Вдовья трава (СИ) - Воздвиженская Елена - Страница 18

– Начинаем!

Анестезиолог принялся давать наркоз. Операция началась. Шла она несколько часов. Из операционной Тимофей и Злата вышли измождённые и упали на диванчик. Злата стянула с себя маску и из глаз её брызнули слёзы. Виктор был очень тяжёлым, но они сделали всё, что смогли. Теперь оставалось уповать на Бога, силу организма пациента и его желание жить.

– Так, доктор Злата! – Тимофей сурово глянул на коллегу, – Вы не имеете права разрешать себе такие эмоции. Вы же знаете, что вера врача в благоприятный исход болезни, это девяносто процентов залога успеха.

– А если он не выживет?

– Выживет, – твёрдо сказал Тимофей, – Это же наш Витька. Такие, как он, легко не сдаются. Ты ж погляди, а? Лётчиком стал! Во молодец!

– Да, – улыбнулась Злата сквозь слёзы, – Молодец, и правда. Знаешь, я, наверное, домой не поеду, поздно уже, в ординаторской прилягу. Утром всё равно обратно.

– Давай, я тоже пойду, отдохну, я на сутках нынче…

Ранним утром Злата проснулась от тревожной мысли за Виктора. Как он там? Надо его проведать. Она постучала в кабинет Тимофея, и они вместе отправились в реанимационное отделение, узнавать про своего пациента.

– Раз ночью никто не прибегал, значит всё хорошо, – успокаивал её по дороге Тимофей.

Но Злате всё равно было очень тревожно.

Войдя в палату, они склонились над Виктором, бледным и бескровным. И пока они его осматривали, он вдруг приоткрыл глаза. Он долго, сощурившись, смотрел на врачей, что стояли с ним рядом, потом разлепил губы и тихо прошептал:

– Очкарик и Рыжая? Жених и невеста?!

– О, узнал, – засмеялись доктора, – Значит, будешь жить! А ты у нас теперь лётчик?

Витька улыбнулся и тут же снова впал в забытье.

– Пойдём, всё будет хорошо, – взял Тимофей Злату за руку, – Давай позавтракаем.

Едва они вышли в коридор из реанимационного отделения, как к ним кинулась какая-то незнакомая красивая женщина с заплаканным лицом.

– Доктор, скажите, как там мой муж?

– А вы кто будете?

– Я жена лётчика Виктора, меня Рита зовут.

– С ним всё будет хорошо, он пока в тяжёлом состоянии, – ответил Тимофей, – Но всё стабильно. Он поправится, не плачьте.

– У нас ведь дети с ним, как они без отца? – снова заплакала женщина.

– Отставить такие мысли, всё будет хорошо, – велел Тимофей.

– Спасибо вам, доктор! – женщина взяла его за руки.

– Скажите спасибо вот этому доктору, она мне ассистировала, если бы не её помощь, один бы я не справился, – ответил Тимофей.

– И вам спасибо, я век буду за вас молиться, – женщина схватила за руки теперь уже Злату.

– Всё в порядке, это наша работа, – произнесла с улыбкой Злата, – А Виктор непременно поправится, я в этом уверена.

– У вас золотое сердце и золотые руки, – горячо сказала женщина.

Злата засмеялась:

– А вы знаете, как меня зовут? Злата. А ваш муж всегда называл меня Рыжей. А вот его, – она указала на Тимофея, – Очкариком. А вообще, он нас дразнил всегда женихом и невестой.

– Ой, а вы что же, знакомы с Виктором? – женщина растерялась.

– Конечно, знакомы. Мы с ним всю школу вместе прожили в интернате. А как мы с ним дрались, знали бы вы! У-ух! Только клочки летели по заулочкам. А с вашим мужем всё будет отлично, он сильный, он справится.

Они рассмеялись, и даже Рита улыбнулась вдруг сквозь слёзы. Злата взяла женщину под руку и повела её в ординаторскую, пить кофе.

– Злата Ивановна, а вы муж и жена с доктором Тимофеем Дмитриевичем? – спросила Рита, прочитав имя на бейдже.

Тимофей покраснел и отвернулся к окну.

– Да, – ответила Злата, – Мы муж и жена. Мы с детства любили друг друга. С первого класса, как только впервые встретились.

Тимофей удивлённо посмотрел на Злату и радостно засмеялся.

Через полгода наступила золотая осень. В один из дней перед крыльцом городского ЗАГСа остановилась чёрная машина, украшенная лентами и веточками деревьев с золотыми и красными листьями. Дверца машины открылась, и из неё вышла красивая, молодая женщина с длинными рыжими волосами и зелёными глазами. Руку ей подал высокий, статный мужчина в очках. Это были Злата и Тимофей. Свидетелем на их свадьбе был их давнишний враг и дразнильщик Витька. Правда, он был ещё с палочкой и чуть-чуть прихрамывал, но это совершенно не портило его. Он был в форме лётчика, а рядом с ним была его красавица-жена Рита. А на фоне этих двух прекрасных пар стояла золотая осень. Была та пора, когда родилась на свет Злата. Разноцветные листья, кружась, опадали на землю.

– Ну вот, – сказал Витька, – Золотая Злата выходит замуж во времена золотой осени. Видишь, сколько золота рассыпала тебе под ноги природа?

Он обвёл руками парк, посреди которого они стояли.

– Да, она и в мир принесла только золото, – улыбаясь, и обнимая свою невесту, сказал Тимофей, – Недаром я тебя полюбил с первого взгляда.

– Хм, ты полюбил, – хмыкнул Виктор, – Да её все мальчишки любили. Только она тебя выбрала.

– То-то ты со мной все десять лет дрался! – ответила Злата Витьке.

– А как я должен был тогда проявлять свою любовь? – притворно развёл руками Виктор, – Известный закон – чем сильнее девчонку любишь, тем сильнее её лупишь, да за косички дёргаешь! Но это хорошо, что ты меня не выбрала.

Виктор повернулся к жене:

– Меня своя красавица ждала, и дождалась, мы с ней сразу после школы встретились в городе, и больше уже не расставались.

Рита с любовью и гордостью посмотрела на мужа и уткнулась лицом в его плечо. Затем она подала Злате букет невесты. Он состоял из золотых, зелёных и багряных веточек деревьев. Это был такой же самый букет, каким приветствовал её приход в этот мир её отец Иван, встречая из роддома её маму Марину. А после, каждый год, на день рождения, отец дарил Злате такой же яркий пышный букет из лесных веточек. Родителей уже не было в этом мире. Но всякий раз, памятуя о них, Злата вспоминала именно те осенние букеты. Вот и сегодня, вступая в новую жизнь, золотоволосая зеленоглазая женщина по имени Злата шла с золотым букетом в руках, по усыпанной золотыми листьями дорожке золотой осени в свою новую золотую жизнь.

Душный автобус еле полз по пыльной просёлочной дороге. За окном, в промежутках между зарослями ольхи и ивы, изредка мелькали одинокие деревни. Проносились поля со свежими, ещё не запылёнными посевами, да луга с неокрепшей, но уже набравшей силу, зеленью, богато усыпанной цветами всех оттенков. Инга сидела у окна. Пассажиров в автобусе было немного, так что соседнее кресло пустовало. Или почти пустовало. На нём ехала большая спортивная сумка, доверху набитая разными нужными вещами, без которых никак нельзя провести месяц в этой дыре.

«Дыра» или деревня Огурцово – было то самое место, куда лежал путь Инги, и где жила её бабушка, Дарья Тимофеевна. Баба Даша, так звала её Инга, жила одна, и помощь по хозяйству старушке явно была не лишней. Ингины родители давно предлагали ей перебраться в город, но баба Даша наотрез отказывалась. И в чём-то, безусловно, была права: свежий воздух и натуральная пища, неизменный режим дня, помноженный на умеренные, но постоянные физические нагрузки делали своё дело. В свои семьдесят пять лет Дарья Тимофеевна полностью справлялась со своим хозяйством: курами, поросёнком, да огородом. Но годы берут своё. Всё труднее и тяжелее становился повседневный труд, внося свои коррективы в бабушкин быт. Поросёнка больше не держали. Часть кур пришлось пустить на суп, но пять курочек и петушок, вопреки обстоятельствам, каждое утро выходили из курятника.

Но для Инги это всё равно была «дыра». Нет здесь ни дискотек, ни спутникового телевидения, ни интернета. Конечно, «тарелку» можно и установить. Но везти сюда компьютер и плазменную панель – просто дико. На кой чёрт они бабе Даше, если она без двух пар очков и заголовок в газете прочесть не сможет? Пару сериалов да новости, которые старушка смотрела зимними вечерами, и простая антенна поймать сможет. Раньше родители часто приезжали сюда в гости вместе с Ингой, не оставишь же малышку одну в пустой квартире. Сначала девочка визжала от восторга, ведь это был совершенно другой мир, с другими законами, другими правилами, где «можно» звучало значительно чаще, чем «нельзя». Столько интересных и таинственных вещей хранили в себе чердак или сарай. Старинные, наполненные неведомой магической силой, они притягивали к себе, манили. Многие предметы Инга видела раньше только в учебнике истории или в музее, а здесь смогла не только увидеть, но и потрогать, сдуть вековую пыль, от которой так забавно щиплет в носу, подержать в руках, примериться к ним.