Порочные занятия (ЛП) - Шейд Сигги - Страница 17

— Открой пошире и соси, — говорю я.

Когда она раздвигает губы, мои легкие замирают. Предвкушение заставляет сердце стучать, как перед убийством. Я вдыхаю, пока края зрения не расплываются, и выдыхаю только тогда, когда она полностью заглатывает член.

Мои губы раздвигаются с безмолвным вздохом.

Блять.

Ее рот горячий, влажный и тесный. Она сжимает меня, как тиски, и скользит головой вниз до тех пор, пока я не чувствую заднюю стенку горла. Горячее дыхание Феникс упирается мне в лобок, но это чувство длится недолго, когда она отстраняется.

— Глаза на меня.

Ее пристальный взгляд встречается с моим. В красном свете игровой комнаты серые глаза кажутся почти черными, ресницы густые, но красивое лицо все еще излучает невинность, противоречащую тому факту, что она сосет мой член. И не менее волнующе осознавать, что она моя студентка.

— Хорошая девочка, — рычу я. — Такая красивая. Ты выглядишь идеально, когда твои губки обхватывают мой член.

Звук, который она издает, вызывает у меня приступ экстаза.

— Ты течешь из-за меня? — спрашиваю.

Когда она кивает, я запускаю пальцы в шелковистые пряди ее волос и сжимаю их в кулак. Пока она качает головой вверх и вниз, я задаю идеальный ритм.

Феникс не отдает мне контроль полностью. Ее маленький язычок дергает из стороны в сторону, ударяя то чувствительное место, где головка встречается со стержнем. Каждое движение отдается в яйцах, и мне требуется весь самоконтроль, чтобы заставить себя дышать.

— Ты так красиво сосешь мой член, — говорю я. — Прямо как я представлял.

Собственник внутри меня хочет спросить, где она научилась сосать с такой ловкостью и мастерством. Однако остальная часть разума посылает все к чертям и предлагает наслаждаться.

— Такая нетерпеливая маленькая шлюшка.

Позволяю ей продолжать в том же духе и проверяю реакцию на грязные словечки одобрения. Вопреки тому, что она сказала ранее, унижение не заставляет ее колебаться.

— Посмотри на себя, отсасываешь своему профессору. Пытаешься получить пятерку?

Феникс издает восторженный звук, который вибрирует над головкой моего члена. Пальцы одной руки бегают туда-сюда по внутренней стороне бедра, а другой массируют яйца. Она везде — вокруг моего члена, яиц, в моем сознании. Черт, я теряю себя из-за нее.

Моя спина выгибается, как рукоятка лука, и каждый нерв в теле натягивается. Я больше не контролирую удовольствие. В любой момент она ускорится, и я солью свое эго ей в глотку.

Этот минет превратился в битву воли, и Феникс полна решимости довести меня до оргазма по команде.

Я крепче сжимаю ее волосы, пока она не издает болезненный звук, но даже он вибрирует на члене и подталкивает к кульминации.

Черт побери.

Она даже лучше, чем я представлял.

Хватка усиливается, пока она не смотрит на меня с болью в глазах.

— Вот и все, — говорю сквозь стиснутые зубы, потому что даже мои голосовые связки дрожат. — А теперь давай проверим твой рвотный рефлекс.

Поднявшись с трона, я заставляю ее немного отодвинуться назад, чтобы не упала. Она смотрит на меня, глаза широко раскрыты от удивления. Рука, которая массировала яйца, падает в сторону, а другой она держится за мое бедро.

— Я буду трахать тебя жестко и быстро, и ты примешь это. Если возникнут проблемы, похлопай меня по ноге. Поняла?

Она кивает.

Я крепко держу ее голову, толкаю бедрами и трахаю в горло жесткими толчками.

Она зажмуривает глаза и кашляет.

— Дыши через нос.

Феникс кивает, удушье проходит. Я делаю еще один резкий рывок бедрами вперед, заставляя ее вдохнуть через ноздри.

— Посмотри на меня, — шиплю я.

Когда она поднимает взгляд, ее красивые глаза блестят.

— Молодец, — бормочу я. — Так хорошо берешь член.

Она дышит громко и тяжело, слезы катятся по лицу.

— Помнишь, что делать, если тебе тяжело?

Она кивает.

Глядя прямо в глаза, я трахаю ее в горло как последнюю блядь. Пальцы сжимают мои бедра, но пока она не постукивает, я не замедляюсь.

Слюна стекает по ее подбородку, когда она полностью теряет контроль. Я влетаю в ее рот и выталкиваюсь, вздрагивая каждый раз, когда она глотает. Единственное, на что она способна в этом состоянии — цепляться за меня для равновесия.

— Не двигайся, — говорю я, хотя слова лишние.

Он останется здесь, пока я не буду удовлетворен.

Одна ее рука падает. Моя челюсть сжимается, пока я жду, когда она даст сигнал, что с нее достаточно. Но вместо постукивания она обхватывает мои яйца и сжимает их.

Гребаный.

Ад.

Мое зрение застилает белым, прежде чем мир рассыплется на осколки. Я взрываюсь глубоко в ее горле, мускулы содрогаются, когда она глотает мой член.

Горячая жидкость выплескивается поток за потоком. Феникс стонет, охает и сглатывает, но я едва слышу ее сквозь судорожное дыхание.

Я кончаю, кончаю и кончаю, как будто все оргазмы, которыми я наслаждался, когда смотрел, говорил или думал о ней, вернулись с удвоенной силой. Колени подгибаются, и только мышцы ног удерживают меня в вертикальном положении.

Когда оргазм затухает, она смотрит на меня, глаза расфокусированы, сперма стекает по ее губам.

— А мне теперь можно кончить? — спрашивает она.

Феникс заговорила без разрешения. Я не могу оставить это безнаказанным, но также не хочу сломить бунтарский дух, который дал мне лучший оргазм в истории.

— Давай перейдем к смотровому креслу, — говорю я, прерывисто дыша. — Я хочу проверить твою реакцию.

ФЕНИКС

Я падаю на задницу и вздрагиваю, когда мои горящие ягодицы ударяются о деревянный пол.

Профессор Сегал возвышается надо мной со своего трона, воплощение мужского величия. Татуировки на голой груди резко контрастируют с кожей, а с красным светом над головой кажется, что я нахожусь в похотливом круге ада.

В горле першит. Болит челюсть. Но это ничто по сравнению с пульсирующей потребностью внутри. Клитор такой горячий и набухший, что ощущение граничит с болью.

Он не позволял мне играть с собой во время минета, но ощущение огромного члена во рту и так возбудило до чертиков.

Я провожу языком по губам, слизывая горечь, и делаю пометку попросить его не кончать так глубоко. В следующий раз я хочу как следует попробовать его.

— Скоро ты научишься не говорить без разрешения, — его резкий голос прерывает мои мысли.

Моргая, я снова смотрю на профессора.

Он уже стоит, кожаные штаны снова на месте, и в целом выглядит настолько собранным, что я начинаю задаваться вопросом, не был ли этот минет плодом моего воображения.

Что случилось с мужчиной, который стонал и дрожал от моих прикосновений?

Куда делся тот, кто чуть не потерял сознание, когда я дразнила его твердый член языком?

Исчез, его заменил суровый профессор, швырнувший стул через лекционный зал.

— Последние слова перед тем, как мы начнем, мисс Шталь? — спрашивает он.

По позвоночнику пробегает дрожь. Стараюсь не реагировать, когда она доходит до моего голодного сердца.

Несмотря на все усилия, я выпаливаю:

— Когда я кончу?

Улыбка, которую он мне дарит, настолько безумна, что желудок падает на пол. Вместо того, чтобы говорить, профессор Сегал шагает по комнате, оставляя меня сидеть на полу, как сломанную куклу.

Я оборачиваюсь и смотрю, как он останавливается у кожаного кресла, напоминающего кресло гинеколога. Оно наклонено назад, со стременами по обеим сторонам и низким табуретом, на котором врач может сидеть во время осмотра.

Профессор Сегал стоит за ним и кладет обе руки на спинку.

— Ты будешь сидеть здесь, а я закреплю твои руки и ноги кожаными наручниками. Затем проверю твою реакцию на несколько игрушек. Понятно?