виде!

– Дык а я ж кто? Кикимора и есть! – продолжила причитать нечистая.

Ответить на этот железный аргумент мне было нечего, только и оставалось, что плечами пожать да согласиться.

– А за кого же это мне замуж-то идти? Где жонихи-то?  Ты, яга, чего там про свадебку давеча говаривала?

Запомнила, блин! И чего мне делать? Ещё один контракт подписывать? Ну уж нет! Одного Горыныча – за уши. А что если мне кикимушку к змею на смотрины привести? Вот потеха-то будет!

– Да будет тебе жоних, да ещё какой! Только дай с Кощеем разобраться, – пообещала я кикиморе.

У той сразу слёзы высохли, глазки заблестели.

– Слово даёшь?

– Даю! – вздохнула я.

Ну а что? Других вариантов нет: по болотам три дня бродить нет никакого желания. Зато обошлось без всяких прочих условий и пунктов мелким шрифтом.

Кикимора взбодрилась и потянула меня прочь из норы. Вывела меня нечисть болотная к тропке неприметной, что в самые горы уходила, и пошла я своей дорогою.