Трое из Леса возвращаются. Меч Томаса - Генер Марго - Страница 4

Ясные глаза Люсиль округлились, хорошенький ротик раскрылся в праведном возмущении, она пылко проговорила:

– Настоящая леди не должна вести себя как неотесанный мужлан.

– Согласен, – кивая, произнес Олег. – Настоящая женщина имеет право вести себя как хочет. Даже танцевать на столе без портков.

– Леди не носят портков! – выпалила Люсиль, задыхаясь.

– Как? Уже? Я думал, еще подождут немного. С другой стороны, гигиенично. Голые зады проветриваются лучше. Ничего лишнего. Я всегда за отсечение ненужного. А белье – пережиток прошлого. Молодец, что ходишь без него. Хвалю.

На последних словах Олега в таверне стало как-то тихо, и все их услышали. Люсиль густо покраснела, ее пальцы вцепились в передник юбки, а подбородок вскинулся.

– Это ложь и клевета, – сообщила она холодным голосом. – Каждая приличная леди обязана носить все формы белья, предписанные правилами хорошего тона. А приличные лорды не обсуждают такие вещи при посторонних, и уж тем более с женщинами.

Олег с облегчением выдохнул, вытирая лоб тыльной стороной ладони, и сказал:

– Хорошо, что я не лорд. Могу говорить что хочу и кому хочу. Доброго вечера, хозяйка. Найдется нам комната на ночь?

Жена таверного до этого с интересом слушала историю про женское белье, по лицу пролегли морщинки задумчивости, что значит – всерьез задумалась, не избавиться ли от своих панталон. Олега оглядела снизу вверх, сразу как-то приосанилась, заулыбалась.

– Смотря для кого, – ответила она и улыбнулась мясистыми губами.

– Для меня в первую очередь, – сообщил Олег. – Я нежный, нуждаюсь в тепле и покое, чтоб не мешали думать и мыслить. Этой-то все нипочем, на столе, да что там – на камнях голых спать может. Но я разделить ее стремлений не могу, потому приходится по-простому, на постоялый двор.

Взгляд жены таверного оценивающе скользнул по Люсиль, та сжала губы и засопела, так и не найдя, что ответить, зато хозяйка через пару секунд кивнула и проговорила:

– Есть у меня комната. Пойдемте.

По скрипучим ступенькам они поднялись на второй этаж, хозяйка всунула Олегу ключ и указала на дальнюю дверь.

– Там, – сказала она. – Постельное в комнате. Платить будешь чем?

– Честным трудом! – с готовностью отозвался Олег.

Мясистые губы хозяйки растянулись в улыбке, глаза маслянисто заблестели, она сложила руки под грудью, выгодно ее приподнимая.

– Заглядывай. Утром здесь холодно.

Подмигнув, она развернулась и, качая пышными ягодицами, спустилась обратно в общий зал. Люсиль сопела, как раздраженная кошка, и порывалась что-то сказать, изо всех сил закусывая губы, а когда они вошли в комнату, в ужасе воскликнула:

– Но здесь всего одна кровать!

Олег пересек помещение и осторожно опустился на кровать – раз уж выпала возможность спать на мягком, надо пользоваться. Хотя ему что мягкое, что твердое – давно без разницы.

Он кивнул и произнес:

– Так теплее.

– В каком смысле? – изумилась Люсиль и нерешительно затворила дверь.

– Ты разве не амазонка? Что-то про клинки и отсутствие белья говорила? – отвлеченно произнес Олег.

Люсиль вспыхнула.

– Я не так говорила!

– Да? Ну ладно. Вдвоем на земле спать теплее, чем одному, – со знанием дела проговорил Олег и потянулся, закинув руки за голову. – Здесь, конечно, не земля. Но если тебе не понравится, можешь ложиться на полу. Понимаю, амазонкам так привычнее. Куда нам, простым да убогим.

Лицо Люсиль покрылось красными пятнами, она решительно шагнула вперед и выдохнула с чувством:

– Я не амазонка! Я – леди!

– А есть разница? Хотя неважно. Главное – не храпи. Ты же не храпишь? А то я от храпа пугаюсь. Сплю плохо.

От праведного возмущения Люсиль затрясло, пальцы сжались так, что побелели костяшки, она проговорила тихо и задыхаясь в негодовании:

– Леди не храпят. Не спят на земле и не ходят без белья. Чего не скажешь об этой женщине с сальным взглядом.

– А чего не так с ее взглядом? – искренне удивился Олег.

– Да она же почти напрямую предложила провести с ней ночь! – выдохнула Люсиль. – Это вопиюще и неприлично! Она ведь женщина, к тому же замужняя!

Люсиль говорила что-то еще, но Олег уже перевернулся на бок, под ее щебет мысли потекли плавнее, спокойнее. Вообще, женский щебет очень умиротворяет, если не слишком громко и при этом не лезет с расспросами. А когда щебечет к тому же красивая и с формами, то радуется еще и глаз, а созерцание женских форм, как известно, благотворно влияет на мужской организм. Но Олег давно понял, что формы у всех примерно одинаковые, разницы лишь в размере. Да и в целом устройство людей довольно похоже. А вот разница начинается в черепушке. Настолько сильная, что на всем свете не найти ни одного похожего по уму человека. Хотя хотелось бы.

Люсиль продолжала что-то говорить, Олег не слушал. Она ищет Меч. А он знает только один Меч, который имеет такое значение. И если уж какая-то девица кинулась его разыскивать, чует нутро, кто-то делает то же самое. Так всегда происходит, не бывает, чтобы важным артефактом интересовался только один, всегда найдутся те, кому он тоже нужен. И если Люсиль полна мечтаний о приключениях, то те, вторые, вряд ли такие же одухотворенные.

Послышался топот, зашуршали юбки – Люсиль стала ходить по комнате взад-вперед.

– Не мельтеши, – пробормотал Олег. – От тебя ветер дует.

– Она же вам предложила расплатиться натурой, – не успокаивалась Люсиль.

– Мне? – искренне удивился Олег.

– Только не надо говорить, что не заметили, как она на вас смотрела. Так приличные женщины не глазеют на чужих мужчин.

Олег поскреб ногтями бок.

– Почему чужих? Я ничейный. В смысле свой собственный.

Люсиль запнулась.

– Я не это имела в виду. Я… Я говорю, что женщине не пристало. Себя так вести. А если здесь такие нравы, значит, это дурное место и нам следует уйти.

– Все же хочешь спать на камнях, – с пониманием проговорил Олег. – Только тогда грей меня. Ночью на острове действительно холодно.

– Это вопиюще! – возмутилась Люсиль.

– Вопишь сейчас только ты и мешаешь думать. Если спать не будешь – иди вниз к мужикам, пляши на столе и делай, что обычно делаешь. Только не дерись, нам еще тут завтракать.

– Пастор Олег, вы мужлан.

– Со всей ответственностью сообщаю, что я не муж каких-то там Лан. Хотя, может, и был, но не помню. А если не помню, значит, не было.

Тяжелый вздох Люсиль сообщил, что она сдалась и не собирается больше пререкаться. Ее шаги приблизились, кровать рядом скрипнула и прогнулась, Олег почувствовал, что девушка легла на самый краешек.

– А чем ты, кстати, собралась платить за ночлег? – спросил Олег. – Денег у тебя нет, даже возница понял, что ты врешь.

Люсиль промолчала и тихо засопела, делая вид, что уснула. К Олегу сон долго не шел. Лунный свет проложил дорожку на полу до самой стены, на улице кто-то орет и гогочет во всю глотку, звенят склянки и колеса. Ночной город не спит, а ведет тайную, накрытую пологом темноты жизнь, а она, как водится, совсем не такая, как при свете солнца. Олег поежился – сквозняк щекочет нос и плечи. К холоду он привык, да и к сквознякам тоже, ими давно не пронять. Но это не тот холод, что идет от вечерних канав и поднимается до самых окон жилых домов.

Перевернувшись на спину, Олег вперил взгляд в темный угол между стеной и тумбой.

– Вылезай уже. Надышал уже, слышу, вижу тебя, – проговорил он.

Из угла послышалось кряхтение, возня, потом показалась лохматая голова размером с тыкву, затем и остальное тело, такое же косматое. Глаза большие, желтые, а сам сутулится и цокает когтями о деревянный пол.

– Спину выпрями, – посоветовал Олег. – От кривой спины все болезни.

– Да какой там, – послышался печальный вздох. – Мне уже поздно спину прямить.

– А чего так?

Снова раздался тяжелый, как судьба всего мира, выдох.

– А как иначе? Домовых все меньше. Места нам нет в собственных домах. Поговаривают, в городах скоро вымирать начнем. Придется в деревни переселяться. Только там еще чтут домашних духов.