Школа боевой магии. Том 1 (СИ) - Кун Антон - Страница 49

— А что Боря или капитан Ерохин говорят? — спросил я.

Спрашивать мнение Игоря Петровича не имело смысла, я видел, что он узнал обо всём только что.

— Я Борю сразу же позвала, — облегчала душу Агафья Ефимовна. — А он уже капитана Ерохина. Тот сразу к мониторам…

Перед моим внутренним взором тут же предстала комната в домике охранников и стол с мониторами, куда подавалось изображение с видеокамер.

— И что? — поторопил я Агафью Ефимовну.

— Ничего, — вздохнула она. — Камеры ничего не показали. Девочки были на кухне, а на кухне камер нет.

— А за территорией школы был кто? — уже задавая вопрос, я понял, что он глупый — все камеры направлены внутрь.

Агафья Ефимовна пожала плечами, подтвердив мою догадку.

А я разозлился. Чем следить за нами, лучше бы за периметром следили!

Я помолчал немного, собираясь с мыслями, а потом спросил:

— Как Григорий Ефимович?

— Получше, — ответила Агафья Ефимовна. — Спит всё время.

К нам подошёл Дёма и начал с мурлыканьем тереться о ноги Агафьи Ефимовны. Я не ревновал. Ей сейчас его поддержка нужнее.

— Можно к нему? — спросил я сам не зная почему.

Нужно было искать девчонок, а я… Но по ощущениям это было правильно — навестить Григория Ефимовича.

Григорий Ефимович лежал так же, как и в прошлый раз. Только на щеках появился румянец да дыхание стало глубже и ровнее, из чего я понял, что ему действительно получше.

Я нерешительно присел на кровать.

Агафья Ефимовна забрала со стола бокал с отваром и сказала:

— Ты побудь тут, а я пойду. Ещё охранников кормить нужно.

У меня сердце защемило от того, как устало прозвучал её голос.

— Агафья Ефимовна, — остановил я её. — Может, действительно вам назначить дежурных. Понятно, парни многого не умеют, но всё равно вам полегче будет. Да и полезно это нам — уметь по хозяйству…

Агафья Ефимовна вздохнула, по-матерински взъерошила мне волосы и вышла, ничего не ответив.

Я проводил её взглядом и повернулся к Григорию Ефимовичу.

— Если б вы могли что-то посоветовать, — вздохнул я и задумался.

Я вспоминал Марину. Как мы познакомились, как потом увидел её тут, в школе, как ночью сорвался к ней в одних трусах, как мы разговаривали… О чём разговаривали… Я ведь им рассказал про слепые зоны и одну даже показал, но видимо, не точно, иначе нас не схватили бы охранники. А может, они увидели нас, когда мы были около столовой… Всё может быть. Девчонки могли найти другие слепые зоны и спрятаться там. Но слепые зоны — они ведь для камер наблюдения. От людей на этих пятачках не спрятаться и не сбежать. Среди бела дня, когда вокруг столько народу, и чтобы никто не увидел, как две девушки перелезают через высокий забор? Не может такого быть. А если бы пошли через ворота, то однозначно попали бы на камеры.

И тут меня осенила мысль. А может, девчонки всё ещё на территории школы? Ждут, когда начнётся хаос в связи с их исчезновением, и они под шумок смоются?

А что, эта версия имела право на существование. Главное, как они нашли место, где их никто не увидел и не нашёл? Или у людей тоже есть слепые зоны? Места, в которых никому в голову не придёт искать…

Но ведь и тут не дураки. Капитан Ерохин не в счёт, но Боря-то не дурак. Да и Агафья Ефимовна тоже — уж она-то знает свою кухню, как облупленную. Вряд ли девчонки могли тут спрятаться… Или могли?

Я уже хотел было отправиться на кухню, обыскивать всё там, но почувствовал насмешку Чёрного.

— Что⁈ — спросил я у Чёрного, но он проигнорировал мой вопрос.

«Так, — подумал я. — Не будем зацикливаться на одной версии, надо подумать и про другие»

Тем более, что уйти я сейчас не мог. Я обещал Агафье Ефимовне посидеть с Григорием Ефимовичем.

Моё внимание переключилось на Григория Ефимовича. Я вспомнил, как он пришёл в комнату наказаний и показал мне дыхательное упражнение. Я, конечно, не мог тут лечь, но всё равно попробовал подышать — сидя. На четыре счёта вдох, задержка дыхания, на восемь счетов выдох, задержка дыхания, снова вдох, задержка, выдох, задержка. Я никуда не спешил, не отвлекался. Дышать получилось естественно, хоть и на счёт. Всё равно больше делать было нечего.

В какой-то момент я почувствовал, что ладони у меня стали горячие. Я потёр их друг о дружку и увидел лёгкое свечение, как будто тончайшие перчатки из голубого пламени.

И тут Чёрный подсказал перелить это пламя в Григория Ефимовича, отдать ему.

Я засомневался, потому что Григорий Ефимович получил магический ожог, а то, что у меня вокруг ладоней, это же скорее всего магическая энергия, вдруг я сделаю хуже?

Чёрный пожал плечами, мол, как знаешь, главное, не забывай меня кормить. И я решился. Взял Григория Ефимовича за руки — здоровую ладонь в ладонь, больную чуть выше керамической варежки.

Как передавать пламя я не знал, а само оно не перетекало.

— И что делать? — вслух спросил я у Чёрного.

И Чёрный подсказал: нужно выдохнуть через руки.

Бред, конечно, но я решил попробовать. Мысленно направил выдох в руки и представил, как моё дыхание через ладони вдувает голубое пламя в Григория Ефимовича. Главное дышать ровно и удерживать магическое течение.

Хоть и толчками, но пламя переходило в Григория Ефимовича. Сначала с трудом, а потом словно его организм почувствовал жизненно необходимое и жадно потянул пламя в себя. Словно умирающему от жажды поднесли ко рту фляжку с водой. Поначалу он в помутнении рассудка даже не понимал, что это спасительная вода. Но потом распробовал и рванулся к воде уже сам.

«Достаточно!» — передал мне Чёрный, и я с трудом оторвал руки от Григория Ефимовича. Я был уставший и выжатый, как не знаю кто. А Григорий Ефимович глубоко вздохнул и открыл глаза.

Мы некоторое время молча смотрели друг на друга. Потом Григорий Ефимович попытался что-то сказать, но у него получилось только невнятно прохрипеть.

— Сейчас воды принесу, — сказал я и выскочил в коридор.

Ну как выскочил? Меня шатало, словно я целый день без еды и воды таскал тяжести.

Придерживаясь за стенку, я вошёл в кухню. И столкнулся с капитаном Ерохиным. Он вместе с Женей пришёл за обедом для охранников.

— Ты почему не на занятиях⁈ — заорал он едва увидел меня.

У меня не было сил что-то отвечать ему. Поэтому я, полностью игнорируя капитана Ерохина, обратился к Агафье Ефимовне.

— Там Григорий Ефимович…

Она уронила половник, которым перекладывала суп из большой кастрюли в маленькую, и кинулась в комнату брата. А я обессиленно упал на стул, на котором она сидела совсем недавно.

— Встать! — рявкнул капитан Ерохин.

У меня не было сил пошевелиться, единственное, что я мог — это дышать.

— Я сказал встать!

Чёрный недовольно завозился. Но даже он не мог мне сейчас добавить сил. Я понял, что всё отдал Григорию Ефимовичу, до капельки. Но если ему от этого станет лучше, то не жалко.

Капитан Ерохин, не дождавшись от меня исполнения команды, кивнул Жене, и тот поставил кастрюлю на плиту, подошёл и, схватив за шкирку, грубо поставил меня.

В другой раз ему это не сошло бы с рук, но сейчас… Сейчас у меня не было сил даже огрызаться. Но…

Короче, я выключился. Ненадолго. Но этого времени хватило, чтобы Чёрный занял моё сознание.

Что было дальше, я помню обрывками. Помню лютую ярость — как ты, червь, посмел схватить за шкирку бога⁈ Потом вывернутая рука Жени и его полёт по кухне. Пятящийся к выходу капитан Ерохин. Летящая ему вслед кастрюля с супом. И рычание такой силы, что всё вокруг задребезжало…

А потом откуда-то издалека раздался голос Агафьи Ефимовны.

— Владислав!

О её голос ярость Чёрного и разбилась. Он утих, а я очнулся.

— Ты что творишь⁈ — в голосе Агафьи Ефимовны была сила. Сила матери. Абсолютная сила. Надёжная и справедливая.

Я сделал шаг ей навстречу и грохнулся без сознания.

Очнулся я только к вечеру. Я лежал в комнате Агафьи Ефимовны, на её кровати. Все мышцы болели, как после усиленной тренировки. И голова гудела. Но я мог уже шевелить руками и ногами. Силы вернулись ко мне.