Инопланетный князь (СИ) - Калинин Алексей - Страница 42

Всего одно движение и одной мразью на Земле станет меньше. Земля вздохнет свободнее…

Лисицкий закрывает лицо руками, а на его штанах появляется темное пятно. Мда, весьма храбрый поступок перед смертью!

— Стоп! Остановить бой! — раздался крик ведущего.

Ага, сейчас. Вот прямо бегу и падаю. Я выбрасываю вперёд руку… Всего-то полтора метра, я не могу промахнуться!

Я пытаюсь выбросить вперёд руку. Пытаюсь, но она остается висеть в воздухе, скованная неведомой силой. И эту силу мне не одолеть.

Остановили бой…

Вот как же невовремя! Всего-то и не хватило пары секунд…

Я разжимаю ладонь. Шар просто падает в песок арены.

— Победил Аркадий Иванов и Павел Лисицкий! — провозгласил ведущий. — Они одни могут удалиться с арены на своих двоих.

На своих двоих? А как же Ибрагим и Николай?

Я повернулся к лежащим на песке. Возле них обоих уже суетились люди. Откуда-то взялись носилки. Ибрагима аккуратно уложили на это переносное устройство.

Он смотрел на меня и пытался что-то сказать, протягивал руку. Я тут же подошел и сжал его руку в своей ладони.

— Скажи, эта правда? Правда то, что гаварил твой брат и этот шакал? — просипел Ибрагим.

— Да, это правда. Твои близкие повели себя плохо. Мне пришлось защищаться, — сухо ответил я.

— И ты… Ты адин?

— Да.

— Ты великий воин. Я щастлив, что сражался рядом с табой! Ты прасти маих близких. Они… Их падставили…

— Я на них не в обиде, — пожал я плечами.

— Тагда… Не дай в абиду Нину? Ни каму не дай её в абиду! Абищай! — Ибрагим попытался рвануться, чтобы захватить мою руку своей второй рукой, но сил у него не хватило.

— Обещаю, — вздохнул я.

Для меня это слово ничего не стоило, но если умирающий просит, то почему бы и не дать это глупое обещание, которое ценится только у людей?

Ибрагим откинулся назад и его глаза расслаблено прикрылись. Пальцы стали ватными, и рука упала вниз. Окружающие люди оттеснили меня, унося Ибрагима прочь.

Точно также поступили и с Николаем. Когда я повернулся к Лисицкому, чтобы сказать тому пару ласковых, то этого щегла уже не было на месте.

Бой без правил закончился неделю назад. Всё это время в Академии было пасмурно. Двое учеников из числа аристократов покинули Академию и по ним теперь скорбели.

Студенты вздыхали, ходили с черными повязками на предплечьях, всем своим видом показывали, что они переживают утрату. Вот только я не помнил, что хотя бы кто-нибудь из них скорбел о том самом рыжем простолюдине, который не прошел свою инициацию!

Вся эта лицемерная показуха, она только подбешивала меня. И в то время, как другие ходили с мрачными лицами, я не отказывал себе в улыбке. Понятно, что таким образом я нажил себе ещё несколько врагов среди студентов, но мне на это было насрать.

Я передал последние слова Ибрагима Нине. Она знала, что мы отправимся на бои без правил, но не догадывалась, что Ибрагим вернется уже не в Академию, а в их родовое имение. И вернется не на своих двоих, а в черном плотном мешке. Да, она пыталась узнать у меня о причине спора, но я молчал. А Мишка тоже не особо распространялся о том, что произошло.

Так и получилось, что знающими нашу тайну было всего трое — я, Мишка и Лисицкий, который в это время проходил курс реабилитации в лучшей больнице города.

Уже позже оказалось, что Николай Фадеев применил запрещенную смертельную атаку. Такую атаку могли бы заблокировать устроители боев, но моя дымная пелена не дала достаточного обзора, чтобы увидеть и среагировать на подобный удар. И когда я послал копьё обратно, устроители тоже не успели его перехватить. Фадеев скончался от того, что сам сотворил…

Впрочем, от этого никому не было легче. На меня смотрели, как на убийцу аристократа, и плевать, что это убийство было совершено в честном бою. Я понимал, что мои дни в Академии сочтены и что род Фадеевых обязательно зашлет кого-нибудь отомстить за убийство своего отпрыска.

Понимал, но не боялся. Мне вообще не ведом страх. А уж тем более, когда я много раз видел смерть и считаю её своей близкой подругой.

У меня была цель и я с каждым днём становился к ней ближе. Препятствия в виде клана Фадеевых и Лисицкого мало трогали моё спокойствие. Это они должны волноваться, ведь они пока ещё не знают, с кем связались. Это не они на меня открывают сезон охоты, а я, Владыка Сорока Галактик, становлюсь на жестокий путь разрушения.

Они ещё пожалеют о том, что позволили своей глупости, надменности и горделивости возобладать над здравым смыслом. И пожалеют об этом в скором времени. Ну а пока… Пока что я делал вид, что всего лишь обыкновенный студент на факультете «Некромантии», грызу гранит науки и почти никого не трогаю.

Вот только Нина… Она почему-то начала странно посматривать на меня.