Юлианна, или Опасные игры. - Вознесенская Юлия Николаевна - Страница 20
- Предыдущая
- 20/98
- Следующая
Глава 3
Жанна собиралась повезти Аннушку на такси осматривать Лондон, съездить на Бейкер-стрит, где согласно туристической рекламе журнала «Домовой» находилась музей-квартира Шерлока Холмса, а самой ей хотелось взглянуть на королевский дворец. Но в самолете у Жанны настолько испортилось настроение, что когда они приземлились в аэропорту Хитроу, она забыла про все достопримечательности и заявила, что они первым же самолетом летят в Дублин. Аннушка не спорила. Она вообще ничего не говорила, а только плакала, приводя этим Жанну в негодование, доходящее до ярости.
– Юлия! Ты можешь вести себя прилично на публике? – шипела она.
Но Аннушка ничего не отвечала и только всхлипывала. А дело было в том, что во время полета она узнала ужасную новость.
Как только самолет поднялся в воздух, Жанна принялась вслух мечтать о том, что их ожидает в Лондоне. Аннушка сидела у окна и любовалась облаками под крылом самолета. Жанна, не переставая болтать, листала иллюстрированный журнал, который ей принесла стюардесса, и Аннушка ее почти не слушала. И вдруг Жанна спросила:
– Ну что, ты уже больше не скучаешь по своей сестре?
– Скучаю. Жаль, что мы не можем вместе жить и учиться.
– К сожалению, скоро придется, – вздохнула Жанна.
– Что придется? – не поняла Аннушка.
– Придется Мишину забирать Анну в Петербург насовсем. Скоро псковская бабулька помрет, так что надо будет решать судьбу твоей сестры.
– Почему это наша бабушка вдруг помрет? Она совсем не старая и не болеет! – возмутилась Аннушка.
– А я тебе говорю – помрет, – убежденно и равнодушно проговорила Жанна, листая свой журнал.
– Да почему же это она вдруг помрет?!
– Да потому, что у бабульки рак в последней стадии, и долго она не протянет.
Аннушка так и ахнула.
– А папа об этом знает?
– Знает, конечно, иначе откуда бы я узнала? Она сама об этом Мишину написала и просила позаботиться об Анне.
Тут Жанна соврала: не от самого Мишина она узнала о болезни Анастасии Николаевны, а из выкраденного Жаном письма, которое бабушка еще в начале лета написала Дмитрию Сергеевичу.
– Поэтому Мишин и притащил твою сестричку в Петербург, чтобы она привыкала к будущему дому, – пояснила Жанна.
– Почему мне об этом никто ничего не говорил?
– Мишин не велел.
Аннушка заплакала, а потом сказала:
– Жанна, пожалуйста, давай, как только прилетим в Лондон, купим обратные билеты и вернемся в Петербург. Я хочу в Псков, к бабушке!
– Не выдумывай! Да и какое тебе дело до какой-то псковской старухи? О себе думай, дорогая. Ты едешь учиться в лучшую и самую дорогую школу для девочек!
– Но если бабушка…
– Всё! Не желаю больше ничего слушать про эту псковскую бабушку! – резко оборвала ее Жанна. – Замолчи, пожалуйста, и перестань причитать. Ты мне мешаешь читать журнал и беспокоишь других пассажиров. Смотри, на тебя уже люди смотрят! Аннушка отвернулась, уткнулась в окно и заплакала.
– Ну, с меня хватит! – прошипела Жанна, увидела впереди свободное место и пересела туда. И журнал с собой прихватила, конечно.
Ангел Иоанн летел рядом с авиалайнером, держась за обледенелое крыло, смотрел сквозь подернутое инеем окно на Аннушку и шептал ей слова утешения:
– Бабушка не умрет, Аннушка! Бабушка просто откроет дверь и войдет в другую жизнь. Молодая и здоровая, побежит она вот по таким облакам прямо к Господу в Его объятия! – говорил Иоанн. А сам тоже плакал, и слезы, срываясь с его ресниц, мгновенно замерзали и стучали по дюралевой обшивке самолетного крыла.
Никогда и никому Аннушка не рассказывала потом, о чем она думала и плакала, глядя на снежные поля облаков, но к концу полета она решила, что устраивать скандал и требовать возвращения в Петербург она не станет ради сестры. Она, Аннушка, всю жизнь прожила рядом с бабушкой, бабушка ее так любила! Так пусть и Юленька хоть напоследок побудет с нею, узнает, что это такое – бабушка. А она поедет в Келпи и постарается уж как-нибудь продержаться до зимних каникул. Но зато потом сразу из Петербурга – в Псков! И они будут с Юлей вместе ухаживать за бабушкой до самого конца. Она все объяснит папе, и папа, конечно, все поймет и отпустит их в Псков.
Когда они приземлились в Лондоне и прошли паспортный контроль и таможню, Жанна посадила почти ослепшую от слез Аннушку в кафе, поставила возле нее дорожные сумки и Аннушкин чемодан, велела сторожить и отправилась узнавать, когда будет ближайший рейс на Дублин. Рейс был через два часа, и все это время Аннушка просидела в кафе, уже не плача, а просто глядя на высокий бокал с кока-колой, который ей принесла официантка по заказу Жанны.
Хранитель Иоанн стоял позади Аннушки, гладил ее по голове и что-то ласково нашептывал. Не забывая, однако, и по сторонам поглядывать: аэропорт – место людное, а люди всякие случаются.
Сама Жанна все время до объявления посадки провела в бутиках аэропорта, ничуть не беспокоясь об оставленной в кафе Аннушке. Потом она, нагруженная яркими пакетами, забежала за нею, и они едва-едва успели на дублинский рейс. Теперь Аннушка тем же грустным и отрешенным взглядом смотрела в окно на проплывавшую внизу зеленую Англию, а потом еще более зеленую Ирландию.
Ангел Иоанн сидел на крыле, обняв колени, и тоже задумчиво смотрел вниз: что-то их ждет в этой Ирландии!
В Дублине их должна была встречать преподавательница из Келпи, старая знакомая Жанны. Получив багаж, они вышли в зал.
– Мисс Кребс!
– Это меня, – сказала Жанна, вглядываясь в небольшую толпу встречающих. Аннушка удивилась: она знала, что фамилия Жанны была Рачок.
Жанна увидела свою знакомую и быстро направилась к ней.
– Сирона, дорогая моя, как поживаешь? – воскликнула она, протягивая руки к стройной блондинке в элегантном синем костюме. Они расцеловались. Аннушку поразили глаза блондинки. Они были так прекрасны, будто существовали на лице не для зрения, а только для красоты: в них не было никакого выражения, они просто сияли, и всё. Красавица поглядела на Аннушку и улыбнулась, показав неправдоподобно ровные жемчужные зубы.
– Девочка плохо себя чувствует?
- Предыдущая
- 20/98
- Следующая
