Школа боевой магии. Том 1 (СИ) - Кун Антон - Страница 41

Признаться, я задумался. Но только на миг.

И всё же на целый миг я задумался…

Но потом твёрдо сказал:

— Нет. Убивать нельзя.

— А если ты встретишься с человеком, который запрещает магию, что ты сделаешь?

— Постараюсь объяснить ему, что он ошибается.

— Объясни бомбе, что не надо взрываться…

— Человек отличается от бомбы тем, что у него есть разум и свободная воля.

— Вот! Свободная воля! А если его свободная воля такова, что он… что он хуже, чем убивает — лишает людей магии! А магия — это свойство души. И вот этот человек по своей свободой воли кастрирует души других людей! Не свою, заметь, а других ни в чём не повинных людей! Всего населения Рувении! И что делать?

— Но люди в торговом центре в этом не виноваты!

— Не виноваты. — согласился Сан Саныч. — Хотя, с другой стороны, с их молчаливого согласия…

— Нет! — прервал я Сан Саныча. — Нет! Я пока не попал к Григорию Ефимовичу, даже не догадывался, что у нас всё так…

— Вот видишь! — подхватил Сан Саныч. — И таких много! Люди уже не догадываются, что магия для них естественна!

— Почему срок две недели? — перевёл я разговор на другую тему.

— Через две недели состоится заседание Думы, на котором будет рассматриваться вопрос о полном запрете магии.

— Но убивать всё равно нельзя, — ответил я. И вдруг обнаружил, что уже давно сижу на стуле и глажу Дёму. Когда успел снова сесть?

— Хорошо. Что ты предлагаешь? — спросил Сан Саныч И выглядел он так, будто ему действительно интересно, что я скажу.

А, может, и на самом деле интересно. Потому что я слышал в его голосе искреннюю озабоченность ситуацией.

И я вдруг подумал, что если всё так, как говорит Сан Саныч, то ситуация не весёлая складывается. Если примут закон, то всё, что для меня важно, мне придётся оставить.

Я очень мало пробыл в школе боевой магии и мало чему успел научиться, но я прикоснулся… Распробовал, как оно, когда ты… Когда ты берёшь энергетические линии и сплетаешь из них кокон и согреваешься сам, да ещё и другу помогаешь обсохнуть. А опоры? С одной стороны, это просто весело, а с другой — человека ведь легко вывести из равновесия, если выбить у него опору. Или, наоборот, чувствуешь себя не в равновесии, смотри, кто или что лишает опоры тебя… Или Агафья Ефимовна? Наверняка в том, как она лечит, есть магия! Этому можно научить врачей! Это же сколько пользы для всех! А если запретить, то это уйдёт безвозвратно.

Всё было правильно в словах Сан Саныча, кроме одного — людей убивать нельзя.

— А не получится, что теракт только подтолкнёт принятие закона? — спросил я.

Нет, я не собирался совершать теракт. Но проблема-то реально существует, и надо с этим что-то делать.

— Может получиться и так, — ответил Сан Саныч. — Но насколько я знаю законодательную братию в нашей стране, на них действует только то, что угрожает их личному благополучию. Через теракт они поймут, что просто запретом проблему не решить, потому что все сильные маги уйдут в подполье. Они уже практически там. А вот если взять под крыло и контролировать…

В словах Сан Саныча было здравое зерно. Но, блин, убивать! Не этому учили меня мама с папой!

— Я мог бы, Владислав, использовать тебя в тёмную, — продолжал негромко Сан Саныч. — Но это не мой метод. Я хочу, чтобы ты понимал весь расклад. Я хочу, чтобы ты помогал мне осознанно.

Повисла тишина.

— Я долго занимаюсь этим вопросом. Я перепробовал много способов, — задумчиво начал говорить Сан Саныч. — Но пока не нашёл другого. Я очень надеялся на школу Григория, но до сих пор туда не попадало нужного человека. До тебя не попадало… В тебе магия естественна. Её не смогли забить в школе… И ты способен действовать самостоятельно, идти против правил. По-хорошему, тебе поучиться бы ещё, но время… Времени у нас остаётся всё меньше и меньше. Если мы сейчас ничего не предпримем, то потеряем магию навсегда.

Я слушал Сан Саныча и молчал. А Сан Саныч вдруг улыбнулся и пододвинул мне вазочку с печеньем:

— Бери печеньку.

Я продолжал гладить Дёму.

Сан Саныч сам взял печенье, разломил его, задумчиво посмотрел на половинки, положил их на стол и стряхнул с себя крошки. Потом спросил у меня:

— Ты же знаешь, что вокруг нашей страны есть другие страны?

Я растерялся. В школе нам такого не говорили.

Сан Саныч покивал и снова заговорил:

— Вокруг нашей страны семь стран. Но они сейчас даже не подозревают о нашем существовании. Как и наши жители не знают уже о том, что есть внешний мир — за границами Рувении. Мы для них — миф, загадка, нечто непознаваемое. Они для нас — бабушкины сказки. А всё потому, что наша страна накрыта сильнейшим магическим колпаком. Почему колпак возник, это другой разговор. Но то, что он есть, очень выгодно нашему правительству. И менять что-то они не хотят. А так как колпак магический, то разрушить его могут только маги. Поэтому правительство и старается уничтожить магов. И не просто уничтожить уже существующих, это они проделали давно, остались крохи. Они нанесли удар в корень, ударили по развитию магии, по способностям детей… Все эти школы, вузы, которые ничего магического не дают и ничему магическому не учат. А теперь их и вовсе хотят запретить. Мол, толку всё равно нет, так давайте сделаем всех равными… Нельзя допустить того, чтобы приняли этот закон. И Дума — это ещё полбеды. У нас, конечно, страна демократическая, но всё будет, как решит наш бессменный президент Радим Ефимович Баскак… — Сан Саныч выделил голосом имя и отчество гаранта процветания Рувении.

Я столько раз слышал фамилию нашего президента… Радим Ефимович… Ефимович!.. У нас в каждом классе висел его портрет! Я знал, как он выглядит! Как я сразу не увидел сходства!

Сан Саныч улыбнулся и кивнул.

— Да-да, брат. И да, живёт уже не один век.

Тёмное во мне отреагировало на слова Сан Саныча, заворочалось, но я придавил, потому что было не до него. Это что получается?.. Я учусь в школе брата президента, а сестра президента варит нам борщи?..

Это не укладывалось в голове. Но это была правда. Портреты президента висят везде. Их настолько много, что я уже перестал обращать на них внимание.

— Ну вот, — сказал Сан Саныч. — Теперь ты понимаешь больше.

Да, теперь я понимал больше. Точнее, вообще ничего не понимал.

Я по-прежнему не согласен был убивать, но вдруг осознал, что категоричное нет сказать больше не могу. Потому что Сан Саныч, чёрт побери, прав! И то, что он открыл все карты передо мной — это же проявление его уважения ко мне, его доверие…

Однако, мне требовался совет. Кого-то, кому бы доверял я. Не знаю, Арика… Григория Ефимовича? Мамы с папой? Нет! Только не мамы с папой! Что скажут родители, я знал точно. Они скажут: использовать магию во вред нельзя и точка! И я был с ними абсолютно согласен! Вот только…

Вот только не случись эта ситуация с Мариной и Риткой, и я не попал бы в школу Григория Ефимовича. А следовательно, не узнал бы того, что знаю теперь.

Эх, знаю-то и умею я очень мало!

— Я действительно мало что умею, — сказал я негромко Сан Санычу.

— Ты умеешь создавать иллюзии. Григорий рассказывал, как ты создал десять копий себя. Неплохих копий! Ещё ты прекрасно владеешь бесконтактным боем — я сам видел запись, где ты отбросил на тренировке товарища. Это было красиво!

Я растерялся, когда такое было? И вдруг вспомнил, как запустил в Николая остатки разрушенного энергетического кокона.

— Я очень внимательно слежу за вашими тренировками, — продолжал Сан Саныч. — Я видел, как ты зацепил Бориса. А ещё я знаю, что ты смог сквозь иллюзии Григория, которые обманывали самых внимательных проверяющих… смог увидеть настоящий подвал. Григорий рассказывал мне об этом.

Сан Саныч говорил и говорил, а я вдруг понял, зачем видеокамеры. Оказывается, чтобы следить за тем, как работает подшефная школа. Как он сказал? Взять под крыло и контролировать?..