Да, урук-хаи мы! (СИ) - Борчанинов Геннадий - Страница 23

Наконец, солнце покатилось к западу, и серп растущей луны всплыл над горизонтом, изредка показываясь из-за облаков. Мы немного ускорили шаг. Вскоре пришлось форсировать небольшую реку, и если первые несколько орков прошли по тонкому льду, то последним пришлось наладить переправу из поваленных деревьев. Заодно подождали отставших и немного передохнули после долгой дороги. Деревня должна была быть совсем уже близко. Костры разводить не стали, даже несмотря на то, что все замёрзли и тряслись от холода. Нас согреют горящие вражеские избы. Когда дождались всех, то посидели ещё полчаса, чтобы отдохнуть могли все, и только потом двинулись дальше.

Запах дыма из печных труб донёсся до меня раньше, чем мы собственно вышли к деревне, спрятавшейся на опушке огромного леса. Орки тоже его почуяли, заухмылялись, начали хищно скалить зубы, предвкушая поживу. Нас было в разы больше, и никакого сопротивления местные оказать не могли, так что наш поход превращался в детскую прогулку. Да и какое вообще сопротивление могут оказать местные крестьяне и охотники сотне отборных орочьих воинов, вооружённых до зубов? Чисто символическое, чтобы попытаться хоть как-нибудь забрать с собой нескольких противников и умереть с честью в неравном бою.

Хотя лично я бы предпочёл дружить, торговать и сражаться плечом к плечу с местными людьми. У Толкиена же были описаны люди, сражавшиеся на стороне Саурона, харадримы, пираты, значит, и здесь с людьми можно договориться. Или хотя бы попробовать. Даже если не получится переманить людей на свою сторону, я буду согласен на вооружённый нейтралитет, лишь бы не мешали мне осуществить главную цель — разгромить эльфийскую мразь. Но это из разряда несбыточных мечт, потому как Орда пойдёт по людским землям, городам и деревням, и конфликты просто неизбежны. Обидно, конечно, поднимать оружие против человеческой расы, но если придётся, я буду готов.

Солнце окончательно скрылось за горизонтом аккурат в тот момент, когда мы подошли к окраине деревни, и тут нас ждал не очень приятный сюрприз. Лесная деревня оказалась окружена высоким частоколом. Всё было сделано по науке, чтобы максимально осложнить жизнь возможным захватчикам, сам частокол стоял на земляном валу, который, и без того довольно крутой, вдобавок был залит льдом. Почти любой штурм этого укрепления будет обречён на провал, а подбирающихся к стене врагов будут невозбранно расстреливать через узкие бойницы в стенах. А в мирное время по этим горкам могут кататься дети.

Жители не сбежали и не спрятались в лесах, как я ожидал. Вместо этого редкие караульные бродили по стене с факелами, вглядываясь во мрак, чтобы в нужный момент поднять тревогу и приготовиться отражать любую угрозу, пришедшую из темноты. Желание нападать немного поубавилось, но не настолько, чтобы отказаться от нашей затеи и возвращаться в горы с поджатым хвостом.

Нас здесь целая сотня, но что-то мне подсказывало, что такое укрепление можно удерживать и от превосходящих в несколько раз сил. Пары десятков крепких мужиков хватит, чтобы отстреливаться, рубить наброшенные на частокол верёвки и отпихивать лестницы, о которых мы даже не позаботились. Придётся снова что-то изобретать.

Мы толклись на опушке, пристально наблюдая за деревней и часовыми и стараясь не показываться на свету. Все устали и замёрзли, и я тоже, но разводить костры я по-прежнему не разрешал, так что мы кутались в шкуры и жались друг к другу, чтобы сохранить хотя бы небольшие крохи принесённого из дома тепла. А я искал слабые места в обороне и не находил.

Даже ворота у этих хитрюг стояли не прямо, а как бы по спирали, напоминая раковину улитки, и небольшой отрезок второго частокола внутри позволял обстреливать и закидывать камнями нападающих даже в том случае, если ворота сломают. Гнилых брёвен тоже не было видно, наоборот, свежие места пестрели светлыми пятнами, благо, в брёвнах здесь недостатка и быть не могло.

Короче, мы шныряли под стенами, как героиня басни про лису и виноград. А этот виноград хоть и был надёжно защищён, так, что достать его становилось большой проблемой, менее сладким не казался, наоборот, желание пошариться по местным кладовым только распалялось ещё больше. За такими стенами наверняка найдётся что-то ценное, иначе нет никакого смысла поддерживать его в таком образцовом порядке. Ну или это просто передовой форпост Священного Союза, ближайший к нашим землям, и страх перед орками заставляет их трястись по ночам и ежедневно подновлять укрепления, которые давным-давно никто и не пытался атаковать. Но мы всё же попробуем.

Холод, пробирающийся под одежду и заставляющий всё тело коченеть, навёл меня на мысль. Я приказал всей своей армии уйти в лес, под прикрытие деревьев, а затем заставил орков рассыпаться и развести костры на небольшом отдалении друг от друга. Чтобы у каждого был свой собственный костёр, благо, топлива здесь хватало.

Огни вспыхивали один за другим, орки едва ли не дрались за валежник и делились горящими головёшками, протягивали руки к блаженному теплу и разогревали пищу. А я гадал, что чувствует караульный на стене, когда видит, как в тёмном лесу загорается целая россыпь чужих костров. Я немного погрелся у чужого огня, и отправился к главным воротам крепости. Один. А десяток моих арбалетчиков взяли под наблюдение все входы и выходы из этой деревни.

Возможно, стоило начать с каких-нибудь бедных и затерянных выселок и хуторов, такие наверняка есть и в лесу, и у реки, но я слабо представлял, что с них можно взять. Там наверняка живёт такая же беднота, как и мы, а здесь, за стенами, наверное, есть, чем поживиться.

— Эй, вы! — проревел я, выходя на дорогу с факелом в руке.

Так, чтобы со стены меня могли увидеть. Караульный прокричал что-то своим, поднялся шум, но стрелять в меня пока не стали. Я убедился, что на меня смотрят, и указал рукой на сотню костров, мерцающих в лесу позади. Обычно костёр зажигали если не на десяток, то на пять-шесть воинов, так что подобная уловка могла в данных условиях сработать.

— Сдавайтесь! Нас — Орда! — прокричал я.

А нас — рать, как же. Но тут мне что-то подсказывало, что гарнизон тут маленький и не слишком хорошо обученный, потому как на стену высыпал всего десяток воинов в больших меховых шапках, и они выглядывали из-за частокола без всякого опасения, что их могут подстрелить.

Один из них прокричал что-то в ответ. Я, разумеется, не понял ни слова, их язык чем-то напоминал странную помесь немецкого с нижегородским. Но по интонации был ясно, что мне советовали убираться вон, покуда цел. Придётся общаться жестами, надеясь, что здесь они совпадают.

Я, конечно, не надеялся, что местные откроют ворота и склонят головы, едва мы покажемся на дороге, и не рассчитывал на быструю победу. Я надеялся вселить страх в сердца защитников, а это только половина дела.

Если бы не клятый Зугмор с его засадой, я бы успел всё разведать и составить план, а теперь приходилось импровизировать.

— На рассвете! Если вы не откроете ворота! Мы спалим деревню до основания! — сопровождая каждое слово красноречивыми жестами, проорал я.

В ответ защитники пролаяли что-то явно нецензурное. Но взрыва хохота не последовало, они всё-таки не на шутку перепугались. Я демонстративно махнул факелом, развернулся и зашагал обратно к кострам.

Арбалетчики остались ждать в засаде, контролируя выходы, вполне возможно, что местные попытаются отправить гонца в ближайшие селения за подмогой.

Возможно, лучше было бы попытаться взять эти стены нахрапом, нагло задавить числом, но я представлял, какие потери бы ждали нас тогда, и желание брать крепость таким образом тут же угасало.

— И что, думаешь, откроют? — спросил у меня Бурздуб, когда я вернулся к костру и протянул руки к дрожащему пламени.

— Нет, — честно ответил я.

— И зачем это всё? Не проще ли было сразу налететь и постукать? — хмыкнул сотник.

— Может и проще, — пожал плечами я. — Но они сейчас будут всю ночь дрожать от ужаса, а мы пока будем отдыхать.