Рожденные в СССР. Прорыв (СИ) - Коруд Ал - Страница 7

Ракитин усмехнулся:

— Гриша, ты всерьез считаешь, что я нашел тебя, чтобы продать одну штуку.

Распутный оглянулся и поманил за собой, чтобы не отсвечивать на галерее.

— Говори.

— Есть партия и, — Семен сделал паузу, — возможно, следующие будут регулярно.

— Откуда дровишки? — с сомнением посмотрел на странно прикинутого Семена фарцовщик.

— Я мотористом на линии. Роттердам, Антверпен. Берем у маклаков по огромной скидке.

Гриша осклабился. Моряки торгового флота, как и шоферы-дальнобои одни из основных поставщиков «фирмы».

— Откуда такой красивый?

— С Черного моря, но родом с Новгорода. Перевелся поближе к родне. Да и там…всякие непонятки с таможней нарисовались.

Распутный осклабился:

— Ясно.

Одесское пароходство всегда славилось в Союзе своей неистребимой тягой к контрабанде. «Любимцы» таможенников и спекулянтов всего черноморского побережья.

Гриша еще раз кинул взгляд на часы, а затем заинтересованно глянул на сумку-планшет.

— Что еще есть предложить?

— Допустим. Но серьезно буду разговаривать не здесь. У тебя ведь наверняка рядом «шоурум» находится.

— Чего-чего?

Фарцовщик в первый раз за встречу выглядел растерянным.

— Гриша, английский язык андестенд?

Мысли нернвыми мурашками забегали на симпатичном личике Распутного, а затем губы разошлись в ухмылке.

— Понял. Слушай, хорошее словечко! Оттуда привез? Надо запомнить. Давай, за мной.

«Есть! Контакт налажен!»

Семен не выглядит полным лабухом, с такими фарца обычно не имеет серьезных дел.

Гриша еле заметно кивнул кому-то из своих, развернулся и пошел к лестнице. Они вышли на улицу и тут же свернули в подворотню, двинувшись дворами в сторону Фонтанки. За ними шлепал Долговязый. Видимо, это была его функция — следить за тем, чтобы никто лишний не увязался. Старый фонд в Ленинграде изнутри смотрелся неприглядно. Да еще по пути к Гостинке Семен замечал и неровный асфальт, и облупленные стены зданий, ямы в некоторых местах. Старый Петербург потихоньку приходил в негодность. Судьба столицы в образе столичного града. Разве что везде было чисто подметено. Даже странно. В Союзе хватало денег на поддержание в образцовом состоянии лишь Москвы? Как знакомо!

В подъезде одного из выходящих на набережную Фонтанки зданий они остановились. Гриша сначала дождался Долговязого, коротко переговорил с ним и лишь потом двинулся на второй этаж. В квартире царил полумрак и некоторый кавардак. Семен вошел и неторопливо оглянулся. Ему сложно было оставаться безмятежным. Внутри все буквально клокотало. Но он копил силы и энергию, стараясь унять поднимающуюся волну адреналина.

Вряд ли бы это получилось у того юнца, в теле которого Ракитин оказался. Но зрелый и повидавший всякое мужчина был способен на многое. В кулаке зажат подобранный по пути кусок какого-то автомобильного агрегата. Мышцы уже разогреты. Оставалось успокоить фарцовщиков, чтобы ничего заранее не заподозрили. Так или иначе с новым продаваном всегда связаны некоторые риски.

Большая комната с высоченным потолком оказалась заставлена коробками и тюками. Похоже, сюда шмотки привозили не только те из фарцы, кто щипал «фирмачей». Уже набирало силу движение «цеховиков». Пока еще на юге. Там никогда не прекращалась коррупция и было проще подкупить нужных людей. Пока остальная страна тяжко вкалывала на общее благо, в некоторых республиках устанавливали свой несоветский закон. Затем эта ржа пошла дальше. Ну что ж. Надо кому-то это остановить или конструкция общего дома завалится набок и похоронит под собой множество людей.

Ракитин снял с одного из стульев раскрытую коробку. Он успел заметить, что там лежали колготки. Стыдоба, неужели нельзя было построить в стране несколько заводов и насытить спрос? Это же не безделушки, а товар первой необходимости. Или кремлевским старцам было плевать на потребности женщин?

Ничего, позже разберемся!

Холодная ярость придала решительности. Семен поставил на опустевший стул сумку и открыл её, делая вид, что собирается достать какую-то вещь:

— Могу предложить диски. Постоянные поставки. В Роттердаме мы нашли один весьма любопытный магазинчик. Лучшие лейблы у них всегда есть. Интересует?

Долговязый остался в проеме дверей, а Григорий с любопытством уставился на сумку. Она сама по себе буквально кричала о «фирме». Хитрый же оказался этот жук с торгового флота! Одет как обсос, и ведь никто на него подумает. Они там в Одессе ребята не промах!

— Что у тебя есть? Сразу куплю. Товар ходовой.

— Пинк Флойд, слыхал о таких? «Обратная сторона Луны».

Распутный азартно ударил ладонями друг о друга:

— Так он ведь только что вышел!

— Ну а я, о чем? Будешь смотреть?

Вот он и наступил решающий момент. Осталось проверить, сработают ли наработанные в прошлом будущем рефлексы в новом теле. Это был риск, но риск оправданный. После армии Ракитин как-то случайно сцепился языком с ОМОНовцем, также побывавшем в Чечне. Затем он несколько месяцев занимался с парнями из отряда рукопашкой в гараже. Бились там серьезно и совсем не по правилам. Ведь ОМОНовцам приходилось иметь дело не со спортсменами, а с бандитами и хулиганами. Потому учили бить «сильно, но аккуратно».

Гриша был расслаблен и потому хлесткий удар по печени прозевал. Скрючившегося от боли фарцовщика Семен добил ударом коленом по лицу. Тот упал на грязный пол и больше не отсвечивал. А вот долговязый создал некоторую проблему, начав махать ногами. С каратистов, что ли, моду взял? Но Ракитину сейчас было некогда возиться с подручным Распутного. Железом по ноге, затем в голову, потом добивающий по шее.

«Удалось! Сейчас вязать!»

Быстро сняв с Долговязого ремень, «человек из будущего» обмотал ему за спиной руки, затем засунул в рот кусок первой подвернувшейся тряпки. И тут позади неожиданно завозился Гриша. Пришлось добавить ему ногой по животу и стянуть ремень покрепче.

— Сиди смирно, гаденыш!

Посадив связанного фарцовщика на стул, Ракитин метнулся к входной двери и проверил её. Закрыта! Затем он прошел на кухне и отыскал там старый нож и спички. Мойка была занята грязными чашками. Кофе они тут варили или что-то иное? Хотелось пить, но пока не до этого. Надо закончить важное дело.

Григорий уже пришел в себя и злобно смотрел на Семена. Но тому было все равно. Он внимательно изучил узкое лезвие, видимо, предназначенное для чистки рыбы, и зажег огонь, начав прокаливать железо. Ракитин сжег несколько спичек и лишь потом внимательно посмотрел на фарцовщика. Он его уже обыскал, но в тонком кошеле нашлись лишь несколько мятых бумажек и мелочь. Хитрожопый галёрщик не носил с собой наличность. Но как говорится, на каждую хитрую задницу найдется болт с винтом.

— Я тебе задам лишь один вопрос, Гриша. И ты мне на него обязательно ответишь. Я даже не сомневаюсь. Видишь этот ножик? — Ракитин махнул лезвием перед лицом фарцы. Тот невольно дернулся. Мужчины всегда где-то на уровне подсознания боятся ножей. В старинные времена близкое к лицу лезвие чаще всего означало скорую смерть или ранение. Способы смертоубийства давно поменялись, а память предков осталась.

— Знаешь, зачем я грею лезвие? Глаз от жара очень быстро лопается, даже резать не надо. Ты уже готов ответить? Если да, то кивни. Иной ответ не принимается, — клиент проникся и «поплыл» и начал быстро кивать. — Я тебе задам вопрос и выну кляп. Будешь кричать, лишишься глаза! А оно тебе надо? Деньги ведь дело наживное. Кстати, где они?

Ракитин резко выдернул тряпку. Гриша сначала закашлялся, а затем прохрипел, показав глазами:

— Там, синяя коробка у окна. Ты…

Тряпка вернулась в рот. Рисковать в данной обстановке как-то не хотелось. Один против криминальной силы города Петра.