Тропой мужества - Стрелков Владислав Валентинович - Страница 3

Паша… генератор идей. Еще в школе выдавал на-гора всякие изобретения. Большинство идей были откровенно безумными, что определило и кличку – «Нимнул», или «Безумный профессор». Паша не обижался. Вообще он был спокойным и уравновешенным парнем. Природа наделила его живым умом, но наказала неважным здоровьем. Вся учеба в школе – это сплошные болезни, но помощь родителей и собственное трудолюбие выводили его в ряды лучших учеников. Школу Свешников Павел Анатольевич закончил с золотой медалью. В институт Паша поступил, не особо напрягаясь, несмотря на дикую конкуренцию. И пока Сергей с Васькой служили, успел закончить три курса. Свешников устроился в институт лаборантом, что дало ему возможность воплощать в макетах некоторые свои идеи.

Задумавшись, Сергей отвлекся от главного действа в фитнес-центре. «Морпех» уже с трудом подтягивал себя к перекладине, а Маргелов невозмутимо зафиксировал верхнее положение и взглянул на друга. Жуков тут же постучал по левому запястью, напоминая, что они уже опаздывают. Вася кивнул, посмотрел на «морпеха», быстро сделал выход вверх, разогнулся, поднимая тело вертикально, после чего крутанув «солнышко», изящно спрыгнул.

Зал взревел.

«Морпех» повисел на перекладине и тоже спрыгнул. По условиям спора прекращать упражнение можно, только если оппонент не может продолжать подтягивание. Но Маргелов прекратил первым, несмотря на явное превосходство. Во-первых – время, во-вторых… во-вторых «морпех» парень нормальный, и показывать свою удаль меж родами войск не дело. Неодобряемый выпендреж, поэтому Вася решил радикально. Он шагнул к «морпеху» и протянул руку.

– Предлагаю ничью.

– Согласен, – выдохнул тот. – Но водка с меня.

– Согласен.

– Молодец, Вася, – хлопнул по плечу подошедший Жуков. – Хорошо придумал, и никто не в обиде.

– Какие обиды, мужики, – улыбнулся «морпех» и протянул руку. – Меня Юрой зовут.

– Сергей.

– Василий, – кивнул Маргелов. – Посидим за рюмкой чая?

– Не, ребят, – отказался Юрий, – не в обиду. Я за рулем и ехать сегодня далече… поисковик я. Мы погибших на той войне ищем.

– Это дело хорошее, – согласился Сергей и потянул друга в раздевалку.

Открыв шкафчик, Жуков первым делом схватил мобилу.

– Ого, двадцать одна эсэмэска! – Сергей поколдовал над экраном. – Одна от отца, три от мамы и семнадцать от Паши.

– Что пишет наш технический гений?

– Пишет он… – Жуков начал открывать смс подряд. – «Вы где?», «Может, подъедете пораньше?», «Не забывайте – в четыре». И, так далее, но уже злобно и с неформатными терминами. Последняя – «Я начинаю без вас!».

– А неформатными это как? – спросил Маргелов, направляясь в душ.

– Поверь, Вася, ты так технологично выразиться не сумеешь!

На выходе из фитнес-центра их перехватили девушки.

– Привет, мальчики!

– Привет!

Одна девушка подхватила Жукова под руку, а ее подруга чуть ли не повисла на Маргелове.

– Вася, ты сегодня был неподражаем!

Маргелов приобнял девушку и вкрадчиво сообщил:

– А я еще и вышивать могу, и на машинке тоже…

Девушки прыснули, а Сергей чуть улыбнулся, отлично зная армейский сленг. Знали бы, что значит шить и на машинке работать…

– Вы сейчас куда?

– По делам, Оленька, по делам.

– Очень срочным? – надула губки та.

– Срочным, – подтвердил Сергей. – Давайте завтра вечером погуляем. В баре посидим…

– Ловим на слове! – воскликнули девушки, чмокнули парней и ушли.

Подойдя к машине, Сергей нажал на кнопку сигнализации, и БМВ приветливо моргнула габаритами. Парни закинули сумки на заднее сиденье и только собрались сесть в машину, как их окликнули:

– Эй, мужики!

Друзья обернулись. К ним быстро шел Юра-морпех и нес коробку.

– Вот, – подойдя, сказал он, – водка. Десять бутылок.

– Юр… – начал было Маргелов, но его перебили:

– Не, мужики, берите, не обижайте. Я все понимаю – повел себя, как пацан неразумный. Выпендрежник с дешевыми понтами.

– И я тоже хорош, – согласился Маргелов.

– Но поступил по-мужицки! Так что держи, – и Юра вручил коробку Маргелову. – И еще, мужики, вот мой телефон. Звоните, если что, помогу.

Забрав карточку с номером телефона и попрощавшись, друзья поехали к институту.

Паша смотрел в монитор, раз за разом проверяя и тестируя программу управления аппаратом. А чем еще заняться? Эти два оболтуса, эти разгильдяи, эти… словарный запас давно закончился. Ведь договаривались! Два часа коту под хвост! Чем себя занять? Опять, что ли, проверить соединения и протестировать работу программ? Раз в пятнадцатый?! Да ну… к черту! Закрыв окно программы, Свешников посмотрел на часы и выругался.

А чего я жду? – подумал Паша. Обойдусь без них. Приедут, а я в одиночку полностью проверил полную работу аппарата и все результаты получил.

Решено! Свешников вновь запустил программу, затем включил питание блока управления, проверил параметры, удовлетворенно хмыкнул, нажал пуск и быстро лег на кушетку аппарата.

Над ним часто замигал светодиод и… сознание погасло.

Какое-то время вокруг была абсолютная темнота. Затем начали мерцать огоньки, становясь ярче и ярче. Потом огни начали закручиваться в спираль, постепенно ускоряясь. Стало светло до рези в глазах. Внезапно весь свет свернулся в одну точку, пропал, и все тело наполнилось болью.

Невозможной.

Невыносимой.

Левую руку дергало так, что отдавало красными вспышками в глазах. Боль в ногах настолько отупела, что их и не чувствовалось вообще, а в животе словно костер пылал.

Во рту солоно и сухо, а еще глаза режет, будто песка насыпали. Что-то и вправду ощущалось на лице. Удалось шевельнуть правой рукой. С большим трудом поднял ее и смахнул с лица землю. Потер глаза и, мелко моргая, осмотрелся.

Паша лежал в какой-то яме. Больше ничего не видно. Посмотрел на тело…

Все, что ниже груди – кровавое месиво.

– А-а-а! – крик… даже не крик, еле слышный сип длился пару секунд, затем внутри скрутило болью, и Паша затих, впал в ступор от вида собственных потрохов.

– Этого не может быть… – прошептал он, – этого не может быть…

Где я? Как тут оказался? Что произошло? Что тут происходит?

«Война тут». – Ответ поставил Пашу в тупик. Это не было сказано. Это была мысль. Не его мысль. Чужая. Именно чужая. Не веря в происходящее, Свешников огляделся, в яме он один.

Крыша поехала, подумал Павел, никак я в настройках аппарата накосячил…

«Какой аппарат? Какая крыша? – появилась злая мысль. – Ты вообще кто такой?»

– Я? – удивился Свешников.

«Ты, не я же!»

– Я Паша, то есть Павел Анатольевич Свешников, – сказал мысленно Свешников. – Студент третьего курса… стоп, а вы кто?

«Лейтенант Иван Федорович Григорин, сто пятьдесят пятая стрелковая дивизия».

– С ума сойти!

Это сон? Кошмар? Ущипнуть себя, но толку… больно и так…

Сквозь звоны и шум в голове пробивались отдельные слова. Кто-то недалеко разговаривал по-немецки. По-немецки?

«Да, там немцы. Я уже говорил – война тут. Немецкая провокация, но ничего, скоро наши подойдут и…»

– Не подойдут. Не будет наших! – решительно сказал Свешников. Он поверил в реальность происходящего. Просто быть больше нечему. И не сон это. Не бывает так больно во сне.

«Как это не подойдут?» – возмутился Григорин.

– А вот так, – ответил Паша. – Немцы уже Минск окружают…

«Врешь, падла!» – И чужая злость заполнила весь мозг, подавляя волю. На краткий миг два сознания слились воедино. Свешников даже боль перестал чувствовать. Потом сознание лейтенанта затихло.

«Правда… это правда. – Лейтенант был потрясен. – Я видел… читал… я не знаю, как это назвать. Твоя память… я видел».

– Да, я не врал. Эту войну назвали Великой Отечественной…

Неожиданно раздался выстрел. Свешников насторожился.

– Что там? – осторожно спросил Паша.

«Немцы кого-то из раненых застрелили». – И правая рука начала шарить вокруг.