Исход (СИ) - Лопатин Георгий - Страница 23

– Так при вас же… в церкви…

– Так ты еще и святую церковь хочешь осквернить?! Так ты не просто грешник, а еще и еретик!

– Не еретик я… я же просто… дочка…

В общем вырвался от церковников Лукьян Леонтьевич себя не помня, обвешанный епитимьями как пес блохами, ну и денежку с него церковники содрать не забыли, типа штраф. И такая злость его разобрала на фоне стремительного угасания жизни в любимой дочери.

– В Рай значит… Только что мне до вашего Рая… если я свой Рай потеряю?

Поживший жизнь бывший боярин видел дальнейшую свою жизнь лишь в своей единственной дочери, что из всех его детей осталась на белом свете, ради нее он жил и лишь она доставляла ему в этой жизни радость. Церковники этого не поняли, не захотели или не могли понять. И не только его. Подобная сцена с незначительными вариациями повторилась несколько раз: купцы, дворяне, бояре приходили с одной целю, получить чудодейственные лекарства Елисея для себя и своих родных, но все получали от ворот поворот.

Видя, что происходит в городе, а священники хорошо умели собирать слухи и еще лучше их распускать, через тех же юродивых, настоятель собора Святой Софии протоирей Димитрий встретился с настоятелем Свято-Юрьевского монастыря архимандритом Александром.

– Может все-таки как-то применим этот метод лечения, что Елисей использовал, раз уж самого его к лечению допускать не хочешь?

– Нельзя.

– Почему? А то ведь страсти кипят среди паствы нешуточные, того и гляди вспыхнет бунтом… Надо успокоить людей.

– Пусть… пусть лучше бунт, чем это…

Алексей-Елисей конечно же не стал запираться и честно ответил, как и чем лечил, но отказывался от того, что он язычник и тем более колдун.

– Что ты такое говоришь?!

– Я знаю, что говорю! Если вскроется, что людей лечили плесенью…

– Ну и пусть. Плесень тоже, как и все прочее создал Господь, так почему бы не лечить ею…

– Не в этом дело, как ты не понимаешь? Дело не в плесени как таковой, хотя и это тоже весьма дурно пахнущий момент, завсегда плесень приводила к смерти через мучения Антонова огня… а в том, что быстро станет ясно, что мы пользуемся лекарством якобы дарованный старыми богами! Понимаешь?! Кару господню, ниспосланную Им на грешников лечат… лекарством что ниспослал Велес… суть демон. И каким лекарством?! Плесенью!!!

– Да, понимаю…

Плесень ассоциировалась в сознании людей с порчей, то есть с Нечистым. Ведь именно он насылает порчи и все плохое. В общем фигурально выражаясь лечение священниками кары господней плесенью это даже не «выстрел себе в ногу», а сразу в башку. Это все равно как обрести здоровье через смертельное проклятье. В общем так не бывает, а значит волшба.

– Так что лучше кровавый бунт… Просто попытайся оценить последствия этого для всего государства и Церкви.

– Поясни.

– Думаешь нагнетаю? – невесело усмехнулся архимандрит Александр. – Ведь слухи о том выплеснутся за пределы Великого Новгорода по всей Руси и просто невозможно представить к каким тяжелейшим последствиям все это может привести для Церкви с учетом того, что чума в очередной раз накрывает государство, а значит вновь будут неисчислимые жертвы. Ведь вслед за Псковом и Великим Новгородом она конечно же поразит и другие города, так было раньше и так будет позже. Или ты сомневаешься?

– Нет…

– Последствия на фоне тех ужасов от массовых смертей, когда разум людей корежит диким образом, ведь они в попытке спастись хватаются за любую соломинку… чего только не творят в попытке исцелиться… и тут узнают, что есть действенное лекарство… данное Велесом.

Протоирей Димитрий еще сильнее нахмурился, понимая куда клонит настоятель Свято-Юрьевского монастыря.

– Да… это может стать катастрофой… – кивнул он. – Вплоть до того, что люди отвернутся от христианской веры и вновь обратятся в язычество, чтобы Велес им точно помог, как своим последователям. Станут жечь церкви, убивать священников и восстанавливать капища прежним богам дабы вновь все стало как в благоденственную старину.

– Вот и я о том же! А в старину как известно всегда было лучше, небо голубее, трава зеленее, ну и так далее… Свобода опять же…

Именно сейчас идет активный процесс закрепощения крестьян, превращая их, по сути, в рабов, ими еще не торговали, но всячески закабаляли, опутывая долгами.

– Опять же славную историю предков своих вспомнят, щит на воротах Царьграда и как всего этого лишились с приходом христианства, в какое ничтожество впали, что даже от татар диких и нищих отбиться не можем.

Фактически неизбежный бунт случился. Люди и так находятся во взвинченном состоянии, напоминая бочку пороха и достаточно было поднести малый огонек, чтобы она взорвалась и огоньком этим стала информация, что чуму лечить можно, но священники делать этот отказываются называя лечение не богоугодной волшбой, что гарантирует душам грешников адские муки.

Но что людям до тех мук адовых, если они при жизни словно в Ад попали? Вдохновителем и лидером бунта стал купец Лукьян Леонтьевич и поднятая ими многотысячная толпа новгородцев взяла штурмом Свято-Юрьевский монастырь…

21

Из церковных подземелий Алексей выбраться живым уже не чаял, слишком уж серьезные обвинения ему предъявляли, в первую очередь тайное язычество, это даже не измена Родине, это еще хуже, ну и волшба нечестивая. Не рыдал в камере в голос только из-за нахлынувшей всепоглощающей апатии. В партизана не играл и честно отвечал на все вопросы, все-таки как бы безразличен он ни был, а физических пыток все же не хотелось, если уж смерть, то быстрая, без дыбы с прижиганиями и ломанием костей.

Так что он мягко говоря несколько удивился (ну и испугался, чего уж там), когда после шума с криками дверь в его камеру открылась и внутрь ворвался ранее виденный купец Лукьян. А испугался его обнаженной сабли.

– Идем со мной колдун! Дочь мою спасешь – в живых оставлю! Даже денег дам и отпущу!

– Я не колдун…

– Мне плевать! Спаси мою дочь! Не спасешь – лютой смертью умрешь!

«А она еще жива?» – хотел спросить Алексей, но промолчал, хотя, конечно, удивился, ведь времени прошло немало с момента как перестала получать лекарство.

Оставалось надеяться на крепкий организм и что она близка к тем условным пятипроцентникам имеющих шанс выжить.

– Матрену найдите… помощницу мою…

– Времени нет искать!

– Просто выпустите всех из подземелья. Вам после такого все едино.

– И то верно, – согласился боевой купец. – Нам после того всем смерть лютая положена. Выпустить всех!

Как оказалось, закрыли не только Матрену, но и Федора, видимо до кучи и его повязали да держали на хлебе и воде. Он, кстати сказать, уже избавился от повязки на глазах.

– Здорово Федор.

Тот сначала отскочил, но потом поинтересовался:

– Елисей?

– Он самый… сеющий ели на елисейских полях, хе-хе… – ответил нервной шуткой Алексей к коему начала возвращаться жизнь, а вместе с ней и всякие разные чувства.

Вернулись в Великий Новгород, купец сначала хотел отвезти Елисея на свое подворье, но Алексей заупрямился.

– Везите нас в дом отца Михаила…

– Зачем?! У меня лечить будешь?

– Оду лишь твою дочь? А остальные что скажут, так и будут ждать пока ее лечить буду, а сами дохнуть станут?

Купец призадумался, видимо понял, что в таком случае и его дом штурмом возьмут и отвез Алексея куда тот требовал.

Оказавшись в чумном доме он первым делом кинулся в подвал, где настаивали до нужных кондиций хлеб для проращивания плесени. Если хлеба нет, то все бесполезно.

Большую часть горшочков священники и правда уволокли к себе, после того как Алексей раскрыл им секрет лекарственного средства, но к счастью до них тут кто-то побывал и распотрошил несколько горшков, а увидев плесневый хлеб – выкинул. Плесень конечно переспела, но это все не с нуля начинать, так что можно быстро размножить.