Шофер. Назад в СССР (СИ) - Март Артём - Страница 51

— Что ж, — завгар сглотнул вязкую слюну, — решу.

В складском помещении гаража, как обычно, висел затхлый воздух. Пропах он соляркой и смазкой. Но и были тут, с прошлого раза и изменения — не такие пустые полки стеллажей. Пополнее стали. Заполнились запчастями для машин. Видна была Боевого с Серым работа.

Вот только что-то совсем пусто тут оказалось, ни души. Механика Степаныча нигде видно не было.

— Степаныч? — Позвал я негромко, — Ты где, Степаныч? Мне надо масла моторного. Степаныч?

Я пошел между стеллажей, стал заглядывать туда-сюда в узкие пространства между ними.

— Степаныч! Куда он делся?

Пошел я до дальнего конца продолговатого сарая.

— Степаныч? Ты что, издеваешься?

А может, его и нету тут? Может, вышел куда? Может, конечно. Ну уж гляну до самого конца на складе. Может запрятался где? А что не отзывается?

— Степаныч⁈ Степа… — Осекся я, когда заглянул за продолговатый стеллаж, стоявший непоодаль от задней стенки.

Там и был Степаныч. Упал он со стула и неудобно лежал у стенки: одно плечо в нее уперлось, на другое голова свесилась. Нога в черном туфле была заброшена на перевернутый деревянный стул без спинки. Другая бессильно лежала на полу. Размякшие руки сложились на животе, почти как у покойника.

— Етить твою налево, — прошептал я и добавил матом.

А потом рванулся к старику. Снял ногу, пинком отбросил стул. Умер чтоли? Упал и умер?

Торопливо опустившись, я стал мерять его пульс на шее. Вена пульсировала. Сердце, слабыми толчками, отбивало внутри нее пульс.

— Живой, — проговорил я, — Живой старик!

Принялся я шлепать его по щекам, пытаясь привести в чувство, но ничего не помогало. Даже воды на него из умывальника побрызгал, но и от этого не открыл он глаз.

На голове у него не было никаких ран. Только большая шишка повыше затылка.

— Да что ж с тобой? — Нахмурился я, — ладно. Сейчас глянем! Помощи тут надо!

Я аккуратно вытащил старика из угла, оберегая его голову. Потянул из-за стеллажа. Нашел и скомкал ему под голову чью-то куртку, висящую на гвозде, а сам припустил к диспетчерской.

— Чего-чего⁈ — Вскочила из-за стола Машка, — чего с ним⁈

— Не знаю, — сказал я, — лежит, не приходит в сознание.

Медсестричка, бросив мерить давление очередному водителю, кинулась с места на улицу. Остальные шоферы проводили его перепуганным взглядом.

— Что? А чего стряслось-то?

— Чего не так?

— Что стряслось?

Все вокруг загомонили.

— Кому плохо? С кем беда?

Оставив их за дверью, я влетел в кабинет. Завгар аж подскочил с испугу.

— Ты чего творишь, Игорь⁈

— Чего приключилось-то? — Удивился Олегыч.

Через окошко диспетчерской я увидел, как пошли к складу мужики целым скопом.

— Звони в скорую! — Начал я, — там со Степанычем беда! Упал со стула! Лежит без сознания, в себя не приходит!

— Егор? — Округлил в ужасе глаза завгар, а потом тут же кинулся к телефону.

— Живой? — Строго спросил Олегыч.

— Живой. Но очнуться не может!

Я бросился обратно, к складу. Олегыч вместе со мной.

— Воздуху! Воздуху! — Кричала Маша, — разойдитесь подальше! Ему воздух нужен!

В конце складского помещения столпилась куча народу. Мы с Олегычем с трудом протиснулись через широкие спины шоферов, к Маше. Девушка сидела на коленях у головы Олегыча. Заглядывала ему в раскрытые пальцами глаза.

— Может, его надо куда перенести? — Сказал кто-то.

— Ну чего? — Опустился я рядом с девушкой.

— Не знаю, — она сглотнула, — я не уверена.

Лицо у Маши было бледным. На красивом ее лбу выступила испарина. А объемная девичья грудь сильно вздымалась и опускалась от учащенного, волнительного дыхания.

— Ну что может это быть? — Спросил я снова.

— Не знаю! Нужна срочная госпитализация! — Крикнула девушка, — может быть, это инсульт! Может быть еще что! Скорая нужна!

Сквозь толпу протиснулся запыхавшийся, с красным лицом завгар Федотыч.

— Нету их, — выдохнул он, — Нету! У них скорой! Уехали на вызов! Сказали, подождать придется!

— А вторая бригада? — Посмотрела на завгара Маша, — Там же несколько бригад скорой помощи!

— Да машина же сейчас одна! — Махнул рукой Завгар.

— Помрет жеж, — посмотрела в лицо Степанычу Маша, — помрет жеж у нас на руках!

— Не помрет, — встал я, — его надо самим в больницу доставить.

— Да на чем же? — Сказал кто-то, — автобусы у нас уже ушли!

— В кузове? Да по дороге же умрет!

— А вдруг его возить нельзя⁈

— Я сам его доставлю, — сказал я, и все вокруг замолчали, — только…

Машина-то не на ходу. Нету в ней масла. Пустая, что твой дырявый чайник!

— Ты? — Как бы, не зная, что сказать проговорил завгар.

— Я, — кивнул я решительно, — давайте мне сюда ключи от Белки.

— Да на Белке ж он точно помрет, — сказал кто-то из толпы шоферов, — порченая машина!

Я молча слушал, как загомонили вокруг водители. Как пошли промеж них шепотки. Механик Олегыч нахмурил свои пушистые брови. Даже Маша подняла на меня испуганные свои глаза. Глубоко дыша приоткрытым ртом, завгар уставился на меня в нерешительности.

— А ну, прекращайте! — Сказал я громко, — тут не до ваших глупых суеверий! Тут речь о человеческой жизни идет! Федотыч, ключи!

— Надобно за ними, — сглотнул завгар, — сходить в диспетчерскую.

— Так давай! А Степаныча наружу! Вытащить!

— Только аккуратно! — Вступила Маша, — чтоб сильней не навредить! Мы ж не знаем, чего с ним случилось! Помогите мне его набок повернуть! Чтоб язык не запал!

После Маша принялась расстегивать Степанычу рубашку, несколько мужиков опустились рядом, аккуратно положили механика на левый бок, потому как шишка на затылке была справа.

— Аккуратно! Может начать рвать, если сотрясение! — Сказала Маша.

— Давай, Федотыч! — Поторопил я завгара, — За ключом! Я к машине!

Федотыч кивнул и сделал строгое, решительное лицо, побежал наружу. Я следом.

Белку хранили в самом конце стоянки, подальше, чтобы не мешалась. Я быстро домчался до машины, запрыгнул в кабину и открыл капот, проверить: заведется ли?

Кабина машины, стоявшая тут без дела, покрылась пылью, а ветровое замутнело. Я проверил масло, к счастью, оно оказалось на уровне.

Я торопливо открутил крышку радиатора, заглянул внутрь.

— Зараза, — прошипел я, — все соты сухие.

Охлаждающая система машины была пустая. Придется долить воды. Могли случиться с машиной и другие проблемы. Например, волновался я за аккумулятор. Вдруг разряжен? Или, вдруг шоферы слили с нее бензин?

— Игорь! — Крикнул мне Микитка, — вот ключи с машины! Мы Степаныча со складу вытащили!

— За водой давай! — Сказал я парню, принимая ключи, — нету воды!

Микитка затормозил. Посмотрел на меня испуганным взглядом. Стал мяться на месте. Это ж как же машины бояться нужно, чтобы даже в такой ситуации не прийти на помощь товарищу? Эх… Микитка Микитка.

— Тьфу ты! Суеверная твоя душа! — Сплюнул я и сам побежал к колонке, хватая на ходу чье-то, стоящее рядом с машиной ведро. Воды в системе много, одним ведром не обойтись, поэтому пришлось по пути подхватить и второе.

Примчавшись обратно, принялся заливать прозрачной водой радиатор. Поместилось туда литров семнадцать, по ощущениям. Что-то внутри еще оставалось, но вот каждая минута промедления может обернуться человеческой смертью.

Отбросив ведро, я принялся подкачивать ручной насос топлива, потом спрыгнул с бампера. Метнулся к кабине, чтобы включить за спинкой пассажирского сидения массу. Так и думал, что ее выключили, потому что пришлось щелкнуть тумблер. Потом забрался в машину, на водительское место.

— Ну, давай, родимая! — Сказал я, погладив руками руль.

Потом аккуратно потянул на себя тросовый рычажок, располагавшийся снизу, под левую руку. Им я закрыл жалюзи радиатора, чтобы двигатель быстрее прогрелся. Лето, но двигать машину нужно было быстро.