"Фантастика 2023-127" Компиляция. Книги 1-18 (СИ) - Васильев Сергей Александрович - Страница 53

Все, думал, смерть моя улыбнулась, сжался, ничего поделать не могу. Глаза закрыл, чтобы не видеть. И выстрел. Волкеру в глаз прямо, никогда такого не видел. Глаза у волкеров малюсенькие, щелки. Туловище здоровое, с горбом, ну вот вроде как у кабанов, в глаз попасть это еще уметь надо.

Волкер дернулся и на бок, зубами, конечно, в злобе своей бесконечной, щелкнул, но меня уже не задело.

Гомер показался, поднял меня с земли за шкирку, отдубасил хорошенько. Чтобы башкой впредь думать учился. И советов дал несколько. Весьма, кстати, мне впоследствии пригодившихся. Например, держать карабин всегда на левом плече, причем стволом вниз. А чтобы пуля не выкатилась, пробку специальную из резины. Ну, и так дальше.

Так что чувство скрытно наблюдающего взгляда у меня неплохо развито.

И здесь вот опять. Почувствовал. Волкер? Я здесь, в Москве, волкеров не встречал пока. Конечно, это не означало, что их здесь водиться не могло, волкеры твари скрытные. Но волкера бы Папа почувствовал. А он был спокоен.

Навка?

Рейдеры? Алиса вроде говорила, что рейдеров тут нет. Не было, так, может, развелись, кто его знает…

А может, ошибаюсь вообще. Вот этого Соню-стрелка не учуял совсем… Вот такие дела.

Я немножечко напрягся, но виду не подал. Алиса продолжала что-то рассказывать, старалась убедить Шныря, что в этом подземном ходе ему будет очень, очень хорошо, просто замечательно.

— Я тебе говорю, там хорошо, — повторяла Алиса. — Вода в бутылках, ириски… Сколько хочешь. Сушеные финики, а? Ты когда-нибудь сушеные финики пробовал? Финики — это тебе не лягушки вяленые. Ты лягушек вяленых пробовал?

Шнырь морщился.

— Ладно, — Алиса хлопнула в ладоши. — Я сейчас вниз слажу, кое-что сделаю, а потом свистну. И ты, Шнырек, сразу туда шныряй, я тебя уже ждать буду. А ты сторожи.

Это она мне.

— Что-то… А, ладно.

Алиса сдвинула бревно, протиснулась в щель. Раскидала хлам и нырнула в землю. Так, во всяком случае, мне показалось, хотя, конечно, на самом деле там имелся лаз. Тут везде лазы, место такое, лазутчицкое.

Мы остались вдвоем. Уселись на бревно, вытянули ноги. У Шныря оказались неожиданно хорошие ботинки, новые, видимо, кто-то в клане мог шить.

— Тут раньше красиво было, — сказал Шнырь. — В этом месте. Я видел картинки. Все белое, как снег. И дубы. Тут раньше желания даже исполнялись.

— Как это? — не понял я.

— Так. Приходишь, думаешь о своем желании — ну, что тебе хочется. И всегда сбывалось. Только много не надо загадывать, жадничать. Тогда все в порядке. Заповедник называется, то есть все заповедные желания сбываются. Заповедник Коломенское, вот.

— А сейчас?

— Сейчас тут ничего не исполняется, не видно разве?

Видно. Вряд ли в таком месте исполнится что-то, разве что наоборот. Провалишься куда-нибудь.

— А ты давно ее встретил? — спросил Шнырь.

— Ага, — зевнул я. — Дней… Не помню уже. Шесть, наверное.

— Понятно. А почему у тебя автомат такой древний?

Он кивнул на карабин.

— Зато надежный, — ответил я. — Никогда не портится. И патроны с собой таскать не надо. Сплошные преимущества.

— Автомат лучше, — возразил Шнырь. — У меня автомат. Маленький такой, с одной руки стрелять можно.

— Что же ты тогда эту навку не расстрелял?

Шнырь пожал плечами.

— Ясно.

Чувство, что за нами наблюдают, не отпускало. И это явно был не охотник. Для любого охотника, для волкера, или для кенги опять же, группы интереса не представляют. Если вас двое, волкер не нападет, они даже если в стаю собираются, всегда по одиночкам работают.

Значит, все-таки люди… Или кажется. Нервы размотались, вполне могли и казаться. Казюля привязалась, хотя сказки это, нет никаких казюль.

— Ты ничего не чувствуешь? — осторожно спросил я у Шныря.

— Вроде как смотрит кто, так?

— Вроде…

— Это морок. Место, видишь, какое… Гадкое теперь. В таких местах всегда так. Нехорошо. Надо поскорее отсюда… Слушай, я совсем не хочу там сидеть.

— Так надо. Сам понимаешь. Мы пойдем твой клан выручать — тебя с собой не возьмешь уже. У тебя даже автомата твоего нет. Посидишь немного. Отоспишься по-нормальному.

— Ага, отоспишься. А ты что, правда земляной?

— Что?

— Ну, земляной. Под землей передвигаться можешь?

— Я из Рыбинска, — ответил я.

— И что?

— Мы там все под землей передвигаемся. Как эти… маркшейдеры, слыхал про таких?

Шнырь плюнул.

— Ясно, — сказал он. — Да, за МКАДом чего только и нет, оно и понятно. Говорят, что китайцы кое-где живы, представляешь?

— А что тут представлять? Мы китайцы и есть.

— Не… — помотал головой Шнырь. — Мы не китайцы. Китайцы желтые все от жадности, а мы нормальные. Я вот не желтый.

Я бы не стал этого утверждать окончательно, поскольку под изрядной коркой грязи определить, желтый ли Шнырь или нет, возможности не представлялось. Но спорить не стал.

— А ты можешь научить? — спросил Шнырь.

— Чему научить?

— Под землей лазать? Научи, а? А я тебе тоже автомат достану.

— Смысла нет, — сказал я. — Учить тебя. У вас тут все равно под землей лазить нельзя — везде дома стоят. Так что бесполезно…

— Чего это она? — Шнырь кивнул вниз. — Долго. Пора бы уж и вылезти.

— Девушка, — объяснил я. — Они все такие. Умывается, наверное.

Звук Внизу, в лазе что-то пискнуло. Вскрикнул кто-то.

— Так…

Я вскочил, повернулся к домику.

— Не надо! — Шнырь схватил меня за штаны. — Не лезь туда! Она…

— Сам не лезь. — Я толкнул его, Шнырь покатился. — Указывать мне будешь…

Шнырь поднялся, в глазах злоба, такой опасный. Хотя и мелкий.

— Там случилось что-то, — объяснил я уже спокойнее. — Я посмотрю, посмотреть надо. Ты со мной…

— Нет! — Шнырь отпрыгнул. — Не полезу я туда!

— Не бойся…

— Я тут лучше! — В глазах у него плясал какой-то дикий совсем ужас. — Здесь…

В лазе снова крикнули. Теперь уже как-то злобно. Чужим, не Алисиным голосом.

Я сорвал карабин, сунул Шнырю.

— Разберешься?

— Да…

Сорвал топорик, бросил на землю. Мне он все равно не пригодится, размаху там, наверняка, внизу мало. И секира не пойдет. Так что лучше лопаткой, сподручнее, убойнее.

— Если что здесь появится — стреляй, — велел я. — Стреляй, главное, я выстрел услышу. Помогу.

— Осторожно там! Если что…

Но я уже нырнул в лаз.

Тут, в этой Москве, я настоящим лазутчиком стал. Подземнопроходцем, как сказала бы Алиса.

Лаз был выполнен мастерски. Сам не очень широкий, два взрослых человека, пожалуй, и не разошлись бы. Я не понял, из чего это построено, приглядевшись, обнаружил, что это спинки стульев. Такие пластиковые стулья, люди все передохли, а стулья остались. И только окрепли со временем, спинками этих древних стульев были выложены и пол, и потолок и стенки, так что сам ход тоже точно пластмассовым получился. Он опускался вниз под значительным уклоном, ступенек и поручней не предусматривалось, и я почти катился вниз, вытянув руки.

Вывалился я в малюсенькую круглую комнатку, по стенам и даже по потолку ее тянулись толстые ржавые трубы и со всех сторон к тому же торчали круглые краны, тоже проржавевшие и кое-где даже распавшиеся. Я упал на них, они рассыпались в ржу, в разные стороны шуганулись шуршащие многоножки.

Поднялся.

Мишка. На кране сидел большой серый мишка, прямо передо мной. Игрушка. Видимо, раньше этот мишка был синий — пятна синевы еще кое-где проступали, сейчас серый. Вместо глаз такие вышитые крестики. Усмехнулся про себя — зачем Алисе мишка? Хотя девчонки все чувствительные. Да и вообще, игрушек мало осталось, мелким играть не во что, сразу с детства за оружие берутся, за арбалеты. Ничего, придет время…

Огляделся. Бутылки. С водой. Много. Вдоль стен стоят рядами. Двери. Железные. По сторонам. На вход и на выход. Или наоборот. Надежно. Одна дверь прочно приржавела к косяку, другая выглядела свеженько.

Я шагнул к свеженькой. Она тут же отворилась, ненамного, на полметра, выскочила, даже как-то выдавилась Алиса, тут же прижала дверь спиной.