Да, урук-хаи мы! (СИ) - Борчанинов Геннадий - Страница 17

Постепенно мы добрались до главного зала, украшенного золотом так обильно, что в глазах начинало рябить. Золотой трон на небольшом возвышении пустовал, зато рядом с ним выстроились оставшиеся воины, закованные в латы с головы до ног. Своего рода преторианцы, гвардия, лучшие из лучших. И среди них — тот самый гном в золотом шлеме и со светящейся секирой. Я видел, как горят ненавистью и праведным гневом их глаза. Но в этот раз мы пришли на их землю, и мы пришли мстить.

На этот раз я не желал принимать вызов, тратить время и силы на глупые и бесполезные дуэли, тем более, что в прошлый раз я всё-таки победил.

Позади гномьего строя стоял ещё один эльф, такой же уродливый и мерзкий, в таких же серебристых доспехах.

Мы остановились напротив гномьего строя, предвкушая ещё одну славную битву. Их осталось около двух десятков, считая вождя и эльфа, нас до главного зала добралось раза в полтора больше, многие растеклись по боковым коридорам и другим залам в угаре грабежа и насилия.

— Становись! — рыкнул я.

Орки спешно построились в две шеренги справа от меня, все давным-давно знали, как нужно сражаться с гномьим хирдом. А вот гномы приспособиться и научиться новому не пожелали, за что сейчас и поплатились. Даже если эти два десятка выживут, то им ни за что не удастся отвоевать потерянный дом. Но они не выживут.

— Стоять, ор’кей! — коверкая язык и выплёвывая слова, будто гнилые косточки, процедил эльф. — Драка мы два! Эти пустить!

— В атаку, — произнёс я, не собираясь даже слушать предложение остроухого.

Выставив копья перед собой, орки шагнули вперёд. Гномы, сгрудившиеся на ступеньках у трона, сомкнули щиты и приготовились отражать наши удары, эльф понял, что его уловка не сработает, и вытянул из ножен саблю с таким видом, словно делал и нам, и гномам величайшее одолжение.

— Бей! — проревел я, и мой голос отражался от стен тронного зала, повторяя команду по несколько раз.

С шумом и грохотом два строя столкнулись друг с другом, прижимаясь ближе, чем любовники в порыве страсти. Снова зазвенела сталь, послышались крики и вопли о помощи, сдавленные вздохи и бешеное рычание. Мы сминали гномье построение, как бульдозер сминает гипсокартонную стенку, легко, играючи и неумолимо, вздымая наверх целые тучи пыли.

Последние из карликов сопротивлялись отчаянно, с упорством обречённых, но всё равно были вынуждены понемногу отступать, теряя одного воина за другим. Эльф и гном в золотом шлеме держались чуть позади строя, выкрикивая то одну, то другую команду, но в бой пока не вступали, и я видел ужас на их лицах. Осознание близкой смерти. И я размахивал палицей с утроенной силой, лишь бы поскорее добраться до этих ублюдков, их испуганные взгляды призывали меня и манили, как манит хищную птицу дрожащий кроличий хвост.

Гномы падали, громыхая латами, отлетали от могучих ударов в разные стороны, и даже если им удавалось убить или ранить одного орка, то за него тут же мстили соратники, а на место убитого вставал другой. У подземных карликов не было ни единого шанса.

Наконец, гном с серебристой секирой, их вождь или царь, видя, как умирают его воины и родичи, не утерпел и сам ринулся в бой с диким воинственным кличем. Его секира прошла сквозь броню Хазбега, как горячий нож через масло, но в его глотку, прямо под бороду, вонзилось чьё-то копьё, и гном рухнул на колени, хрипя и булькая распоротым горлом. Я снёс ему голову вместе со шлемом одним богатырским ударом.

Битва гремела на ступеньках, ведущих к трону, и даже эльф теперь начал порхать вокруг нас, пытаясь достать саблей хоть кого-нибудь. Противники стояли на небольшом возвышении, но это не давало гномам никакого преимущества, даже наоборот, нам стало гораздо удобнее бить не на уровне собственного пояса, а на уровне плеч.

Наконец, последние из гномов упали замертво, и эльф остался один, намереваясь продать свою жизнь подороже. Остроухий тут же попытался вызвать нас на «честный» бой по одному.

— Убить его! — прорычал я, первым бросаясь в атаку, и всё моё воинство кинулось следом.

Эльфа забили толпой, как бешеную собаку, не дав ему даже мгновения, чтобы опомниться, и больше никого из врагов в тронном зале не осталось. Орки добили раненых гномов, проявив милосердие.

Я окинул залу долгим задумчивым взглядом, а потом уселся передохнуть на золотой трон, по удобству больше напоминающий твёрдую колченогую табуретку.

— Это победа, братья, — заявил я. — Великая победа, но не последняя.

— Ур-ра! — грянул слитный орочий хор.

Все прекрасно понимали, что это значит. Гномы разбиты, и теперь нам ничего не мешает и не угрожает. Мы наконец-то можем собраться с силами и спуститься вниз, бурным потоком сметая всё на своём пути.

А эльфы, умирающие сегодня ничуть не хуже остальных противников, уверили нас в том, что мы постукаем их всех до единого и отомстим за все прошлые унижения и обиды.

Награбленного взяли столько, что потом целые караваны несколько дней курсировали туда-сюда, перетаскивая добро из гномьих пещер в деревню. Само собой, устроили большой праздник для всей Орды с поминанием павших и чествованием живых, каждому участнику похода я выдал самодельные памятные знаки из золота, которые отчеканил сам. Думаю, их будут ценить гораздо выше, чем какие бы то ни было трофейные безделушки.

Ну а лично я оставался абсолютно равнодушен к золоту и сокровищам, вывезенным из-под горы, для меня настоящим сокровищем оказались железные слитки, обнаруженные на одном из складов.

Гоблины обшарили город сверху донизу, заглянули буквально под каждый камень. Они переселились из своих пещер и снова заложили проход в опасные коридоры. Я отдал им безраздельную власть над подземными владениями, мне эти затхлые тоннели и залы были совершенно неинтересны.

Раненые потихоньку восстанавливали силы, и даже я в пылу сражения получил несколько новых ран, которых попросту не заметил тогда. Шаманы и их ученики работали, не покладая рук.

А ещё в гномьем городе нашлись запасы продовольствия и целые подземные плантации, на которых бородачи выращивали грибы и какую-то съедобную плесень, так что от голода мы избавлены надолго. Но это, конечно, не значит, что мы останемся зимовать тут, в горах. Наоборот, мы дождёмся, когда все раненые встанут на ноги и сразу двинем в путь.

Но пока мы зализывали раны в своих деревнях, ходили в караулы и дозоры и просто отдыхали. Мастера переделывали гномье оружие на наш манер, благо, арсеналы у бородачей ломились от разнообразных топоров, кирок, копий, мечей, сабель, секир и прочих орудий убийства.

Всё шло своим чередом, почти не требуя моего вмешательства, и я позволил себе несколько дней отдыха и безделья. Орда стала достаточно устойчивой структурой, чтобы продолжать существование просто по инерции. Вот если бы случился какой-то кризис, это могло бы снова расколоть нас на отдельные племена, но пока всё было спокойно и стабильно.

Так что я валялся в тёплом чуме, ел досыта, много спал и терпел заботу Кары, которая занималась лечением моих ранений. О делах я даже не вспоминал. Лежал и прокрастинировал, точно как Илья Муромец. Пока в гости ко мне не заявился Дургуз.

Брат вошёл степенно и церемонно, поклонившись мне, как хану Орды, что случалось довольно редко.

— Мир тебе, вождь, — произнёс он.

— И тебе, Дургуз, — хмыкнул я, приподнимаясь на шкурах.

Дургуз снял шапку, протёр лысину, уселся за низкий стол, поближе к печке. Он был явно чем-то обеспокоен, так что я сразу взял быка за рога.

— Что случилось, брат? — спросил я.

— Один из дальних дозоров пропал, — выдохнул он.

— Так, — хмыкнул я. — Где?

— На западе, за Чёрным Утёсом, — сказал он. — Смена пришла, там никого.

— И что дальше? — спросил я.

— Подождали немного, покричали, поискали, никаких следов, ни крови, ничего, — хмуро доложил брат.

Любопытно, очень любопытно. Может, какой-то мститель из числа гномов?