Возвращение блудного Брехта (СИ) - Шопперт Андрей Готлибович - Страница 11

— Ик!

— И мне эта идея тоже нравится. Да. Никаких торговых договоров, пока Англия не признает Россию империей, как и требовал Пётр Великий. Это мой вам бесплатный совет. Вы же знаете, что моим советам лучше следовать. С Англией же можно торговать всеми нашими товарами и опосредовано. Нанять несколько десятков, скажем, голландских капитанов с судами и торговать через них с Англией. Думаю, так будет даже выгодней. И заодно договор заключить с этими капитанами, чтобы треть экипажа была нашей. Пусть учатся.

— Это пиратство какое-то.

— Ну, и что? Им можно, а нам нет⁈ Вы же слышали про Френсиса Дрейка? После кругосветного плавания, когда он разграбил в Тихом океане кучу испанских судов королева Англии Елизавета I возвела пирата Дрейка в рыцарское достоинство. И не где-то, а прямо на борту его пиратского флагмана — «Золотой лани». А потом этот пират назначен мэром Плимута. Правда, надо отдать должное этому человеку. Пусть пират, но умный и удачливый. В качестве вице-адмирала товарищ Дрейк был заместителем командующего английским флотом в победоносной битве против Непобедимой армады в 1588 году. И в этой победе его вклад неоспорим. Так вот, им пиратов в рыцари посвящать можно, а нам пиратствовать нельзя? Почему? Они же себя джентельменами считают. Они там все лорды! Мать их.

— А как же бог? Нельзя…

— Можно, для величия и благополучия России можно всё.

— Государи…

— Стоп. Государи — это интересно. Фердинанд — герцог Курляндии и Семигалии в своём Данциге зажился. Ему. Если мне память не изменяет, очень и очень много лет. Под восемьдесят. Пора ему встретиться с ключником Петром. Хотя, нет, это такая сволочь, он же с Россией на стороне Швеции воевал. Нужно воздать ему за это. Бог потом воздаст — это понятно, в ад определит, но и нам не надо сидеть сложа руки. Вот ещё одно срочное дело для департамента Специальных операций. Вы же поддержите мою кандидатуру на престол Герцогский? Курляндский? А я после преподнесу эту корону Анхен. С земелькой очень в хорошем месте расположенной.

Глава 6

Событие тринадцатое

Наркотики — это прекрасное средство забыть о маленьких житейских проблемах, превратив свою жизнь в одну большую.

Всё одно обед проболтал. Брехт по привычке глянул на руку, но часов там не было. Да! Нужно и об этом подумать, уже ведь делают, наверное, карманные где-нибудь в Швейцарии. Вот ещё одна задача для департамента Специальных операций, если не удастся заманить мастеров с помощью обычных денег.

Время явно за полдень, так что обед он пропустил, а до ужина есть ещё время. Иван Яковлевич увидел в окно, что карета скоро въедет на Красную площадь и постучал в спинку, приказывая кучеру остановиться. Пришла же хорошая идея ему в голове у Остермана — сходить на рынок и посмотреть, чем торгуют травники и ведьмы всякие. Вдруг чего интересного увидит или узнает.

Базар или рынок, или торговые ряды находятся сейчас там, где в будущем ГУМ выстроят. Ряды длинные и разные. Есть в виде крытых навесами лавок, есть сараюшки с оконцами, есть настоящие деревянные или кирпичные лавки, а есть и просто на земле разложенный товар. Есть чуть в сторонке и всякие свиные ряды, где живность продают. Оттуда несется ржание, визги ощупываемых видимо свиней, гогот гусей, блеянье коз и оттуда же несёт запахом мочи и навоза. Навоз на Красной площади — это правильно.

К Бирону сразу бросился Иван Салтыков с Преображенцами.

— Давайте, по рынку пройдёмся или лучше сначала покажите мне, где ряды с лекарственными травами?

— Так, Ваше Высокопревосходительство, — молодой поручик, поправил треуголку и махнул рукой вправо, — долгонько идти, в самом конце торгуют, радом с дровами и сеном.

— Ничего. До ужина успеем. Веди.

Получилось и действительно — долгонько. Минут десять протискивались через толпу, так если бы не солдаты и Салтыков, то в некоторых местах и протиснуться было бы не просто. Стеной народ стоял. Особенно на пятачке, где скоморохи выступали.

А у знахарок этих почти не было людей. Ходили женщины, в основном, и копались в мешочках. Зато около одной тётки стояли явно иностранцы в коротеньких своих штанишках, в париках белых и сюртучках с кружавчатыми воротничками. Вроде одного видел Брехт в Кремле вчера. Лейб-медик, наверное. Подошли к ним поближе. Точно, пересыпая немецкую речь с исковерканной русской торговались, называя всякие экзотические бадьяны и кровохлёбки — корьёвахьёпька.

Брехт, чтобы не светиться, от них отошёл и подошёл к дородной женщине в мужской кафтан линялый, чуть маловатый ей, одетой.

— А скажи, красавица, есть у тебя корень шиповника?

— Настойку делать, Ваше благородие? — нагнулась тётка и вытащила из домотканого материала мешочек из-под прилавка.

— Заваривать. От почечной колики.

— А! — знахарка кивнула, и в руке взвесив мешочек, назвала цену, — Пятак.

За время путешествия Брехт, выходя из кареты обнаружил, что у него на кафтане нет карманов. Чтобы жена не скучала в дороге попросил её пришить аккуратно внутренний. Таскать с собой прицепленный на поясе кошель не хотелось. Дикое средневековье какое-то. Да ещё воришки всякие срежут. Он сейчас расстегнул пуговицу и достал серебряный рубль. С мордочкой Катерины первой.

— Ох, ти, а поменьше нет, Вашество?

Брехт был в своём, ещё гражданском, наряде, не успел генеральский мундир сшить. Солдаты хотели было тётке тумаков отвесить, чтобы знала, как к генералам и обер-камергерам обращаться, но Иван Яковлевич их удержал. Ну, заголосит тётка и в ноги бухнется, толпа вокруг них соберётся, какая с того радость⁈

— Нет, мельче. — Как-то и не подумал Иван Яковлевич, что рубль — это большие деньги. Даже очень большие.

— Что ж, делать? — заозиралась тётка.

— Так дай на все.

— Шутите, Вашество, откель столько?

— А есть у тебя дорогие травы, заморские там или редкие?

— Грибочки есть…

— Грибочки?

— Ну, чтобы боль унять… — потупилась женщина.

Ну, конечно! Матрёна тоже собирала галлюциногенные грибы. Не мухоморы. Синюшками их ведьма называла. Брехт даже название знал. Вспомнил из будущего, как-то услышал по ящику, что наркоманы переходят на грибы и поискал в интернете. Грибок немного похожий на опёнок, такими же семейками растущий, и с такой же длинной тонкой ножкой, с коричневой шляпкой, назывался Псилоцибе синеющая. Называется так поганка эта, потому что ножка его — беловатая или серая, при надавливании окрашивается в голубой цвет.

Брехт треуголку снял и голову почесал. А чего⁈ Интересный товар. Вполне пригодится, для разговора с английским консулом, например. Время действия после приёма минут десять, если Ивану Яковлевичу память не изменяет. Работает как гормон счастья серотонин, вызывает эйфорию. В таком состоянии консул может чего интересного наболтать.

— Сколько нужно добавлять в чай? — Вот этого Брехт не помнил. Ещё отравит шпиона прямо в Кремле.

— Крохотную фитюльку, на пальчике, — знахарка показала пару миллиметров между двумя пальцами с чёрными ногтями.

— Заверни. Все возьму. Стоп, а от простуды и головной боли есть что. Кора там ивовая?

— Есть, как не быть, и сбор специальный и кора отдельно, — обрадовалась тётка.

— И то и другое положи, ну, чтобы на рубль набралось.

— Ох, спасибо, Вашество, а то целый день стою и ни одного покупателя, уже уходить собралась.

— А дома корни шиповника есть?

— Есть немного, ещё три таких мешочка.

— Завтра принеси и грибов ещё, и ивы. Ещё на рубль. Вот этот офицер придёт к обеду и расплатится, — передавая мешочки Ивану Салтыкову, кивнул на него головой Иван Яковлевич, представляя знахарке.

Событие четырнадцатое