Червь - Фаулз Джон Роберт - Страница 15
- Предыдущая
- 15/101
- Следующая
В: А что дядя?
О: И о нем знаю не больше того. Только что после ужина он пил с мистером Бекфордом чай и...
В: Кто этот мистер Бекфорд?
О: Тутошний священник. Заглянул отдать почтение проезжим джентльменам.
В: Они с ним были знакомы?
О: Не думаю, сэр. Я пришел с известием, что он дожидается внизу, а они о нем вроде и слыхом не слыхивали.
В: Это было вскорости после их приезда?
О: С час, сэр. Может, чуть дольше. Они только-только закончили ужинать.
О: И они говорили с ним?
О: Немного погодя мистер Браун к нему вышел. Они с мистером Бекфордом уединились в отдельной комнате.
В: Мистер Браун, дядя? Племянника с ними не было?
О: Только дядя, сэр.
В: Долго они беседовали?
О: Часа не будет, сэр.
В: Вы не дослышали, в чем состоял предмет их беседы?
О: Нет, сэр.
В: Ни единого слова?
О: Нет, сэр. Им прислуживала моя горничная Доркас, так она сказывала...
В: Это я узнаю от нее самой. Рассказывайте лишь о том, что видели и слышали самолично.
О: Я проводил мистера Брауна туда, где дожидался мистер Бекфорд. Они раскланялись, сели. Тут начались любезности да церемонии, но я уже не слушал, а пошел распорядиться касательно чая.
В: Они держались друг с другом как чужие или как давние знакомцы?
О: Как чужие. Мистер Бекфорд частенько так.
В: Как «так»?
О: Ну, сводит знакомство с чистой публикой из проезжающих. С теми, кто все науки превзошел, по латыни говорит.
В: Словом, два джентльмена повстречались против всякого чаяния?
О: Похоже на то, сэр.
В: Мистер Бекфорд после не рассказывал вам об этой встрече? О том, что между ними происходило?
О: Нет, сэр. Только, как уходил, просил отвести им покои самые лучшие и услужать честь по чести. Дядя, мол, почтенный лондонский джентльмен и едет по богоугодному делу. Так и сказал: по богоугодному.
В: По какому же?
О: Он не сказывал, сэр. А вот слуга ихний Фартинг в кухне изъяснил, за какой нуждой они собрались. Что будто молодой джентльмен надумал подольститься к своей тетушке, которая живет в Бидефорде. Она-де доводится сестрой мистеру Брауну. Фартинг говорил – богатая, что твоя султанша. И горничную с собой из Лондона везут, чтобы, значит, голову ей убирала и прочие подобные услуги оказывала.
В: Но в Бидефорде таковой леди не обнаружилось?
О: Нет: люди справлялись. А когда я сказал Фартингу, что ничего про нее не слыхивал, он отвечал, что дивиться тут нечему: она живет затворницей.
Да и не в самом Бидефорде, а близ него. Солгал бездельник: люди всех про нее выспросили. Там такой леди нету и в помине.
В: Не упоминал ли Фартинг, чем занимается мистер Браун?
О: Он будто бы лондонский торговец и старейшина городского совета.
Кроме своих детей, на его попечении еще этот племянник – дядя сделался его опекуном по смерти родителей. Это сын его покойной сестры и ее покойного мужа.
В: И никакого состояния родители этому племяннику не оставили?
О: Было состояние, да он его пустил по ветру. То бишь это Фартинг так говорил. Оказалось, все враки.
В: Не было ли речи о покойных родителях мистера Бартоломью?
О: Нет, сэр. Фартинг только обмолвился, что сынок-де заскочил повыше своих родителей.
В: Хорошо. Теперь как можно обстоятельнее расскажите все, что помните о слугах.
О: Про одного-то сказ недолгий. Про того, что прислуживал племяннику и которого потом нашли. Я говорю, недолгий, потому что вовсе было не разобраться, что он за человек.
В: Его имя?
О: Прочие называли его Диком, сэр. Просто Дик Фартинг про него всякого наговорил, меня даже досада взяла: такое при служанках! Ох, и задала мне мистрис Пуддикумб, когда вернулась! Она, изволите видеть, о ту пору отлучилась в Мольтон, младшую дочку проведать. Та после родов лежит, у нее такое...
В: Полно, полно, мистер Пуддикумб. Что же рассказал Фартинг?
О: Что Дик в уме поврежден, да еще и греховодник в придачу. Только я его словам веры не дал. Фартинг – он ведь валлиец, а валлийцы известно какой народ: им ни на волос верить нельзя.
В: Вы доподлинно знаете, что он валлиец?
О: Вернее быть не может. Во-первых, выговор валлийский. Обратно же бахвальство да пустословие. Ежели ему поверить, то служил он некогда сержантом в морской пехоте. Человек он будто бы такой бывалый, что куда нам... Выхвалялся изо всех сил, чтобы перед служанками покрасоваться. А касаемо того, кто греховодник, то вольно ему было валить с больной головы на здоровую.
В: Как вас понимать?
О: Девица-то сразу рассказать конфузилась, я уж потом узнал. Горничная моя Доркас, сэр. Фартинг вздумал подъехать к ней с амурами. Шиллинг посулил. А она девушка честная и себя соблюдает и никакого повода ему не давала.
В: О чем он еще рассказывал?
О: Все больше про сражения да про свое геройство. И все-то норовит пустить пыль в глаза. «Мой друг мистер Браун, мой друг мистер Браун».
Будто не видно, что он мистеру Брауну слуга. Шуму от него, как от целой роты драгун. Препустой человек, сэр. Недаром прозванье у него такое – Фартинг. Медяк и есть. «Медь звенящая и кимвал звучащий» [15]. И уехал не по-людски, затемно.
В: Как это было?
О: Да что ж, сэр, оседлал коня и до света ускакал. Ни с кем и словом не перемолвился.
В: Может быть, хозяин услал его вперед за какой-нибудь надобностью?
О: Я знаю одно: мы просыпаемся, а его и след простыл.
В: Вы разумеете, что он уехал без ведома хозяина?
О: Не знаю, сэр.
В: Удивил ли этот отъезд мистера Брауна?
О: Нет, сэр.
В: А прочих?
О: Нет, сэр. Они про него даже не поминали.
В: Отчего же вы сказали, что он уехал не по-людски?
О: Потому что накануне за ужином он про отъезд и не заговаривал.
В: В каких он был летах?
О: С его слов, в баталии восемнадцатого года он участвовал барабанщиком, мальчонкой. Из этого я вывел, что сейчас ему лет тридцать.
Ежели ошибаюсь, то на год-два. И на вид столько же.
В: Да, о наружности. Не было ли в ней чего-либо особо приметного?
О: Только усы: он их закручивал, будто хотел изобразить из себя турка.
Росту он повыше среднего, а в теле жирка будет поболе, чем мяса. Уж этому мой стол и винный погреб порукой. Так налегал на еду и выпивку, что повариха пошучивала: сержанта нашего-де к Рождеству заколют. Тогда-то мы над этим смеялись.
В: Крепкого сложения?
О: С виду крепкого, но то-то и оно, что лишь с виду, не будь я Пуддикумб.
В: Не запомнился ли вам цвет его глаз?
О: Темные. Да юркие такие – видать, совесть нечиста.
В: Не приметили вы шрамов, старых ран или чего-нибудь в этом роде?
О: Нет, сэр.
В: А хромоты в его походке?
О: Нет, сэр. Сдается мне, что ежели он когда и воевывал, то разве спьяну по кабакам.
В: Хорошо. А тот второй, Дик? Что вы о нем скажете?
О: Слова не проронил, сэр. Да и не мог. Но я по глазам угадал, что Фартинг ему столько же по душе, сколько и мне. Оно и понятно: сержант, по всему видать, имел обыкновение глумиться над ним, все одно как над Джеком-Постником [16]. А парень он, как я приметил, расторопный.
В: И безумию не подвержен?
О: Простенек, сэр. К одному только и способен – исправлять свою должность. Во всем прочем убогий. То бишь, умом убогий, а в рассуждении телесной крепости парень хоть куда – я бы такого работника нанял с охотой.
И нрава, похоже, тихого, мухи не обидит. Что бы о нем нынче ни говорили.
В: К вашим служанкам он не приставал?
О: Нет, сэр.
В: А эта горничная, которую они везли, – как ее звали?
О: Имя у нее диковинное – почти как у французского короля, возьми его нелегкая. Луиза, что ли.
В: Француженка?
О: Нет, сэр, наша. Ежели по говору судить, из Бристоля или по крайности из тех мест. А вот манеры и взаправду французские: я слыхал, француженки – они как раз такие, фасонистые. Но Фартинг говорил, будто у них в Лондоне пошла такая мода, что горничные все хозяйкины повадки перенимают.
15
Кор. (13, 1)
16
соломенное чучело, одетое в лохмотья; в старой Англии в первый день поста было принято проносить его по всему селению, а затем выставлять на шесте в людном месте, где прохожие в течение всего поста швыряли в него камни, палки и грязь; в конце поста чучело торжественно сжигали или топили
- Предыдущая
- 15/101
- Следующая