Руна - Фаулер Кристофер - Страница 24

• Предыдущая
• 24/96
• Следующая

— Не его, а их. Мы нашли их вместе с трупами.

— Совершенно одинаковые?

— Буквы во всех случаях имеют явное сходство, хотя размер текстов разный, — проговорил Брайан, вставая с кресла и неловким движением локтя обрушивая на пол стопку книг в бумажных обложках. — Очевидно, в них содержится некая угроза, заставляющая жертву по получении подобного послания впадать в состояние паники. Тексты отнюдь не идентичны, а потому должны доносить до каждого из адресатов вполне конкретный, индивидуальный смысл, тем более что эти люди никак не были связаны между собой.

— Вы в этом уверены? — с сомнением произнес Киркпатрик. — Как странно.

— Да уж. Угонщик машин, видеопрокатчик и бизнесмен — ни один из них не имел высшего образования, однако каждый после прочтения этого этрусско-готического текста вдруг совершал самоубийство. Бог ты мой, куда ушли времена старого, доброго и так легко раскрываемого убийства по типу “труп в чемодане”?

— Если кто-то и докопается до этой истины, Артур, то этим человеком будете непременно вы. Как только у меня что-то прояснится, я немедленно дам вам знать. И не исчезайте так надолго. Не помню уж, когда в последний раз видел что вас, что Джона.

— А все потому, старый жалкий отшельник, что вы вообще ни с кем не встречаетесь.

Киркпатрик стоял у основания узенькой лесенки, ведущей из его полуподвала на улицу, и наблюдал за тем; как пожилой детектив медленно поднимается по ступеням. Затем, словно вспомнив, что даже мимолетный луч яркого солнечного света оказывает на него пагубное воздействие, поспешно скрылся в полумраке своего кабинета.

Идеи представляла собой типичное олицетворение женского типа внешности конца шестидесятых годов. Она выглядела, ходила и говорила в точности, как старлетка из романтических комедий, снимавшихся под мелодии в стиле Мэтта Монро. Ее губы и ногти были выкрашены в бледно-коралловый цвет, а пышная грудь с трудом умещалась под коротковатой блузкой а-ля болеро. Она облазила едва ли не все провинциальные лавки и магазины, торгующие подержанной одеждой, в поисках старомодных вещей, которые пополняли ее гардероб фетишистскими образчиками моды прошлых лет.

Сидя за своим письменным столом, Иден демонстрировала выглядывавшие из-под него ноги в колготках, напоминавших одновременно тореадорские лосины и трико велосипедиста, и коротенькую, связанную в резинку юбку, дополненную широченным поясом из ацетатного шелка, выдержанного в тонах “Стой, автомобилист”. Печатала девушка из рук вон плохо, совершенно не владела стенографией и в довершение всего не умела толком сварить кофе. У нее были волосы бледно-медового цвета — как у Джейн Фонды в “Барбарелле”, а ко всему прочему, ей недавно стукнуло семнадцать и в действительности она была отнюдь не так глупа, как могла показаться на первый взгляд.

Иден мечтала работать в доме моделей, но в итоге оказалась на той самой должности, где внешность значила гораздо больше, нежели способности, а именно в рекламном агентстве, и занималась перепечаткой докладов Гарри и его коллег. Многие из сновавших мимо ее стола мужчин, специфика профессии которых несколько подпортила их мораль, нередко принимали ее за весьма уступчивую в сексуальном плане девушку, и у Иден хватило ума довольно скоро сообразить, что подобные их иллюзии позволят ей заниматься тем, чем хочется. В данный момент ей больше всего хотелось спокойно почитать журнал.

— Иди, на всякий случай прикрой меня, ладно? Вранье ведь и так входит в круг твоих служебных обязанностей, — сказал Гарри, посмотрев на часы, после чего выглянул в холл, проверяя, не показался ли на горизонте Шарп.

Накануне вечером Иден была на концерте необычайно шумной рок-группы, а потому сейчас не сразу смогла разобрать слова Гарри, которые с трудом прорвались сквозь ее травмированные дикими децибелами барабанные перепонки. Судя по всему, Бакингем оказался в критическом положении, о чем свидетельствовало выражение его лица. Уж стариков-то Иден знала прекрасно, и вот один из них — уже переваливший на четвертый десяток — в данный момент стоял перед ней.

— Он должен объявиться с минуты на минуту, так что слушай внимательно. Когда Шарп узнает, что меня нет на месте, у него вся рожа пойдет красными пятнами. Ему непременно захочется узнать, где я, так что скажи ему, что доктор запретил мне выходить из дому.

— А если он поинтересуется, что с тобой случилось?

Гарри на секунду задумался.

— Скажи, желудочная колика.

— Снова поднимется крик, а я терпеть не могу, когда он кричит, потому что при этом он без конца сыплет ругательствами.

— Иди, я постараюсь компенсировать все твои страдания. Я приглашу тебя пообедать.

— Гарри, ты же знаешь, что я никогда не обедаю. Фигуру берегу.

Ему вдруг явилась блестящая мысль.

— Ну, тогда я куплю тебе туфельки. У нее заблестели глаза — Гарри не знал женщины, способной устоять перед новыми туфлями.

— Ой, я как раз присмотрела шелковые стеганые сапожки для дома в стиле “казачок”.

— Ну и прекрасно. А теперь приготовься, когда он появится, изречь своим миленьким ротиком что-нибудь достаточно правдоподобное.

— Заметано.

Сидя в такси, Гарри еще раз просмотрел свои записи. Он был уверен, что в его отсутствие голосование не состоится, однако сам по себе факт созыва внеочередного совещания совета директоров “Мгновенного образа” свидетельствовал о том, что они приготовили ему какой-то сюрприз. К сожалению, по времени оно совпадало с устраиваемой Шарпом презентацией очередного прохладительного напитка.

Чем больше Гарри думал о фразе, брошенной ему на прощание Грэйс, тем больше убеждался в том, что у Уилли, несомненно, были веские основания не уступать партнерам свою долю в бизнесе. Видимо, он обнаружил нечто, что самым решительным образом повлияло на его решение и в конечном счете привело к гибели. Иного объяснения просто не существовало, и потому вплоть до полного прояснения ситуации Гарри намерен сопротивляться нажиму компании.

Брайан Лэк был вне себя от гнева. Он весь напрягся, и его всегдашняя учтивость проявлялась сдержанно, словно ее сковывал лед, однако даже при этом он продолжал держаться подчеркнуто вежливо, поскольку иначе вести себя просто не умел. Объясняя причины своего воздержания от голосования, Гарри отказался занять единственное свободное кресло в тесном помещении офиса на Уордор-стрит.

— Мне очень не хочется срывать вашу сделку, — пояснил он, — и все же я предпочел бы удостовериться в том, что своим решением не нарушаю последнюю волю покойного отца. Уверяю вас, я постараюсь как можно скорее разобраться в сложившейся ситуации.

Брайан Лэк, судя по всему, посчитал Гарри просто сумасшедшим. Ведь прежде он не проявлял к их бизнесу ни малейшего интереса, так с чего бы это сейчас он вдруг решил основательно вникнуть в его суть? И Лэк пришел к выводу, что на Гарри, скорее всего, повлияла та самая сумасбродная девчонка.

Сидевшая в противоположном конце комнаты Бет Кливленд с бесстрастным видом наблюдала за перепалкой двух мужчин и делала какие-то пометки в лежавшем перед ней блокноте.

— Мне представляется, мистер Бакингем, что ваше решение все же носит отчасти поспешный характер, — посетовал Брайан. — Ведь вы даже не уяснили сущности предложенной нам сделки. С минуты на минуту сюда прибудет представитель заинтересованной стороны, и я уверен, что он крайне огорчится, когда я сообщу ему об этом непредвиденном препятствии. Нам сделано весьма заманчивое предложение, и потому существует определенный лимит времени, в течение которого мы обязаны дать ответ.

— И сколько же вам дали времени?

— До завтрашнего вечера, — послышалось у Гарри за спиной. Обернувшись, он увидел лысеющего рыжеватого мужчину лет пятидесяти. Кажется, даже глаза у него были с рыжинкой, словно кто-то посыпал их красным перцем. Под мышкой он держал черный атташе-кейс.

— Я получил указание завтра в полночь отозвать сделанное вам предложение, и смею вас заверить, что повторного не последует.

• Предыдущая
• 24/96
• Следующая