Мне не больно - Валентинов Андрей - Страница 38

– Далеко бы он не прошел. Другой ход должен быть, но гадать ни к чему.

– Это верно! Пошли!

Майор решительно затоптал окурок и зашагал дальше. Проход стал еще шире и внезапно сменился ступенями широкой лестницы. Ахилло почувствовал что-то странное. Он взглянул наверх: лестница была залита ровным голубым сиянием…

– Синий свет! – Ерофеев тоже заметил это. – Точно! Ну, кажись, пришли! А ну-ка, к бою!

Он передернул затвор карабина, вглядываясь в полутьму. Лестница кончалась небольшой площадкой. Они поспешили наверх. Ступени казались бесконечными, но вот и они остались позади. Ровная площадка вела к широкой двери, высеченной в глухой скале…

– Тихо! Не высовываться! – Майор осторожно прокрался вдоль стены и заглянул в проход. – Ух ты! Капитан, дуй сюда!

Ахилло подошел, быстро заглянул внутрь – и застыл…

За дверью был зал, большой, круглый, с гладкими, словно полированными, стенами и высоким потолком, уходящим куда-то в неведомую высь. Живой колышущийся свет заполнял все пространство. Казалось, воздух горит голубым огнем, но огонь этот был холодный, поглощающий, а не дающий тепло.

В центре зала темнело большое круглое отверстие с ровными гладкими краями. Свет шел оттуда, поднимаясь огромной ровной колонной. Пламя больше походило на водопад, только падающий снизу вверх, свет был плотный, переливающийся, по его поверхности пробегали белые искры, светящаяся колонна время от времени неслышно подрагивала. Зрелище завораживало, заставляло забыть и о времени, и о цели прихода. Хотелось просто смотреть – и дышать легким, чуть наэлектризованным воздухом, так не похожим на спертый дух подземелья.

– Нашли-таки! – удовлетворенно заметил майор, с трудом отрывая взгляд. Ну чего, Гонжабов, это то самое?

– Да, – бхот был, казалось, совершенно спокоен – удивительное зрелище оставило его равнодушным, – кровь Бранг Сринмо… Много веков назад великий Бог Кунтузампо поверг ее с небес и затоптал в землю. Из ран до сих пор льется кровь. Она испаряется и голубым светом уходит в небеса…

– Ну да, кровь… – Ерофеев покосился на бхота, но не стал поднимать опасной темы о суевериях и мистике. – А чего мне в отчете написать?

– Это какой-то неизвестный вид энергии, – предположил Ахилло, по-видимому, его источник где-то очень глубоко под землей. Может, это древний вулкан…

– Ладно, Тернем разберется, – подытожил майор, – напишу, чего видел… Подойдем поближе? Как, Гонжабов, не опасно?

Бхот прислушался:

– Опасно. Но здесь оставаться тоже не стоит. Нас уже видят…

– Типун тебе, – откликнулся майор и перешагнул порог.

Пол под ногами был гладким, ноги скользили. Михаилу даже показалось, что под ними не камень, а что-то иное, подобное толстому стеклу.

Вокруг было пусто, только слышалось легкое гудение, идущее из светящегося колодца. Ахилло взглянул вверх и заметил под самым потолком вырубленное в камне изображение огромной, раскинувшей крылья хищной птицы…

– Стой! – услышал он голос Ерофеева. – Кажись, война отменяется…

Посреди зала, неподалеку от колодца, откуда вырывалось холодное синее пламя, неподвижно лежали два тела в десантных комбинезонах. Оружие валялось рядом, но, странное дело, стволы карабинов оказались расплющены, словно попали под паровой молот.

Первый труп – высокого крепкого парня – лежал на животе. Вначале трудно было понять, что именно вызвало смерть, но когда тело слегка приподняли, голова откинулась назад так, что стало ясно: парню сломали шею – сильным ударом, не оставившим на коже заметных следов.

Второй труп лежал на боку: невысокий худой мужчина с характерным скуластым лицом и узкими раскосыми глазами. На лице бхота застыла гримаса ужаса, рука мертвой хваткой вцепилась в собственное горло…

Гонжабов присел рядом с мертвым соплеменником и осторожно провел руками по воздуху, не касаясь тела. Затем встал и покачал головой:

– Ты чего, знал его? – осведомился майор, обыскивающий между тем карманы первого мертвеца.

– Да. Ему было доступно многое… Да примет его великий Яма, владыка преисподней…

– Опять завел шарманку! – скривился Ерофеев. – Изменник он, Гитлеру, продался, гад! Во, капитан, смотри!

В кармане мертвеца оказалась внушительного вида бумага с печатями и размашистыми подписями: Михаил подошел поближе: документ, подписанный Ежовым, содержал просьбу ко всем советским учреждениям оказывать помощь спецгруппе НКВД.

– Если фальшивка, то сделано неплохо, – заметил Ахилло. – Я бы поверил.

– Что значит «если»? – возмутился майор. – Ясное дело, фальшивка! Но ты прав, я бы и сам поверил… Слышь, капитан, а вдруг это и не гансы? Во история будет! Как раз на двадцатилетие Октября!

– Да, костей не соберем, – кивнул Михаил. – Хотя какой с нас спрос: мы шли, на нас напали…

– Во-во! – Ерофеев неодобрительно покачал головой. – Да кто нас спрашивать будет? Нам еще надо доказать, что и этих не мы порешили… Ладно, Гонжабов, ты как? Будешь измерения проводить? Все-таки эксперт!

Бхот усмехнулся:

– Нет, не буду.

– То есть как? – не успокаивался майор. – Доложим гражданину Тернему, а потом Выяснится, что это одна видимость, без всякой пользы!

– Пользы? – Гонжабов оглянулся, узкие глаза потемнели. – Этим двоим уже показали… пользу. Сейчас покажут и нам. Смотри!

Он поднял руку, указывая куда-то вверх. Ерофеев удивленно поднял взгляд, ничего не понимая.

Ахилло тоже ничего сразу не заметил, но затем стал различать что-то напоминающее полупрозрачный купол. Казалось, их накрыла легкая, еле заметная синяя сфера.

Михаил осторожно подошел к ее краю. Ничего не изменилось, но в ушах послышалось еле различимое жужжание. Он протянул руку – пальцы ощутили тепло.

– Чего там? – окликнул его майор, но Ахилло, не отвечая, поднял с пола один из искореженных карабинов, попытавшись просунуть приклад через невесомую поверхность купола. Жужжание усилилось, и тут приклад начал чернеть. Запахло горелым, Михаил едва успел бросить карабин – приклад уже дымился.

Все еще не веря, Ахилло скомкал оказавшийся в кармане бумажный рубль, бросив его прямо на голубую поверхность. Вспышка – и обгоревший клочок бумаги медленно упал на пол…