"Фантастика 2023-139". Компиляция. Книги 1-20 (СИ) - "Д. Н. Замполит" - Страница 2

В замедленном виде пламя и искры огнестрела только начали покидать дуло, а я уже заведомо метнул свой залп в нужное место.

И через миг всё вернулось на круги своя, время вновь стало действовать лишь по своим законам, но я так и не решился отвести взгляд от своего творения, провожая его яростными глазами до самой цели.

А еще через секунду прогремел оглушительный взрыв, снаряд огнестрела встретился с залпом, через долю вздоха и в самый распоследний миг мне удалось ускользнуть от второй пули магического орудия, но траектория третьего снаряда резко сменилась, угодив мне в грудь. И прямо как назло в ту же секунду, все артефакты и амулеты в моём теле полностью разрядились.

— Твою… мать… — простонал я, закусывая губы, ненароком откусив себе кончик языка.

Боль была просто запредельной. Она мгновенно ворвалась в мозг и обожгла его раскаленным железом и кислотными искрами.

А следом ударная волна отнесла меня прочь на несколько десятков метров по коридору, выбив дух о каменную стену.

Единственным плюсом было то, что отбросило мою тушку в нужном направлении, и то, что свод и стены подземелья обвалились, погребя под собою часть охотников.

— Туда вам… и дорога… трупоеды… — просипел я, отхаркивая солидные глотки крови.

А минусом было то, что грудь моя сейчас походила на ярко-кровавую только что распустившуюся реанорскую розу.

Остатки эфира, что чудом еще продолжали теплиться в теле не давали мне потерять сознание и заглушали мучительную боль. Поэтому кое-как в полубредовом состоянии поднявшись на ноги, опираясь на стены подземного коридора, я заковылял к дверям заветного склада, ведь до него оставалось меньше сотни метров.

Но крики агонии и вой умирающих погонщиков не давали мне потерять себя в этом бесконечном океане боли, настолько прекрасными они были, словно ночные феи Заленвальда напевали в уши свои лучшие ноктюрны.

С мыслями и воспоминаниями о прошлом, с кровавой улыбкой на губах, а также шлейфом крови за собой, я не заметил, как оказался рядом с собственным складом.

Окровавленной рукой из последних сил толкнул дубовую дверь, и смог сделать всего несколько шагов внутрь помещения, а затем, сделав усилие над собой, совершил еще пару шажков и спиной привалился к столу с материалами и ингредиентами.

Мысли начали мгновенно путаться, но было чёткое осознание того, что магический строй, что я заготовил ранее для уничтожения подземелья и моя кровь дадут необходимый эффект.

Дрожащими пальцами я кое-как смог сформировать активационную печать, благо крови натекло с меня, как с раненого вепря.

Глаза стали закрываться, но мерцание строя я увидел отчетливо. На лице вновь заиграла слабая удовлётворенная улыбка, а глаза стали закрываться.

— Теперь можно и отдохнуть… отец… мать… Занра… я скоро смогу… вас… увидеть…

А после по коридору подземелья раздалось множество шагов, и затихли они только тогда, когда несколько глав отдали приказ остановиться. Это я понял, не размыкая глаз, ведь реанорцы славятся не только своим зрением, но и многим другим.

Охотников было много, очень много. Те заняли почти весь пятидесятиметровый коридор. И каждый улыбался. По-своему. Думают, что их будет ждать награда и пир за моё тело и голову. Наивные трупоеды…

Как же, загнали последнего в своём роду реанорца, не побоюсь такого слова, как самого могущественного из всей расы. На протяжении многих лет мне удавалось скрываться и воевать с целым миром. Я даже смог уничтожить несколько десятков городов в отместку за содеянное, но в любом случае это когда-то должно было закончиться. И я совсем не прочь завершить всё именно так…

— Ну что, Зеантар, отбегался? — гнусавым и довольным тоном заговорил главный охотник, делая еще пару шагов по складу. — Знаменитый Жнец Бездны наш, ребята! Повержен и скоро сдохнет! — расхохотался он, а за спиной с оглушительными воплями в тон ему счастливо заревели все его подпевалы. — Жаль не смогу опробовать хоть что-то с твоего тела на вкус. Интересно насколько бы увеличились мои силы после такой трапезы? Но, увы, не получится, я хочу пожить еще. Ты достанешься Союзу. Да и с ошейником ты не сможешь использовать Высшую речь… Дерия умница, она недолго упиралась, всего-то и нужно было трахнуть её пару раз, а под конец ей промыли мозги Старейшины.

Твари! Какие они всё-таки животные и твари!

Видимо, кое-кого потянуло на задушевные разговоры, но теперь мне на них было целиком плевать. Я лишь дожидался того, чтобы как можно больше этих гончих псов оказались рядом со мной.

— Пове… ржен? Кто тут… повержен? — хрюкнул от удовольствия я, а изо рта и по подбородку опять заструились обильные сгустки крови. — Запомни… падальщик… реанорец уходит… только… на своих условиях… и кто сказал… что я не могу… её использовать…

— Уходи коли так… — заржал мой собеседник под дружный хохот сзади, но вдруг резко замолк и со страхом расширил глаза, услышав мои последние слова. — СТОЙ! НЕТ!!! — и с паникой в голосе рванул ко мне, видимо, чтобы прикончить.

Но уже было поздно…

Остатки эфира вдруг зашевелились по всему телу и устремились к руке, что прикрывала пламенную руну, а губы зашептали предсмертную молитву реанорца:

— Аре кате ла тийз нор ам эс фэр…все эти жертвы для тебя Великая матерь… и прости… сына своего… я не справился…

Следом слова Высшей речи, напитанные эфиром, мгновенно сформировались в моей голове, а под кожей я ощутил уже родное биение и вибрацию:

Пламя Реанора… Вспыхни… Сожги всё живое…

Вместо ожидаемого всепожирающего океана пламени, слова выбили лишь сноп искр на руну, но и этого хватило. Кровь моя вспыхнула и воспламенилась, как и всё вокруг, и в тот же миг заработал магический строй.

Перед тем как закрыть глаза, увидел рожу разъярённого и испуганного охотника, оранжевую вспышку бушующего огня и ярко-алый взрыв, который сразу меня ослепил. После явилась резкая боль, а затем пришла кромешная тьма, но была она настолько нежной и тёплой, что растворился я в ней без остатка.

***

— Зеантар… Зеантар… Зеантар… очнись, мой милый, Зеантар… — шептал настойчиво тихий и нежный женский голос. — Яви… свою суть матери Бездне…

Голос был настолько манящим и теплым, что я невольно заслушался его невиданной ранее мягкости. Даже у моей истинной матери в голосе не было столько нежности. Но стоило мне услышать последние два слова, моё сознание или то, что от него осталось, мгновенно вынырнуло из океана тьмы, чтобы снова оказаться в кромешном мраке.

Оглядевшись по сторонам я не нашел ничего, даже своего тела, кроме клубящейся тьмы, которая прямо передо мной сформировалась в подобие силуэта… женского.

Да, это была она, я отчетливо это ощущал. Та, которая считается прародительницей расы Реанон. И та, кого предали эти замшелые глупцы дуайены.

Я тотчас захотел преклониться и повиниться за всё, что не успел сделать, но преклоняться было нечем, похоже, кроме осколка души и частицы сознания у меня не было ничего. Но видимо Бездна видела меня насквозь, даже обрывки помыслов. Чувствуя моё замешательство, она лишь заливисто рассмеялась:

— Ох, Зеантар… мой милый маленький последний реанорец…

— Зеантар Ар-Ир Ор'Рэанон явился к тебе, Великая матерь… Прости меня… Великая мать… прости… — пытался покаяться я, но слов не вырвалось, были всё те же урывки и обрывки образов, но я настойчиво продолжал, — …я не сдержал своей клятвы… не смог отомстить за свой народ… я был слаб… и готов принять твоё наказание за свои слова… и за предательство своей расы…

— Ох, Зеантар… ты так ничего не и понял… — всё тем же заботливым и даже звонким голосом рассмеялась Бездна — Наказание? Нет, мой милый, ты достоин награды… Великой награды! Когда ваши дуайены отвернулись от меня и приняли на веру новых божеств, только ты и горстка реанорцев остались верны мне. А в итоге теперь передо мной стоишь лишь ты. Всё, что случилось с твоей расой это плата за их предательство. К тому же это я нашептала кое-кому, как правильно использовать реанорцев, и я поведала о том, как ценны ваши тела для других разумных. Ты ведь должен был понимать, что я не терплю предательства, и ты не удивлен такому повороту, ты догадывался об этом. Я возвысила вашу расу, и я же её низвергла… — она продолжала говорить мягко, как любящая мать, в её голосе не было ни гнева, ни ярости.