Сказки Бернамского леса (СИ) - Ершова Алёна - Страница 22

Слова эти оглушили похлеще грома. Они моментально провалились в сознание. Гарольд крутанулся и схватил Энн за плечи.

— Что? Что ты сделала? Как тебе удалось снять проклятье? Чем ты пожертвовала?

Энн удивленно хлопала глазами.

— На вас плащ надет старинный, — вместо ответа прошептала она, завороженно разглядывая расшитую золотом мантию.

Гарольд в ужасе опустил глаза. Впервые самообладание дало трещину. Он сорвал жуткую вещь с плеч. Удушающей волной накатил иррациональный страх.

— Это плащ Левиафана! Подарок Кайлех! Я не могу обернуться. Выходит, это было проклятье? Я вовсе не дракон…Айлин солгала мне. Но зачем?.. Боги! Что ты сделала Энн? Что ты натворила⁈ Я уже смирился со зверем внутри себя. Привык к нему!

Но Энн его не слушала. Она смотрела на золотой плащ. Темной, древней мощной силой веяло от него. Тьма внутри довольно заурчала. «Возьми его. Присвой. Он твой». Энн медленно присела и протянула к нему руку.

Каким-то шестым чувством Гарольд понял, что сейдкона не намерена очищать мерзкий плащ от тьмы. Она замерла, но зрачок не вытянулся вертикально, когда чистильщица переходила на кошачье зрение. За мгновенье до того, как Энн дотронулась до плаща, Гарольд оттолкнул ее. Мысль стремительная и ясная, прошила сознание: «Нельзя! Проклятье!» А дальше в голове сформироваться ничего не успело. Все произошло на автомате. Просто Гарольд знал, что лишь драконы могут брать проклятые вещи, лишь драконы могут избавлять их от темной силы. Он сам не успел понять, как когтистые лапы подхватили плащ, как привычно хлопнули огромные крылья, и мощное драконье тело с легкостью взмыло ввысь.

IX. В пещере и замке

Пещера ощущалась иначе. Естественно, ведь он впервые находился здесь в человеческом обличье. Прилетел драконом, но с легкостью сменил ипостась. Стоило лишь захотеть стать человеком и вуаля. Он несколько раз оборачивался пока не осознал, что полностью контролирует этот процесс. Понимание накатывало волнами. Поверить в собственную свободу с наскока не выходило.

Гарольд осмотрел свои богатства. Под лапами дракона эта куча ощущалась не столь огромной. Древние клады. Золото из гробниц и затонувших галеонов. Королевские регалии. Слитки, монеты, украшения. Всего и не счесть. Он пнул ногой золотой кубок. Много всего. Очень много. Только вот страсти былой нет. Ну металл, ну камни. Дальше то что?

Гарольд подобрал вытканный золотом плащ Левиафана. Вещь, которая пробудила его сущность и полтысячелетия отравляла жизнь, теперь совершенно не ощущалась чем-то темным. А вот Энн… над сейдконой плащ явно имел власть. Тревога за девушку отозвалась в душе низким ворчанием дракона. Отчего она не почувствовала темную силу древнего артефакта? Или напротив очень хорошо почувствовала? Что произошло с солнечной чистильщицей за тот час, что они не виделись? Гарольд сложил плащ и убрал в дальний сундук. С ним он разберется позже. Пока есть более важные вопросы.

Теперь ясно, что Айлин не лгала. Он действительно был рожден драконом. Проклятый плащ насильно пробудил его сущность и лишил воли к обороту.

Кайлех — жуткая сида, хотела себе ручного зверя. А еще она спешила. Потому привязала магию к гордыне. Тоже ничего хорошего, но столетия одиночества и мытарств избавили от этого недуга. Но зацепи сида нечто более основательное, глубокое жизни не хватило бы избавится. Гарольда передернуло. Морок слепого очарования спал. Отпустило так резко и неожиданно, что из груди вырвался рваный выдох. Белое лицо Кайлех больше не казалось прекрасным, а голос не будоражил воспоминания.

Только освободившись от оков, Гарольд понял, что все это время был пленником. Даже смерть сиды не подарила свободу. Он ненавидел Кайлех, и подспудно желал, чтобы та возродилась вновь. И вот наваждение спало, вместе с ним исчезла и разъедавшая душу ненависть. Словно отпустила враз многолетняя судорога. Только какова цена свободы? Айлин говорила про жертву. И это возвращает к событиям минувшей ночи. Энн немного про себя рассказала. Еще меньше он понял. Но именно она сняла проклятье. Пожертвовала чем-то столь важным. Что смогла развеять магию вещи, по слухам созданной самими богами.

«Магия. Она отдала свою магию чистильщицы. Ведь только так можно было сотворить вирд на крови. Потому и плащ ее приманил», — полоснуло по нервам догадкой.

Гарольд почувствовал, как взревел внутри дракон. Миг — и крепкие крылья с шумом рассекли воздух. В небо взвился огромный пылающий ящер.

Замок встретил сейдкону гулкой тишиной. Сразу стало понятно, что хозяин в нем так и не появился. Энн устало опустилась в кресло и расплакалась. Бессонная ночь, погоня, сейд на крови, утрата дара чистильщицы, разрывающая на куски тьма и под конец, словно вишенка на торте, плащ Левиафана от которого ее уберег Гарольд. И не побоялся ведь схватить эту дрянь, что удерживала его магию столетия.

С ума сойти! Гарольд Хредель. Средневековый король. Настоящий огненный дракон. Алый, как закат, как языки костра, что раньше ласкали ее руки. Боль от потери дара грызла кости. По венам текла разбавленная тьма, отравляя тело. Ее больше ничего не сдерживало. Но повторись бы все снова, Энн не раздумывала бы ни минуты. Бывают ситуации, в которых можно поступить только так и никак иначе. Энн растерла лицо руками. Хорошо, что люди умеют плакать. Слезы омывают душу, очищают ее. Они как дождь для земли. Сиды на это неспособны. Даже те, которые подолгу живут среди людей. Холмы забирают этот дар в обмен на бессмертие.

— Мисс Энн, у вас ничего не вышло? — обеспокоенный голос грогана вывел из раздумий.

— Почему? Получилось. Твой хозяин свободен. При том не только от полиции, но и от магии плаща Левиафана. Слышал о таком?

Глаза Хайд Броха стали как чайные блюдца. Он вцепился тонкими пальцами в кисточку хвоста и, сам того не замечая, начал выдергивать из нее волоски.

— Как, как вам это удалось сделать, сотворить мисс? И где хозяин?

— Улетел. Обернулся по своей воле драконом и был таков. Понятия не имею почему спало проклятье, но если ты мне сваришь кофе, то я расскажу, как все было.

Гроган не стал тратить время на пробежки до кухни. Хлопнул в ладоши, материализовав медный кофейник. По гостиной растекся густой кофейный аромат.

— Я ждал вас мисс, — смущенно произнес гроган, — Только увидел слезы и испугался, решил, что вы не успели, не смогли помочь хозяину.

— Нет, все получилось. — И Энн грея руки о чашку, поведала о ночных событиях. — Так что, пока все обошлось даже лучше, чем мы ожидали. Даже если за мистером Хредель явятся вновь, ему уже не будет угрожать проклятье, да и если мисс Сомерленд жива, это рано или поздно откроется.

— Вот, что сняло проклятье! Жертва! Но только ли в силе дело? — Хайд Брох пристально посмотрел на задумчивую сейдкону. Увидел и тени под глазами, и пересохшие губы. «Нет. Тут другое. Видел он сейдкон, обменявших свой дар чистильщицы на привычное ведьмовство. Не так они выглядели. И на бессонную ночь не спишешь».

Хайд Брох стал судорожно вспоминать все, что он знал о подменышах, и наконец вспомнил. Тела! Человеческие тела, если их не укрепить силой истинного имени не способны удержать дух стихии. Вот почему мисс плакала. А он дурень лишь за хозяина переживал. Что же делать? Ему очень нравилась молодая леди. Рядом с ней огонь пылает ярче, а замок перестает ворчать как старый дед. Да и хозяин ее любуется. Теплоту во взгляде не спрячешь под хмуростью бровей. Гроган не видел ранее, чтобы сир так явно наслаждался обществом дамы и при этом так упорно этого общества избегал. Жаль только, что появилась сейдкона в столь неподходящее время. Вот разобрался бы хозяин со странной невестой, гроган бы его убедил сделать мисс своей женой. Ведь хозяйкой очага она уже стала.

— Чем вам можно помочь, мисс? — не выдержал он.

Энн отрицательно покачала головой и сделала еще один глоток обжигающего кофе.

— Ничем. Разве только имя тебе мое известно. Но ты сам сказал, что дух молодой.