Интимная Русь. Жизнь без Домостроя, грех, любовь и колдовство - Серегина Наталья - Страница 7

В 987 году Владимир осадил и взял византийский Корсунь. Ворвавшись в город, Владимир «князя корсуньсково и с княгиней поимал, а дщер ихъ к себе взял въ шатер, а князя и княгиню привяза у шатерныя сохи, и съ ихъ дщерию их пред ними безаконство сотвори. И по трехъ дьнех повеле князя и княгиню убити, а дщер их за боарина Ижберна дал со многим имением, а в Корсуне наместникомъ постави его»[38]. И опять мы видим, что Ижберн, став наместником, получает в жены дочь бывших владельцев города: заключается священный брак между наместником и покоренной землей, чьим олицетворением была княжна. Кстати, похожесть событий (корсуньскую княжну постигла та же участь, что и княжну полоцкую Рогнеду) доказывает, что мы имеем дело с обрядом овладения захваченной земли через овладение княжной (царевной).

Таким образом, количество жен князя можно определить по количеству земель («волостей»), подвластных ему или завоеванных: каждую волость представляла законная жена. А были еще и бесправные, внезаконные: наложницы и рабыни.

Гораздо реже встречается упоминание полиандрии, то есть многомужества, и группового брака. Кстати, такой вид брака у всех народов считался более тяжелым для женщин, чем многоженство. О нем нам известно лишь из одного русского источника — Церковного устава Ярослава, в одной из статей которого оговаривается наказание за сожительство двух братьев с одной женой. Хотя известны случаи, произошедшие до ХХ века, когда один из братьев женился и его жена становилась женой для всех братьев. В XVI–XVII веках многомужество пользовалось особой популярностью у казаков[39].

К полиандрии исследователи относят и печально знаменитое русское снохачество, когда, женив еще юного сына, отец вступал в отношения с его женой, то есть своей снохой. Снохачество было распространено и в Древней Руси (судя по одной из статей того же Устава Ярослава), и в России даже в начале ХХ века. В Казанской губернии ходила песня-прибаутка:

Часто муж не только знал о грехах отца, но и сам уговаривал жену уступить «родительской воле — желанию батюшки»[41]. Кстати, в 1927 году был снят фильм «Бабы рязанские»[42], в котором показана похожая трагедия молодой женщины: ее муж уходит на войну, а она забеременела от его отца.

С тем, что женщины в Древней Руси занимали особое положение, согласны все. Но вот как определить это положение? С одной стороны, многочисленные свидетельства современников — как русских, так и иностранных — убеждают нас, что русские женщины были полностью бесправны. Их продавали и покупали, содержали взаперти, все мудрецы советовали мужьям «учить» своих жен, то есть бить. Вплоть до XVI века, а иногда и до ХХ века, всерьез продолжались споры о том, есть ли у женщины душа или нет. Хотя церковь официально пришла к выводу, что все-таки есть, мужская часть русского общества все же сильно сомневалась по этому поводу. «У женщины души нет, поскольку сотворена она была из ребра Адама и не сказано нигде, что Бог вложил в нее душу»[43], — отмечал в середине ХХ столетия один священнослужитель в личном письме. Ну а раз души у женщины нет, то… «Курица не птица, баба не человек», — провозглашала русская пословица.

С другой стороны, женщина воспринималась на Руси как особый сосуд, дающий жизнь человеку. И в этом отношении она приближалась к образу Пресвятой Девы Марии, великой Матери Божьей. «У человека три матери есть: мать, которая родила, Божья Мать и мать сыра земля»[44], — говорили в русской деревне.

Обычаи русские требовали почитать мать. Дмитрий Донской в завещании наказывал: «А вы, дети мои, слушайтесь своей матери во всем, из ее воли не выступайте ни в чем. А который сын мой не станет слушаться своей матери… на том не будет моего благословления…»[45] О том же писали в своих духовных грамотах другие князья. Князь серпуховский и боровский Владимир Андреевич завещал детям чтить и слушать «матерь свою», великий князь Василий Дмитриевич требовал держать «матерь свою во чти и в матерстве», а великий князь Василий Васильевич повелел, чтобы с его смертью возглавила семью княгиня: «Приказываю своих детей своей княгине. А вы, мои дети… матери своей слушайте во всем, в мое место, своего отца»[46].

Серьезная кара предусматривалась и для сына за избиение матери: за такое преступление наказывали «волостельской казнью»[47] и пострижением в монашество. Убийство отца или матери по Судебнику 1649 года каралось смертью, а в уставной книге Разбойного приказа предписывалось возить преступника по торгу, рвать при этом его тело клещами, а затем утопить, связав с кошкой, собакой, петухом и ужом[48].