Овцы смотрят вверх - Браннер Джон - Страница 51

– Ничего себе! – сказал кто-то. – Они швыряют мусор прямо из окон!

Это было действительно так. Все мусорные контейнеры, стоящие на аллее, вдоль которой тянулся ряд четырех– и пятиэтажных домов, были переполнены. Рядом стояли полуразвалившиеся картонные коробки, из которых вытекала всякая дрянь, а сверху располагался еще один уровень отходов – их-то как раз и вышвыривали из окон.

И все это жутко воняло.

Кроме того, повсюду были полчища мух. В прошлом году Остин не видел в Лос-Анджелесе ни одной мухи, это он помнил точно!

Спину ломило, на ногах саднили мозоли, а голова, большинство волос на которой пали смертью храбрых, зудела немилосердно, но неожиданно для себя Остин улыбнулся и даже стал насвистывать веселую песенку, направив свой погрузчик к мусорному контейнеру, который он должен, подцепив, доставить к грузовику, стоящему на главной улице.

– Эй, мистер! – раздалось сверху.

Маленький смуглый мальчик выглядывал из окна на третьем этаже. Типичный чикано. Остин помахал ему.

– Подождите минутку! – крикнул мальчик. – Не уезжайте!

И мальчик исчез. В чем тут дело? Остин пожал плечами и продолжил возню с контейнером. Пробиться вилкой погрузчика к его днищу было непросто – вокруг было навалено много всякого мусора, и Остин принялся разбрасывать его башмаками.

Дверь в доме распахнулась, и вышел тот самый мальчик, в разорванной рубашке и линялых джинсах, с грязной повязкой на правой руке. Глаза у него были опухшие, словно он долго плакал.

– Мистер, а вы не заберете мою собаку? – спросил мальчик. – Она… она умерла.

Вот оно что!

Остин вздохнул и отер руки о штаны.

– Она у тебя наверху? Рука болит, и сам, боишься, не донесешь?

– Нет, она тут, за углом. Домой принести не разрешили, – сказал мальчик, переминаясь с ноги на ногу. – Я хотел ее похоронить, как положено, но мама не разрешила.

– Твоя мама права, – кивнул Остин. Здесь, в переполненном городе, нет места для захоронения животины, хотя разлагающийся в земле труп кошки или собаки вряд ли представляет бо`льшую угрозу для здоровья жителей, чем эти горы мусора.

– Ладно, пошли, покажешь!

Остин последовал за мальчиком и нашел за углом нечто похожее на будку, сбитую из досок и пластика. Из отверстия будки торчала морда умершего животного. Остин наклонился, чтобы рассмотреть его, и присвистнул.

– Да он был симпатичным зверем, как я посмотрю.

Мальчик вздохнул.

– Да! Я звал его Реем. Мама говорит, по-испански это означает «король». Он был наполовину немецкой овчаркой и наполовину чау… Только он подрался, его укусили, и вот здесь начало гнить.

Мальчик показал на инфицированную рану на шее собаки. Болело, должно быть, жутко.

– Мы все сделали, что смогли, но не помогло. Болело так, что он даже меня укусил.

Мальчик помахал завязанной рукой.

– Прошлой ночью он все выл и выл. Мы слышали его даже за закрытыми окнами. Маме пришлось выпить снотворное. Она сказала, чтобы я ему тоже дал. Жаль, что я это сделал. Но соседи ругались из-за шума.

Мальчик пожал плечами.

Остин кивнул, прикидывая вес собаки. Не меньше семидесяти фунтов. А то и все восемьдесят. Немалый груз! И как это бедняки решились кормить дополнительный рот? Лучше его тащить волоком. Он протянул руку и нащупал нечто, свисающее с крыши конуры внутри. Что за черт?

О нет!

Остин оторвал эту штуку и вытащил наружу. Липкая полоска, убивающая мух. Испанский бренд. Впрочем, страна-производитель не указана.

– Ты где это взял? – спросил он.

– Мама купила целую коробку. Когда мусорщики перестали приходить, развелось столько мух! Они ползали по ранам Рея, потому я ему одну и повесил.

– У вас в квартире еще такие есть?

– Конечно. В кухне, в спальне, везде. Они здорово работают!

– Беги скорее к матери и скажи, что она должна их снять. Они опасные!

– Хорошо.

Мальчик покусывал губы.

– Когда проснется, я ей скажу.

– Что?

– Она еще не вставала, – сказал мальчик. – Храпела, когда я поднимался. А ей не нравится, когда я ее беспокою.

Остин сжал кулаки.

– Что за таблетки она принимает? Барбитураты? – спросил он.

– Да откуда мне знать?

Мальчик удивленно приподнял брови.

– Таблетки – они и есть таблетки.

Глупо было спрашивать. Остин знал, что это за таблетки.

– Быстро отведи меня в свою квартиру! – приказал он.

Неожиданно из-за его спины раздался крик босса – начальника над мусорщиками:

– Смит! Что это за игры? Куда это ты намылился?

Остин помахал под носом босса полоской для мух.

– Там, наверху, больная женщина. Приняла барбитураты и спит с закрытыми окнами. А в квартире повсюду эти полоски висят! Знаешь, чем они их мажут? Дихлофосом! А он – антагонист холинэстеразы. Смешай его с барбитуратами – и…

– Что это за тарабарщина? – не понял босс.

– Именно это и убило собаку! Идем скорее!

Остин спас женщину. Но, что естественно, репортерам захотелось узнать, откуда у них в городе такие подкованные по части химии и медицины мусорщики, а потому Остину пришлось сматывать удочки, пока они ничего не разнюхали.

Пока они решили ограничиться временным ремонтом фасада здания «Треста Бамберли». Разбитые окна застеклили – нельзя же позволить, чтобы воздух с улицы попадал в помещение, – но магазин на первом этаже пришлось заблокировать щитами. Рабочих не хватает, сделал вывод Том Грей.

– Похоже на землетрясение! – весело сказал водитель такси.

– Ничего похожего! – возразил Грей. – Землетрясение вызывает совершенно особого рода разрушения, которые нельзя спутать с результатом воздействия разорвавшейся бомбы.

Но Грей и так опаздывал на встречу с Мозесом Гринбрайером, а потому не стал распространяться.

К тому же оставаться на улице долго было невыносимо. Горы мусора высились на тротуаре и у стен домов, а воздух был невероятно влажным и каким-то липким – наверное, от работающих повсюду кондиционеров. Люди на автобусных остановках кашляли и поминутно утирали глаза, слезящиеся от миазмов, исходящих от мусора. По пути из аэропорта Грей стал свидетелем драки между двумя мужчинами в рабочей одежде. Самое забавное было в том, что они дубасили друг друга зонтиками.

Таксист сообщил (хотя его об этом не спрашивали), что этот автобусный маршрут особенно пострадал из-за эпидемии, что эти двое с зонтиками, вероятно, ждали уже больше часа и не выдержали, сорвались. Но почему они все-таки с зонтиками? Таксист усмехнулся и сказал не без гордости (нездоровой):

– Такие уж у нас тут в Нью-Йорке дожди. Я и сам без зонтика никуда.

И он показал на полочку под приборной доской.

– Вообще-то, я с этой работой в следующем месяце завязываю. Трейниты до смерти надоели. Видели череп и кости на дверце?

Грей не видел; вероятно, знак был с противоположной стороны машины.

– С меня довольно! – продолжал таксист. – Все, что накопил, вложу в химчистку. А что, вещь прибыльная. Скажем, пять минут побыл под дождем, и неважно, есть у тебя зонтик, нет у тебя зонтика – пожалуйте в чистку. Или покупайте новый костюм.

Почти все фонари на улице были разбиты и пока не восстановлены. За дорожным движением следили национальные гвардейцы в масках и шлемах, но вооруженные лишь пистолетами. Из новостей было известно: мэр оставил всех полицейских, которые могли нести службу, для выполнения более важной работы – например, для борьбы с ночной преступностью.

В аэропорту были развешаны постеры от службы здравоохранения штата, которые просили пассажиров, прибывающих из других городов и стран, не пить неочищенную воду и покупать профилактические желудочные таблетки только от известных и проверенных производителей.

– Никогда у меня не было столько пьяных пассажиров, – ухмылялся таксист. – Похоже, запрет на простую воду они воспринимают как прямой приказ пить крепкие напитки.

– Я не пью, – почему-то сказал Том Грей.