Враг женщин - Гюнтекин Решад Нури - Страница 23

— Госпожа Сара… Вы ребенок. Любой вам это скажет. Просто в эту ночь судьба сыграла с вами злую шутку. Жребий вас усадил за один столик со мной. Извините, госпожа Сара.

Наглый Хомонголос склонил голову, словно умоляя меня о прощении. Вот она, победная минута! Я готовилась к последней атаке, которая должна была окончательно сломить его сопротивление. Но тут случилось непредвиденное. За столиком, который стоял позади нашего, началась ссора между мужем и женой. Сначала они препирались потихоньку, но потом их голоса стали звучать все громче и громче.

Хомонголос, вскочив с места, вскричал:

— Там начинается скандал!

И с этими словами помчался в их сторону.

Мужчина был его хорошим знакомым. Поэтому он считал, что может вмешаться в семейную ссору. Спор и в самом деле произошел из-за пустяка.

Супруг под влиянием паров алкоголя сказал что-то неуместное.

— Ну и судьба! Куда ни пойду, опять оказываюсь лицом к лицу с тобой, жена! — что-то такое ляпнул он.

Эти слова возмутили супругу, которая была такой же пьяной, как и ее муж.

Вся дрожа, бедная женщина взмахнула руками, будто собираясь разорвать на себе платье, и свистящим голосом воскликнула:

— Уходи, не хочу быть с тобой! Раз уж ты не желаешь моей компании… Я тоже тебя не хочу. Сейчас закричу!

Вот-вот готов был разразиться скандал. Хомонголос, однако, сумел предупредить его.

— Не наседай на госпожу… Твои законные пожелания легко удовлетворить… Мы поменяемся местами… Ты продолжишь ужин с госпожой Сарой… А я составлю компанию почтенной госпоже.

Бедная женщина не понимала, что происходит. Краем глаза она смотрела на меня — ей не очень-то хотелось отпускать своего мужа за мой столик. Но и упрямство ее не покидало. Что до меня, то я была еще в более жалком положении, чем она. Я, казалось, уже поймала врага в свои сети. Вот-вот я должна была бросить его на лопатки и праздновать победу. Но подлый Хомонголос опять ускользнул из моих рук.

Если бы меня в эту минуту пронзили копьем, я бы не пошевелилась, знаешь, Нермин? Пришлось скрепя сердце согласиться на обмен и даже для вида улыбнуться.

По лицу было ясно, что мой новый собеседник закоренелый пьяница. Но он еще неплохо владел собой. Садясь на стул Хомонголоса, он пробормотал:

— Вот так говорят, не было бы счастья, да несчастье помогло, госпожа. Никто не знает волю Всевышнего.

Этими словами и своей улыбкой он хотел дать мне понять, что рад тому, что я осталась одна. С ним можно было поговорить о том, о сем. Но я так нервничала, что, несмотря на все мои попытки казаться веселой, ничего не получалось. У меня в голове не укладывалось все происшедшее, в особенности поведение Хомонголоса.

— Она мне хорошо отомстила, не так ли? Если бы каждому грешнику Всевышний вместо наказания посылал такую встречу, — пытался мой собеседник отвлечь меня от раздумий своими побасенками. Но я приняла суровый вид.

— Господин мой, ваша супруга сильно разнервничалась. Эта выдумка господина Зии едва ли может загладить обиду, которую она испытывает по отношению к вам. Даже наоборот… Поэтому давайте как можно быстрее закончим ужин.

Я говорила с таким достоинством и была так непреклонна, что бедный пьянчужка не посмел возражать. Мы молча поужинали. Потом я поднялась из-за стола и сказала:

— Пусть поскорее пройдет гнев вашей супруги. Если позволите, я попробую помирить вас.

Я повела за собой несчастного, как школьный учитель тащит за собой в класс прогульщика, и остановилась у столика его жены. Та была еще больше расстроена, чем до этого. Но боязнь потерять мужа, оставшегося наедине со мной, заставила ее позабыть о своей злости. Она не противилась моим вежливым увещеваниям.

«Только ради вас, только чтобы не нарушать прелесть этой прекрасной ночи, я согласна на такое самопожертвование», — сказала она и приняла своего мужа.

Они удалились, продолжая тихо препираться. Снова надвигалась буря, но теперь они будут ссориться хотя бы где-нибудь вдалеке, не у нас на глазах.

Мы снова остались наедине с Хомонголосом. Я готовилась к еще одной атаке со всей яростью, которую внушили мне предыдущие события.

— Я этого от вас не ожидала, господин Зия!

— Почему? Что, собственно, произошло?

— Вы бросили меня, унизили!

— Помилуй Аллах! Так все сложилось. Вы видели, какая там начиналась заваруха?

Я капризным и грустным голосом возразила:

— Зачем нам вмешиваться? Зачем они нам? Я была так счастлива этой ночью!

— Госпожа Сара, вы преувеличиваете. В чем тут моя вина?

— Вы предложили это сами… А могли бы сказать: я дал слово Саре! Я не оставлю ее. А вы сами, по своей воле бросили меня и ушли!

Мои глаза опять наполнились слезами. Хомонголос, наклонив голову и горько улыбаясь, ответил:

— Вы же знаете, что я грубый дикарь, далекий от всяких светских мероприятий, в особенности таких, на которых нужно ухаживать за дамами. Можно ли меня упрекать, госпожа Сара?

Этот тон, эта манера вновь пробудили во мне надежду, Нермин! Я еще печальнее опустила голову.

— Если бы дело было только в деликатности. Но ведь это ваше сердце решило покинуть Сару и уйти подальше от нее… Вот поэтому-то я и грущу! — воскликнула я. Хомонголос хранил молчание. Я продолжала: — Я думала, что мы стали хорошими друзьями, и радовалась. Я даже гордилась этим. Вы выбрали меня из всех моих подруг. Вы выделяли меня среди них. Точнее, я так думала… Меня просят вернуться в Стамбул. Я должна уехать отсюда через два-три дня. У моего отца свои планы на мой счет. Этот ужин — прощальный, господин Зия…

— Вы уезжаете так скоро, госпожа Сара?

— Через несколько дней…

— Через несколько дней? — Он отвернулся и стал о чем-то думать, глядя в темноту.

— Я всегда говорила, господин Зия, что не умею скрывать свои чувства. Вы человек очень открытый и очень сильный… Вы не похожи на других… В начале ужина у меня в душе теплилась надежда, что, может быть, эта прекрасная ночь внушит нам не менее прекрасные мысли… Мы найдем какой-то способ, чтобы не разлучаться друг с другом, — так я успокаивала саму себя.

— Госпожа Сара!

Эти слова вырвались у него, будто сдавленный стон. Я не ответила. Он повторил еще более глухим голосом:

— Госпожа Сара…

Я обернулась к нему, в моих глазах стояли слезы. Но он уже смотрел не на меня, а себе под ноги.

— Я прошу разрешения покинуть вас. Я очень устал… Извините за грубость, которую я позволил себе.

Я протянула ему руку. Он взял мои пальцы в свою руку и сделал движение, как бы собираясь поднести их к своим губам. Но потом передумал. Ничего не сказав, он ушел.

Я точно обезумела от радости. У меня не осталось никаких сомнений.

Было ясно, что Хомонголос, который теперь убегает от меня, через день-два обязательно вернется ко мне. И падет к моим ногам… Вот тогда-то… Победа, это такая вещь, Нермин, что я теперь полностью понимаю тех, кто ради этого готов убивать себе подобных на полях сражений.

Да, враг женщин почти побежден. Его дрожащие пальцы, которыми он держал мою руку, были холодные, как у больного, который вот-вот расстанется с жизнью.

Наступил рассвет. Часть гостей разошлась по домам, другая — разместилась в поместье. Некоторые заснули прямо на стульях в саду.

Но в углу сада по-прежнему танцевала группа молодых людей, которые с рассветом почувствовали новый прилив сил.

Устало поднимаясь в свою комнату, я заметила господина Ремзи, стоявшего на балконе. Благородный супруг, оставив молодую жену почивать в одиночестве в эту их первую брачную ночь, в неясном полумраке раннего утра бродил по балкону и курил.

Сара.

Глава пятнадцатая

От Сары Нермин