Генезис (СИ) - "Василий" - Страница 1

— Ха-а-айвей ту хелл!

Мощный мотор ревел, свистел разрезаемый воздух за окном, и, подпевая тяжёлому року, я давил на гашетку, крепко держа руль. Прекрасная сухая дорога, тёплый летний день и скорость — что ещё нужно для счастья?

Далеко впереди показались фуры в правом ряду. Поморщившись, я убрал ногу с педали газа, начиная замедляться. Чуйка и опыт не подвели: не утруждая себя поворотником, один из грузовиков пошёл на обгон другого.

— Ну вот зачем вылез, козёл! — выругался, глотая выхлопные газы чадящей впереди старой фуры, ме-е-едленно обгоняющей такого же тяжеловоза. — Что тебе в правом не сиделось⁈

Тем не менее, ещё через пару минут грузовик таки завершил обгон, и я опять нажал педаль газа. Однако хороший момент был уже испорчен, да и песня закончилась.

Стоило лишь потянуться за бутылкой воды, как машину внезапно повело вправо. Отпустив газ, я вцепился руками в руль, пытаясь вывернуть.

Автомобиль кинуло влево, следом, вправо. Сжав губы, бросил взгляд на спидометр. Сотня километров в час.

Чуть промедлив, пока ещё немного упадёт скорость, вжал газ в пол, заставляя коробку сбрасывать передачи.

Взревел двигатель, и машина рвнула вперёд, выравнивая курс. Пару секунд подождав, убедился, что машина выровнялась, и очень осторожно стал притормаживать.

Лишь оказавшись на обочине, облегчённо выдохнул. Страшно! Хорошо, не первый раз в жизни машину «ловлю» после пробитого колеса.

Немного погордившись, что опыт пары раз разбитой машины не прошёл зря, встряхнулся, рассчитывая покинуть авто. Запаска есть, прорвусь!

Посмотрев в зеркало заднего вида, положил руку, собираясь отстегнуться, и вздрогнул, когда рядом, качнув машину воздушным потоком, пролетела фура.

Вот только за ней мчалась ещё одна, правыми колёсами хорошо заехав на обочину. И её водитель меня точно за первым грузовиком не видел. До тех пор, пока многотонный грузовик не смял японскую легковушку.

Грохот, скрежет сминаемого металла, короткий момент ужаса.

Выстрелила подушка, расквасив нос и закрыв обзор. Авто бросило вперёд, пару секунд тишины, а потом сильнейший удар спереди. И я был бы рад сказать, что свет померк, но нет. Ноги, грудь и живот пронзила боль, которая, на удивление, оказалась кратковременной. Окружённый подушками безопасности, я продолжил кувыркаться вместе с искорёженным автомобилем. Каждое движение машины вызывало уколы боли в ногах.

Через пару секунд всё замерло. Я остался висеть головой вниз, подвешенный на ремне безопасности, и, к тому же, зажатый рулём и сдувшейся подушкой безопасности.

С трудом опустив взгляд на ноги, едва подушка опала, вздрогнул. То, что попадало в поле зрения, напоминало скорее кровавое месиво из костей, пластика, кусочков мяса и металла. На фоне этого даже вмятый в грудь руль и мерзкое чувство живущих своей жизнью рёбер не так пугали. Но главное — жив!

Первостепенная задача не паниковать, не суетиться, не тратить силы зря. Меня обязательно спасут!

Дыша мелкими вдохами, закрыл глаза, стараясь не двигаться, несмотря на впивающийся в грудь руль и ремень безопасности. Не совершать лишних движений. Не думать о повреждениях ног и того, за сколько времени я истеку кровью.

Не прошло и полминуты, как раздался незнакомый голос:

— Мужик, ты как? Ты один?

Открыв глаза, я попытался посмотреть на спросившего, но не смог. Всё скрывали опавшие подушки безопасности. Так что просто прошептал:

— Ноги — фарш. Рёбра сломаны. Истекаю кровью.

Раздался мат, чья-то рука убрала ткань сбоку, подёргали дверь.

— Бля, у тебя тут всё всмятку. Дверь заело!

— Девяностый километр, пара сотен метров после знака. Он очень плох, скорее! — вмешался паникующий женский голос.

— Я инструмент принесу, попробую отогнуть дверь!

— Спасибо, — почти неслышно прошептал я.

С каждой секундой боль разгоралась всё сильнее. Сосредоточившись на дыхании, чтобы отвлечься, внезапно ощутил сильный запах бензина. Почти полный бак, заправился совсем недавно. Я попытался сориентироваться, как лежит машина. На крыше, но угол странный. Судя по всему, ещё и на уклоне.

От паники меня отвлёк скрежет. С трудом повернув голову, я увидел, как, навалившись на монтировку, мужчина пытается отогнуть дверь.

— Давай помогу! — присоединился к нему ещё один.

— Бензином несёт. Парни, не курить! — крикнул обладатель монтировки окружающим и добавил уже для меня: — Держись, мужик, это японское недожелезо поддаётся! Вытащим!

И правда, не прошло много времени, как общими усилиями полдюжины мужиков смытая дверь распахнулась наружу. Я уже плохо понимал окружающее, ослабев от потери крови, но свежий воздух принёс надежду.

— Да тут фарш! Как же его вынимать-то⁈ — воскликнул один из добровольных спасателей.

— Мужики, кто жгут накладывать умеет? Хотя бы ноги перетянем, кровью же истечёт!

— Я! Училась когда-то!

По телу пробежались чьи то руки, просовывая жгут вокруг ног. Ещё немного возни, пока не раздалось гордое:

— Готово! Помнят руки работу!

Услышав на фоне звук скорой, захотелось улыбнуться. Буду жить!

Именно в этот момент стекающий по земле, салону и днищу автомобиля бензин достиг остатков моторного отсека. Хороший, совсем новый, весело искрящийся в обломках аккумулятор воспламенил топливо.

Ударивший во все стороны от загоревшихся паров огонь заставил броситься людей врассыпную. Меня обняло пламя. Мгновенно сгорели волосы, занялась одежда. Вокруг раздались крики, заработали огнетушители.

Я судорожно бился в ремнях безопасности, пытаясь вырваться из плена зажавшего тело металла, и хрипел. Сил на крик у не осталось.

Бензина оказалось слишком много. Визжали женщины, матерились мужики, пытаясь тушить пламя. Но обычные, дешёвые изделия из «набора автомобилиста» оказались неспособны затушить лужу бензина, скопившуюся в крыше подо мной.

Я не терял сознание до самого конца. Сполна прочувствовав, как запекалась кожа головы, прожаривалось остальное тело. Не знаю как, но я сумел отстегнуть ремень безопасности. Однако искорёженный металл не дал освободить ноги.

Агония всё длилась и длилась, до тех пор, пока я не перестал даже хрипеть сожёнными лёгкими.

И только тогда, наконец, сознание окутала долгожданная тьма.

— Гор, несносный ты мальчишка! Опять в мастерскую лазил!

Стоя по центру внутреннего двора, уперев руки в бока, воскликнула статная черноволосая женщина, с прищуром карих глаз осматриваясь вокруг.

— Я же не виноват, что там так интересно, ба!

Подняв глаза, она нахмурилась, отчего стали сильнее видны морщины.

— Опять по крышам бегаешь, горе ты моё? Спускайся немедля!

Хмыкнув, я перемахнул край крыши сарая и ушёл в перекат, коснувшись ступнями земли. Как хорошо быть маленьким и лёгким!

— Что же ты делаешь! — ахнула бабушка, кинувшись ко мне осматривать руки и ноги в поисках травм.

— Да всё отлично, ба! Я лёгкий и сильный!

Она покачала головой, устало проворчав:

— Иди есть, любитель острых ощущений! И не забудь сделать уроки после обеда. Проверю!

Быстро-быстро закивав, я бросился на кухню, где, ведомый вкусными запахами, засуетился, наливая себе суп в огромную тарелку и отламывая большой кусок свежего хлеба. Сам не заметил, как быстро умолотил всё приготовленное.

Я довольно много ем с тех самых пор, когда после катастрофы вызванной боем с «возвышенным» уродом, унёсшей жизнь родителей, меня сильно обожгло, и пошли всплывать воспоминания прежней жизни. Это происходило медленно, со скрипом, в первое время набором разнообразных сцен, приходящих во сне. Не было яркого момента, когда внезапно понял, что очнулся кто-то другой, процесс восстановления воспоминаний затянулся почти на год.

И, наверное, хорошо. Странности в поведении копились медленно, дав возможность окружающим адаптироваться к ним, привыкнуть. Хотя не думаю, что им пришлось сложно. Я много спал, много ел и быстро рос. Да и из-за того, что меня и тут прожарило до костей, практически любые странности относились к травме.