Порочные занятия (ЛП) - Шейд Сигги - Страница 80

— Что? — я поднимаю пистолет, целясь в точку между его глазами.

— Ах, — Криус поднимает тонкую ладонь. — Я бы не стал этого делать, мой мальчик. Ведь у моих людей твоя сестра Квинн.

Слова поражают, как удар под дых. Это невозможно.

Нет, это возможно.

Криус никогда не осмелился бы пойти туда, где я мог бы убить его, если бы у него не было плана на случай непредвиденных обстоятельств.

— Когда ты ее взял? — спрашиваю я.

— Поимку Квинн подтвердили за мгновение до того, как я вошел в городской морг, — говорит он с нежной улыбкой. — Если со мной что-нибудь случится, у моих людей есть указание продать ее с аукциона одному из моих зарубежных партнеров.

У меня сжимается челюсть.

— Потребуются месяцы, чтобы выследить ее, а к тому времени будет слишком поздно, — Криус кивает, чтобы подчеркнуть свою точку зрения.

Края зрения краснеют, и мое дыхание становится поверхностным. Я не смог спасти маму, и теперь я не могу спасти Квинн.

Голос в затылке кричит, чтобы я сосредоточился. Сосредоточился на всем, что я знаю о Квинн. О Криусе Ванире. Сосредоточился на том факте, что он больше не всемогущий, дальновидный монстр моего детства, а человек, который скажет или сделает что угодно, чтобы остаться в живых.

— Докажи, — говорю.

Его улыбка мерцает.

— Извини?

— Где ты нашел Квинн? — спрашиваю я. — Как? Покажи мне видео с заложницей. Что-угодно.

— Конечно, мой мальчик, — Криус лезет во внутренний карман пиджака.

Я стреляю ему в плечо, забыв все обещания быстрой казни.

Он зажмуривает глаза и стискивает зубы.

— Мариус. Всегда такой импульсивный.

Рука с кармана падает, как и его пистолет, который летит под стол.

— Ты солгал о Квинн? — рычу я.

Криус выпускает трость и для равновесия хватается за край стола.

— Я надеялся использовать твою слабость к женщинам в своих интересах.

— Ты жалок.

Он хрипит.

— Если это не ты под простыней, то кто?

— Твой человек.

Я убираю пистолет обратно в кобуру, прощаясь с последними мыслями о быстром убийстве.

Стрельба слишком хороша для этого ублюдка.

Он смотрит на меня, его голубые глаза сияют.

— Мариус, мой мальчик…

Мой кулак встречается с его челюстью.

— Ты мне не отец.

Криус падает навзничь, ударяясь о бетон с болезненным шипением.

— Будь благоразумен, — хрипит он. — Когда Моника пришла ко мне со своим планом, я позаботился о том, чтобы никто не пострадал и не погиб от моих рук.

Звуки стрельбы стихли, и городской морг погружен в тишину. Быстрые, хриплые вдохи скребут мои барабанные перепонки, когда я приближаюсь к упавшему человеку.

Он выглядит жалко, лежа на полу, пытаясь отползти назад к выходу. Я лезу во внутренний карман куртки и достаю нож.

— Мариус, — хрипит он. — Не делай этого.

— Сколько женщин было на твоем месте? — рычу я. — Сколько из них просили, плакали и умоляли о пощаде?

Он хватается за кровоточащее плечо и вздрагивает.

— Ты пожалеешь, что убил своего отца.

— Ты сбился со счета, сколько жизней погубил? — спрашиваю я сквозь стиснутые зубы.

Дверь со скрипом открывается, и я перевожу взгляд в направлении звука и вижу, что Тор проскальзывает внутрь. Когда он закрывает за собой дверь, я вытаскиваю пистолет из кобуры и снова обращаю внимание на Криуса.

— Могу я попросить об услуге? — шепчет он.

— Нет.

Я становлюсь на колени рядом с ним, поднимаю его за раненое плечо, наслаждаясь его болезненным шипением. Он не вздрагивает, не сопротивляется и не борется. Возможно, он уже знает, что потерпел поражение. Возможно, он не хочет доставлять мне удовольствие показывать свои страдания.

Как бы я ни хотел, чтобы этот момент длился вечно, я все еще окружен врагами.

Поместив нож на три дюйма ниже его уха, я перерезаю сонную артерию. Криус задыхается, когда теплая кровь хлыщет из раны и пропитывает мой рукав.

— Сделай так, чтобы другие мои мальчики не умерли с голоду. Они будут заперты в квартирах, если я не навещу их матерей.

Мои ноздри раздуваются при подтверждении того, что я был не единственным.

— Как мне их найти?

— В моем телефоне есть файл. Используй мою сетчатку, чтобы получить к нему доступ. Пароль — «красота».

Я подавляю свое отвращение, чтобы сосредоточиться на получении информации, необходимой мне для спасения его заключенных.

— В нижнем регистре?

— Да, — хрипит он.

— Есть что-нибудь еще, что я должен знать?

— Не оскверняй мое тело, — он смотрит на меня, его зрачки сужаются. — Отправь его моей жене и семье на похороны.

— Я говорил о мальчиках и женщинах, — рычу я.

Его глаза расширяются, а рот приоткрывается.

— Мариус?

— Ты умрешь незамеченным, неоплаканным, забытым, как и все женщины, которые стали твоими жертвами.

— А мой сын?

Я толкаю его на пол.

— Если бы ты действительно заботился о своем законном отпрыске, у тебя бы не было столько врагов.

— Виктор невиновен, — Криус хватается за рану на шее, пытаясь сдержать прилив крови. — Мой враг пытался добраться до меня через него. Его невесту убили, и Виктор отомстил за ее смерть.

Я смотрю на Тора.

Он кивает.

— Человек, убивший невесту Виктора, был высокопоставленным членом ирландской мафии. Они бы отомстили, а затем Криус нанес бы ответный удар, начав войну, которую никто не может себе позволить. Отец посадил Виктора в «Сикрофт», чтобы сохранить мир.

Моя челюсть сжимается.

— Я сожалею, что не смог убить тебя, когда мне было шестнадцать.

Криус задыхается, выпучив глаза, открывая и закрывая рот, но не издавая ни звука. Я стою над ним, пока рука с его шеи не падает на пол. Свет исчезает из его глаз, и он делает последний вдох.

Воздух в моих легких на мгновение замирает. Я жду, когда он шевельнется или пробормочет последнее слово, но он остается неподвижным.

Наконец-то Криус мертв.

Никакого облегчения или эйфории, которые я представлял себе. Смерть Криуса ничем не отличается от любого другого моего убийства.

Он умер так же, как и любой другой человек.

Тор аплодирует.

— Это было хладнокровно.

Я поднимаю пистолет.

— Что дальше?

— Отец приказал мне убить тебя, если ты не выполнишь свою часть сделки.

— А если выполню?

— Он хочет, чтобы ты передал ему значительную часть файлов собственности Ваниров, учитывая, что его законный сын находится в тюрьме. Никто не знает, куда Криус спрятал дочь. Она, вероятно, ничего не знает о его делах.

— Что-нибудь еще?

Тор пожимает плечами.

— Ты уволен, и он отозвал твой допуск к университету.

— Я обдумывал такой вариант.

Беру себе на заметку отправить Феникс резервный телефон завтра утром первым делом. Она поедет со мной в Лондон.

— Мы договорились? — спрашивает Тор.

— Только если это означает конец всей торговли людьми и борделей.

— Отец будет счастлив закрыть эти предприятия. Его интересует только недвижимость. — говорит Тор, кивая. — Мы будем на связи.

Он подходит к двери и останавливается.

— Кстати, твоя девочка очень умная. Никому никогда не удавалось избежать принудительных браков отца, даже мне. Я не скажу ни слова о том, что видел в переулке.

Мои глаза сужаются, и он с ухмылкой отступает. Я убивал людей за гораздо меньшее, но заставить Тора замолчать в окружении его людей, — это самоубийство.

И я хочу остаться в живых, чтобы позаботиться о Феникс.

Жду, пока он выйдет через дверь, прежде чем опустить пистолет. Все эти файлы Криуса никогда не принадлежал мне, и, если это избавит меня от семьи Бестлэссон, я буду рад пойти на эту жертву.

Входит группа мужчин в белых комбинезонах с сумками и оборудованием. Я отхожу в сторону, позволяя им заняться уборкой.

Я прислоняюсь к стене, наблюдая, как они загружают двух мужчин, которых я подстрелил, в мешки для трупов. Телефон в моем кармане жужжит.

Сообщение на экране гласит: