Навья кровь (СИ) - Боровикова Екатерина "Копилка" - Страница 44

— Лиза, гля! Птичка! — радостно сказала Наташа и потрясла рукой с зажатым в ней бесформенным комком теста.

— Красиво, молодец.

Лиза подошла к матери, отобрала ухват, приставила его к печке и крепко-крепко обняла.

— Тише, тише, Глашу не задень, — сказала женщина, отвечая на объятия.

— Что у вас уже случилось? — совершенно без интереса, скорее, из вежливости, спросила баба Софья, даже не обернувшись. Ей никто не ответил.

Юля погладила дочку по голове, зацепилась пальцем за спутанные волосы и задумчиво сказала:

— Может, раз ты уж зарабатываешь, сходишь в салон? В бане который. Девочки говорили, там женщина работает, она умеет дреды плести, афрокосы и всё в таком же духе. Нельзя растрёпой ходить, так и до блох недалеко, а ты по миру можешь нахвататься. А вот это всякое плетение и аккуратно, и красиво, и в глаза не лезет, и ухаживать не надо. Утром проснулась, и уже красивенькая. И расчёску с собой таскать не нужно, всяко рюкзак полегче получится.

— Мама, прости за вчерашнее…

— Или очень коротко постричь, ёжиком. Мне кажется, тебе пойдёт. Я весь вечер твою куртку в руках вертела — качество просто чудесное. И пластины продумано вставлены, я чуть спокойней за тебя стала. К такой куртке подойдут и дреды, и короткое. Получится женственно и в то же время сурово.

— Мам…

— Я тебя очень люблю. Ты у меня очень хорошая, — Юля поцеловала девушку в щёку и отстранилась: — всё, не мешай. Каша подгорит.

Проходя мимо братьев, Лиза показала язык, дождалась радостных ответных улыбок и вышла из дома.

Вот не нравились ей Советы, и всё тут. И дело не только в вендиго и бесконечных скелетах в интересных позах. Просто — унылое место с унылым будущим и тревожной атмосферой. Дом-свеча, каркающие вороны в вышине, и заледеневшее болото, насколько хватает глаз. Лиза сомневалась, что летом, когда всё цветёт и зеленеет, здесь лучше. Та же тоска, скорее всего, да ещё и комары с кикиморами.

«Я бы здесь точно жить не смогла».

— Отвратная локация, — поморщился спутник.

Это были единственные слова, сказанные охранником за всё время пути.

Он девушке не нравился, но не сам по себе, а своим присутствием в принципе.

У мужчины было неприметное, но хорошо знакомое лицо — на ферме он дежурил часто. Судя по возрасту, охранник родился до Конца Света, но вряд ли хорошо помнил цивилизованные времена, потому что, когда всё рухнуло, был слишком маленьким. Мускулистый, невысокий, с широкой спиной и бычьей шеей, в военной форме, поверх неё — расстёгнутый пуховик. Конечно же, без оружия, но зато с узким кожаным ремнём с очень интересной шипованной, массивной пряжкой. Так сказать, предмет двойного назначения, которым при определённых навыках можно убить. Обычно путевой камень такие хитрости быстро раскусывает, но охранник как-то проскочил.

— Стой внутри, я проверю периметр.

— Незачем. Здесь безопасно. Хочу быстрее выполнить задание.

Охранник удивлённо на неё взглянул, но промолчал. Лиза еле сдержала довольную улыбку: все эти грозные и равнодушные люди, снующие по ферме, но живущие неведомо где, выполняли указания Олега Дмитриевича неукоснительно, с большим энтузиазмом, можно даже сказать, с восторгом, а на остальных жителей фермы смотрели «поверх голов».

«Так-то».

Отчим почему-то заявил им обоим, что главная — именно Лиза. А охранник к ней приставлен исключительно в роли телохранителя. Олег Дмитриевич даже подчеркнул своим обычным, не терпящим возражений рыком: «Ты меня понял?»

Утром, когда Лиза пришла, отчим был непривычно вежлив и в какой-то степени мил. Конечно, на фоне нормальных людей он по-прежнему оставался хамом — матерился к месту и не к месту, грубо перебивал и периодически напоминал, что она не красавица и уж точно не умница, но голос не повышал и разговаривал почти, как с равной. Очень условно «почти».

И потребовал сделать кое-какую работу, состоящую из двух этапов. О втором Олег Дмитриевич пока ничего не сказал, а первый она выполняла именно сейчас.

А ещё о задании не следовало говорить ни с матерью, ни с друзьями, которых у Лизы всё равно не было, и уж тем более ни с кем из городского совета, включая шефа.

Из кабинета отчима девушка вышла в абсолютной уверенности, что по неизвестной причине её социальный статус только что значительно повысился.

Лиза уверенно пошла к высотке. Телохранитель двинулся за ней, на ходу снимая ремень. Девушка снова едва не улыбнулась: любому приятно, когда его предположения оказываются верными.

— Стой. Я проверю, — угрожающе сказал мужчина, придерживая Лизу за плечо. На этот раз она противиться не стала.

«Пусть работает».

Охранник первым зашёл в подъезд, держа ремень за свободный конец так, чтобы пряжка свободно болталась на весу. Секунд через тридцать мужчина выглянул на улицу:

— Всё нормально, заходи.

Лиза достала из кармана телефон — вещь, о которой она мечтала давно. Правда, гаджет выдал отчим и лишь на время выполнения задания. Лиза сфотографировала дверь, немного сместила фокус, пощёлкала окна первого этажа, развернулась, сняла голема. Пробные шары, так сказать: потом ей придётся сделать не один снимок улицы и болот, чтобы Олег Дмитриевич имел представление, что и где находится, каковы размеры территории и так далее. Зачем эму это, Лиза по-прежнему не представляла.

Но сначала, пока ещё было светло, ей нужно пройтись по всем квартирам, в которые есть возможность попасть, и сфотографировать скелеты, поэтому Лиза, больше не тратя время зря, зашла внутрь. Охранник помимо основных функций, должен попытаться открыть то, что закрыто и, если будет необходимо, поможет перелезть через разрушенные пролёты лестниц.

Но Петрович заранее для себя решила, что нескольких этажей хватит. Под крышу, на семнадцатый этаж, она совершенно точно не полезет.

В первой же квартире, как раз в той, в которой один из скелетов будто бы готовил обед на плите, телохранитель из высокомерного истукана превратился в нормального человека. Понятное дело — трупов он повидал немало, как свежих, так и древних, но вряд ли когда-нибудь натыкался на такое «некротворчество». Он всё время переводил взгляд с костей на невозмутимую Лизу, безостановочно нажимающую на экран, и вроде бы нервничал. Фотовспышка ритмично освещала комнату, оголяя её мёртвый во всех смыслах интерьер.

— Здесь чисто, — повысив голос, сказал наконец-то охранник. — Я в подъезде подожду.

— Мг-м-ф, — ответила Лиза и в очередной раз сфотографировала ближайший скелет.

Через десять минут она перешла в соседнюю квартиру, потом заглянула в остальные. Охранник всё это время оставался на лестнице. Когда поднимались на следующий, третий, этаж, мужчина не выдержал:

— Лизавета, как думаешь, какой урод их так… расположил? И когда?

«Ого, он, оказывается, даже имя моё знает».

— Не представляю.

На пятом этаже телохранитель сам предложил закончить: они уже едва не свалились в дыру, когда под ними рухнуло несколько ступенек, а выше лестница выглядела ещё хуже. Девушка для вида поотнекивалась, мол, папа сказал, значит, надо дойти до конца, но в итоге они сошлись на том, что Олег Дмитриевич разозлится гораздо сильнее, если они здесь погибнут вместе с телефоном. Лучше неполная информация, чем её абсолютное отсутствие.

Когда вернулись на улицу, уже почти стемнело. Лиза пробежалась по островку, фотографируя по пути всё подряд, впрочем, игнорируя остатки костра, который сама совсем недавно жгла, а потом зашла в специальную программку, установленную отчимом на телефон.

Из-за того, что земля перекорёжилась, старые карты оказались бесполезны. Ландшафт изменился. Засохли одни реки, другие образовались, но чаще всего русла смешивались, изменяли маршрут… Населённые пункты соединялись, наслаивались один на другой или дробились мелкими кусками. Любая магистраль могла закончится обрывом или густой стеной леса, железная дорога упереться в дверь церкви… Появились новые гигантские озёра, пустыни, горы и болота, причём часто — в ветшающих мегаполисах. Лишь мировой океан остался неизменным, но и в этом не было уверенности — кто знает, сколько городов оказалось в недосягаемых глубинах, а сколько Марианских впадин вывернулось наизнанку и превратилось в горы? У почти исчезнувшего человечества не было ни ресурсов, ни возможностей, чтобы выяснить правду.