Чертополох и золотая пряжа (СИ) - Ершова Алена - Страница 16

— Его величество решил, что мне положено подготовить себе достойное приданое, — опустив голову, произнесла она.

— А ты решила вновь призвать меня на помощь. Может, уже проще научить тебя солому в золотую кудель превращать, чем появляться по три раза на седмице? У меня дома дистиллятор на огне остался, а затушить некому.

Айлин хлопнула глазами, давя улыбку. Мгновенья, в которые Темный Лэрд становился обычным живым человеком, хотелось превращать в бусины, низать их на нитку и носить на шее.

— Я взяла с короля слово, что он больше не будет принуждать меня прясть. Поэтому постараюсь не тревожить вас более. А что, дома совсем-совсем некому потушить огонь, вы один живете?

Маг молча покачал головой, нашел глазами кресло, прохромал к нему и сел, вытянув уставшие ноги. Калдер ускакал к сидам еще в ночь Самхейна, и за домом следить некому. Стол, конечно, испещрен охранными рунами и пожар не начнется, но эксперимент, скорее всего, придется повторять заново. Румпель вздохнул, разглядывая огромную кучу соломы и застывшую Айлин у прялки. Его раздирали противоречивые чувства: с одной стороны, маг был рад увидеть мельникову дочку вновь, но при этом досадовал, что его каждый раз выдергивают, словно редьку из грядки. Не важно, где он в этот момент находится и чем занят. Хотелось понять, как это удается пряхе. Румпель надеялся, что призывает его Айлин именно истинным именем. Тем более единственное, что он помнил из рассказа отца о снятии проклятья, так это то, что оно завязано на слове, которым впервые назвала его мать.

Беда в том, что на раскрытии истинного имени нельзя заключать договор о магической помощи. Только обещанный предмет…или человек. Имя же должно быть произнесено бескорыстно, и при этом нужно суметь удержать. «Что? Свалившегося от счастья в обморок мага? — Румпель хмыкнул. — Нет. Не о том думаю, нужно срочно решить, что просить у малышки Айлин в подарок. Чтобы переработать такую тьму соломы, это должен быть очень ценный дар для нее. Неужели Гарольд в магии совсем ничего не смыслит? Полную комнату тресты перепрясть за ночь! Ведь чем сложнее сейд, тем выше плата. Неужели он не понимает, чем это грозит его невесте? Хотя…может, вся суть именно в том, что история должна повториться?» — Маг украдкой взглянул на кольцо с алым рубином. Камень мягко светился в полутьме, и от этого света согревалось сердце. Понимание того, что он попросит, пришло само собой.

«Ведь проклятье, может, и вовсе не удастся снять, а так мой ребенок сядет на престол, хоть и будет считаться наследником короля. Круг замкнется. А еще она единственная, кто смотрит на меня без страха, жалости и отвращения. Да еще так, словно любуется».

«Ага, уродом и горбуном, — встряла едкая часть сознания. — Лучше не начинай выдавать желаемое за явное».

«А может, в качестве платы взять ее саму? Например, приказать год прожить в моем доме».

«Неужели ты такое чудовище, что лишишь девочку мужа и короны?»

«Может, я тем самым спасу ее от ужасов двора?»

«Скорее, уж наоборот», — зло хохотнул внутренний голос.

За две ночи, что Румпель провел с Айлин, он не мог не заметить, что из светлого пытливого ребенка она превратилась в нежный цветок крокуса, прекрасный и ядовитый одновременно. Пряха шаг за шагом уверенно шла к своей цели, не считаясь с ценой. Он знал еще одну такую женщину, для которой не существовало препятствий, лишь помехи. Знал и поражался сходству характеров. Вот это сходство его и страшило.

«Что ж, пора узнать, насколько далеко ты готова зайти, малышка Айлин, в своем желании стать королевой».

— Ну, вы могли бы отказать Гарольду или рассказать ему правду, — наконец прервал молчание маг.

— Боюсь, король не тот человек, который легко примет отказ или обрадуется тому, что я водила его за нос. Да и ваше участие в моей жизни я не хотела бы ему раскрывать. А так у меня, как минимум, будет два пути: стать королевой и попытаться выжить или выкупить себе свободу и найти сейдкону — наставницу.

Румпель криво усмехнулся. Ни один из этих путей не предполагал наличие его рядом.

«Странно б было, если бы она воспринимала меня иначе, чем как инструмент для достижения цели», — с горечью подумал он, а вслух ответил: — Честно говоря, мне кажется, что у вас все получится с браком, леди Айлин. Но мне любопытно, чем вы готовы заплатить за возможность стать королевой? И осознаете ли, какой опасности будете подвергаться постоянно? Знаете, в жизни, в отличие от сказок, не существует никакого «долго и счастливо». Вы замечали, что все волшебные истории заканчиваются свадьбой прекрасной дамы с благородным принцем и водворением обоих на престол? А дальше тишина. Вы думаете, рассказчики не знают, что творится за каменными стенами замков? Сколько интриг плетется ежеминутно, сколько смертей происходит ежедневно? Отнюдь. Просто эти сказки не расскажешь детям. Но добро в них все равно побеждает зло. А думаете почему? — Маг осклабился и посмотрел на Айлин так, что в животе у нее стало холодно. — Все очень просто. Сказки рассказывают победители, выставляя себя в белом свете. Поверженные же молчат, и нет среди них тех, кто мог бы поведать свою историю.

— Просто им нечего сказать в свое оправдание! Но, думаю, на каждом их погребении стоит один и тот камень с надписью: «Я сдался, не пожелав идти до конца», — с горечью ответила дева, разговор зашел совсем не в то русло, куда она хотела. Словно маг, как и спакона, обрезали ей другие пути, оставляя лишь участь королевы.

Румпель хмыкнул и поднялся. Подошел к так и не присевшей Айлин, легонько коснулся ее подбородка, наслаждаясь иллюзией близости. В это мгновенье ему захотелось оказаться на зачарованной лесной тропинке, той самой, которая петляет вне времени. Но горечь приготовленных и пока не произнесенных вслух слов уже осела на языке.

— Что ж, леди, тогда давайте перепрядем всю эту солому в блестящее золото, — нарочито бодро произнес он. — Но вот вопрос: что вы мне подарите за помощь в этот раз?

Дева опустила голову.

— У меня ничего не осталось, кроме себя самой, — сказала она тихо.

Румпель отстранился. Вот они и дошли до самого главного. Назад уже пути не будет.

— Вы не представляете, насколько это много, леди Айлин. Зачастую, имея богатство, власть, почет, люди теряют самих себя, и внутри образуется такая зияющая дыра, что ее уже ничем не закрыть. Прошу, постарайтесь сохранить себя и не потерять в пучинах бытия. А в подарок от вас я хочу дитя. Подарите мне своего первенца.

Айлин закрыла глаза. Мелкая дрожь родилась у корней волос и рассыпалась по телу. Миллион мыслей заполнил голову, и все они голосили, толкались, мешали друг другу. Не желая слушать ни одну из них, дева медленно кивнула.

— Сейчас? — свой голос ей показался чужим и далеким.

— После. Пока достаточно лишь обещания.

— Оно есть у вас, мой лэрд. Мы можем начать работу?

Румпель кивнул и поковылял к соломе. Следовало торопиться. Ночи темной половины года длинны, но и король от щедрот своих заполнил трестой всю комнату.

«Эх, братец, позарился ты на приданое и не ведаешь, что у богатой невесты из постели шипы растут. Кабы ты об эту деву зубы не переломал. От сиды я тебя спас, но от нее не буду. Тем более, когда родится наследник. Мой ребенок от твоей жены, на твоем троне. Смешно, не правда ли».

Хотя смешно Румпелю не было. Маг до последнего надеялся, что Айлин откажется. Не согласится быть с горбуном и уродом ради золотой пряжи и короны, которую она сулит. Но теперь он точно знал — нет больше малышки Айлин, есть лишь очередная королева без сердца, готовая на все ради власти.

***

Айлин молча пряла. Предложение Темного лэрда выбило почву из-под ног.

«А чего ты хотела, для такого знатного господина ты всего лишь дорожная пыль», — звенел сталью внутренний голос.

«Нет! Не правда, он всегда был добр ко мне. И если бы я отказала, он бы отступил», — отвечал ему мягкий, бархатный.