Притвориться ее боссом (СИ) - Макарова Елена А. - Страница 37

— Ты имеешь право злиться, — наконец он взял в себя в руки. — Я тоже злился. На себя, на судьбу, на жизнь.

— Лишь злость? — горько усмехнулся. — А как же чувство вины и раскаяние?

— Потом настал и их черед, муки совести не отпускают и сейчас, — снова принял вид смиренного послушника. — Ты же помнишь, я много пил. Алкоголизм это болезнь, и я не пытался лечить ее. В конце концов она разрушила меня. Сейчас я это понимаю. Тогда я не мог поступать иначе.

— Например, не избивать нас с матерью в пьяном угаре?

— Не мог, — так же простодушно, как сердобольный мужик, что вызвался помочь на дороге. — Как и твоя мать не могла закончить это и раз и навсегда и уйти.

— Хочешь сказать, она сама виновата!?

— Не виновата, — противоречил сам себе, только путая меня, — она тоже не могла поступить по-другому. Она была созависимой. Пыталась спасти меня, винила себя, если я срывался, отказывалась признавать проблему.

Пространственные философские размышления только раздражали, и были так далеки от жизни здесь и сейчас.

— Ты, ***ять, психологом заделался? Начитался книг по психологии, мотая срок? Значит, мои родители не здоровые неадекватные люди, которые превратили мою детство в кошмар? И теперь, когда ты просветился и на тебя снизошла благодать, я должен понять и не держать зла?

Не в пример мне, отец сохранил спокойствие, будто давно примирился со своим преступлением и сегодняшним положением.

— Случившегося не исправить, и я несу свое наказание. Хочу лишь одного, чтобы ты простил меня.

— Я пытался, правда пытался, — устал с ним спорить. — Хотел отпустить прошлое, забыть ту жизнь и начать все с чистого листа. На сегодняшний день я могу позволить себе любую машину, любую недвижимость, любую женщину. Но какой от этого прок, если я просыпаюсь ночью от кошмаров? Если я не могу поделиться всем этим с матерью? Если я не могу получить от нее поздравление с днем рождения? Если я лишился ее любви и заботы. Какой прок от прощения, если я остался сиротой при живом отце?

Отец потянулся ко мне руку, но бросил взгляд на охранника за моей спиной и сцепил руки в замок.

— Это больно слышать, но у Орловых тебе было лучше, чем в наше семье. Я следил за твоей жизнью, они писали мне обо всех твоих успехах. Сынок, я люблю тебя и горжусь тобой.

Вот как, оказываются, поступают любящие отцы — отправляют в чужую семью. Это стало последней каплей моего терпения.

— Иди к черту! Я не прощаю тебя. Ни за смерть матери, ни за свое детство. Живи с этим. И умри в одиночестве никчемным никому не нужным стариком. — Я встал, опрокидывая стул. — Свидание окончено! — объявил охраннику.

Он проводил меня обратно, вернул вещи и вывел на улицу. Клял себя за то, что приехал; что потащился в такую даль в треклятый мороз.

— Перекури, — протянул охранник сигарету. Почти самокрутка без фильтра — чистая отрава. Но не отказался. Он достал и себе.

Мы смотрели на слепящую снежную даль и чистое ясное небо и молча курили.

— Я давно здесь работаю, многое повидал, — вдруг заговорил он, — Чуть ли не половина сидит за убийство по синьке. Не все алкаши, таких видно: они измотанные, душевно выпотрошенные, так сказать. Может, батя твой прав: болезнь это какая-то? Вот больного раком, например, не обвиняют, что он, такой-сякой, заболел, а алкошей клянут. А больные-то не виноваты в своей болезни.

— Как зовут?

— Михаил.

Мы пожали руки.

— Душевные у вас на Севере люди, Миш.

— Нужно ж чем-то согреваться, если вокруг мерзлота.

— И мудрые. — улыбнувшись добавил я. Мишаня скромно пожал плечами и в очередной раз затянулся. — Никогда не хотел уехать в теплые края, где солнце и палящий зной круглый год?

— Да было дело. Ездил на материк. Интересно, посмотреть можно. Но знаю, что не смогу жить в другом месте: здесь простор, все родное.

— И я, наверное, поеду. К индийскому океану.

— Правильно, отдыхать нужно.

— Спасибо, Михаил. И за сигарету и за разговор.

— Да чего там.

Обратный путь к цивилизации оказался значительно короче. Я добрался до ближайшего аэропорта, бросил машину и первым же рейсом с многочисленными пересадками вылетел на Гоа.

Я провела ладонями по полированной поверхности стола и откинулась на спинку кресла. Мой стол, мое кресло — мой кабинет. Почти год работы в Orlov Group, половина из которого помощницей гендиректора, вторая половина в пиар-отделе, и вот наконец у меня собственный кабинет — заместителя начальника отдела.

Орлов предложил должность в пиар-отделе спустя несколько недель после моего переезда в квартиру Лили. Сперва она показалась мне просто крохотной — всего две комнаты, тесные коридор и кухня. Но любовное воркование Лили о всех на первый взгляд незаметных деталях и теплых воспоминаниях, с которой ее связывала квартира, помогли и мне проникнутся домашним уютом. Плед на диване, в которых хотелось закутаться зимним вечером; стеклянный чайник на пробковой подставке и забавная крышка с клубникой для заваривания призывающий присесть и скоротать время за ароматным чаем.

— Знаю, она маленькая, — будто оправдывалась Лиля, — но я была здесь счастлива. И ты будешь, — улыбнулась, — вот увидишь.

И я поверила ей. Присела на чемодан — единственное, что теперь было у меня — и разрыдалась. Оплакивали ли я прошлую жизнь, предательство Поли и отца, потерю Дениса или меня страшила неизвестность? Теперь все решения я принимала сама, и в неизбежных ошибках мне некого будет винить — мне предстояло справляться со всеми преградами на пути самостоятельно.

Первым открытием в новой жизни стал общественный транспорт. Если ты живешь в мегаполисе и у тебя нет машины, ты пользуешься только им (такси стало для меня роскошью). Первое время пришлось постоянно гуглить номера маршрутов, чтобы вместо офиса нечаянно не уехать на другой конец города. Социальная транспортная карта — стала неотъемлемым предметом в моей сумочке. Как и счета, которые я вечно забывала оплачивать. Платить необходимо было за газ, воду, электричество, отопление. Передавать показания счетчиков. А еще интернет, телефон, домофон… Только тогда поняла, какую беззаботную жизнь вела: вечеринки, путешествия, шоппинг.

О любимых ресторанах пришлось позабыть. Когда надоело питаться одним фастфудом, я отважилась пойти в магазин за продуктами. Как выяснилось, я совершенно не умела готовить, и по видео из ютуба и советы Лилил я училась простейшим вещам. Лиля даже отважилась первой испробовать мой кулинарный шедевр — ее стошнило, но она уверяла, что причиной токсикоз.

Много от чего пришлось отказаться, в том числе и от любимого фитнес-клуба. Походы в зал я заменила на пробежки в ближайшем парке. Спорт — был бесплатным хобби и вместе с тем развлечением. Те деньги, что удавалось сэкономить, я тратила на действительно нужное и важное дело — психолога. В один из дней, проделывая привычный маршрут по парку, я размышляла об отношениях с отцом, трудностях в эмоциональной близости с людьми и осознала, что самостоятельно не смогу распутать этот узел. Я признала, что у меня проблема и мне нужна помощь.

Валерия имела академическое профессиональное образование, многолетнюю практику и хорошие отзывы. Первые сеансы я не знала о чем говорить, мы просто беседовали. А потом меня как прорвало. С каждым разом мне становилось легче, словно тяжесть упала с плеч. Понимала, что абсолютно здоровым человеком мне никогда не стать, но жить сносно, или даже счастливо, я вполне смогу.

— Ты заметила, что молчишь? — отметила Валерия на последнем сеансе. — Не хочешь разговорить?

— Дело не в этом, — была абсолютно открыта. — Я старательно ищу проблему, которую мне бы хотелось обсудить, но на ум ничего не приходит.

— Это хороший знак. Если у тебя нет запроса, значит тебя больше ничто тревожит.

— Но я бы не сказала, что у меня нет проблем, — не согласилась я.

— Твои проблемы никак не связаны с внутренними конфликтами.