Гремучий Коктейль - 1 (СИ) - Мамбурин Харитон Байконурович - Страница 46

А, вот и моя очередь.

— Кстати, — Аркител остановился возле меня, принявшись копаться в карманах своего плаща-робы, — Чтобы вы знали на будущее. Вторая из самых частых причин смертности среди волшебников — это недооценка разумного гримуара. Именно поэтому я начинаю с Дайхарда, а не с её светлости фон Аркендорф.

— Объясните!

— А почему⁈

— Здравина, Стоганов, минус два балла, — произносит преподаватель по практической магии, выпив в два глотка небольшой пузырек черного стекла, — за выкрики с места. На вопросы отвечаю. У госпожи баронессы огненная чернокнига с огненным даймоном. Даже несмотря на полное содействие гримуаров при фиксации на вас, взаимодействие с ними чревато соприкосновением разумов. Госпожа баронесса выжжет мне много маны, а вот гримуар господина Дайхарда… скорее всего, ничего не сделает, несмотря на всю свою мрачную славу Короля Терний. Но эликсир концентрации я все равно принял.

Октология гримуаров Маревича, как оказалось, была довольно известна. Сам маг, живший в конце 14-го века где-то в Венгрии, прославился специализацией на мрачных и вредоносных заклинаниях. Несмотря на то, что сам по себе он был не злодеем, а просто увлеченным ученым, его совершенно не зря опасались и неоднократно пытались убить. Сам Владислав, будучи очень одаренным и сильным волшебником, к тому же обладателем своей башни, без труда выживал, но вот его ученики, которых он выпускал в свет таким достижением похвастаться не могли. После третьего своего ученика, потерянного буквально на пустом месте, маг всерьез обиделся и принялся за своей опус магнум — октологию из восьми гримуаров, наделенных даймонами. Их он отдавал своим новым ученикам по мере их выпуска. Это помогло. Можно сказать, книги мстили за вред, причиненный владельцу так, что слава о них держалась всю историю до сего дня. И да, они частенько исчезали от глаз общественности, появляясь в самых неожиданных местах у разных людей.

Отличная легенда и хорошая ложь, подсказанная мне Фелицией. Но, в случае чего, мне придётся что-то придумывать, чтобы сфальсифицировать месть гримуара. Или его характер.

— «Готовься, Кейн!», — внезапно раздавшийся голос Фелиции Краммер дель Фиорра Вертадантос был напряжен и взволнован, — «Соберись! И не подавай виду! Держи лицо!»

— «Чт…», — спросить я не успел, на голову мягко легли руки мага, тут же пустившего свою энергию в мой удивленный организм.

Ненавижу сюрпризы. Даже такие как в прошлый раз, когда совет Фелиции быстро сменил настроение моей родственницы, явно желавшей сделать мне большую бяку чисто из высокомерия. Тогда, наверное, даже спасло, но сейчас?

Не было ни инструкций Аркитела, ни моих собственных усилий по стабилизации внутренней энергии, был только очередной перенос сознания. Мгновенно я оказался в другом месте. Все мои чувства подверглись атаке. Холодно, жарко, невероятно темно, ослепляюще ярко, омерзительно смердит прекраснейшим ароматом из всех возможных, а от попавшего на язык вкуса хочется рыдать от счастья, блюя дальше, чем видишь… остального я просто не уловил, так как этот фейерверк всего неожиданно сменился тьмой, что, наверное, и спасло мой рассудок.

— Кейн… — передо мной кто-то возник. Мне не сразу удалось понять, что это Фелиция, лишь когда шокированный разум вспомнил голос даймона.

— Кто это тебя так…? — выдохнул я, разглядывая девушку.

— Нравится? — разведя руки в стороны, она крутнулась на одном месте.

— Нет.

Понравиться такое могло лишь полному психу. Миниатюрная брюнетка, предпочитающая вычурную, хоть и очень провоцирующую одежду, сейчас была наряжена совсем иначе. На одной ноге зеленый башмачок с развязанными шнурками, на второй — высокий сапог до середины бедра, раскрашенный в красно-белые кубики. Какие-то радужные лосины обтягивают ноги и то, что выше, прямо как вторая кожа. Свободная пурпурная мини-юбка натянута аж под грудь так, что подол снизу не закрывает даже зону пупка. Лосины, конечно, всё важное скрывают, но зато демонстрируют следующий уровень эпатажа и абсурда, так как из-под подола миниюбки выглядывает позолоченный корсет. Еще выше какая-то невообразимая свободная рубашка серо-буро-малинового цвета, а затем уже начинается нелепо разрисованное косметикой лицо, вокруг которого взрывом на макаронной фабрике торчат усыпанные блестками волосы даймона. Ах да, шляпа… нет, я её не вижу.

Совсем. Такое не развидеть.

— Мне тоже, — девушка развернулась на каблуке еще раз, — Поэтому давай заканчивать! Вот, возьми меня за руку!

Мне была протянули руку, затянутую в тонкую батистовую перчатку цвета… сыровяленой колбасы, наверное?

— Не хочу, — честно признался я, — Вдруг это заразно?

— Да, Кейн, это заразно, — закатила глаза девушка, что с её жутким макияжем выглядело сногсшибательно, — Только тебе деваться некуда. Бери меня за руку, давай уже… фиксироваться!

— Трахать я тебя точно не буду, — среагировал я, продолжая с сомнением рассматривать подсунутую конечность, — Пока не смоешь все это. И юбку на жопу не опустишь.

— Прекрати валять дурака, скотина!! Думаешь, мы тут в игрушки играем?!!

— Ты себя в зеркале видела⁈

— Заткнись! И! Бери! Меня! За! Руку! — зло и отчаянно выкрикнула даймон.

Я взял протянутую ко мне руку. Не потому, что совсем уж дурак, хотя определенные сомнения имеются, и не потому, что выглядящая как безумная клоунесса девушка на меня накричала, а совсем по другой причине. Далеко не все мне ясно об этом мире, но в одном постулате я уже убедился: гримуар остается с человеком до самой его смерти.

Если не доверять внутренним демонам, то как вообще жить?

Мир мигнул, и я вновь обнаружил себя сидящим за партой с руками преподавателя на голове. Мана Аркитела продолжала входить в тело, ощущаясь теперь как ледяная газированная вода, текущая по моим венам. Это было… неприятно.

— Брррр… — поёжился я, борясь с острым желанием выдернуть думательный орган из рук преподавателя.

— Хм, — волшебник убрал руки от моей тыквы, — Фиксация… завершена? Вы чувствуете книгу, господин Дайхард?

— Эм. Да, — растерянно ответил я.

Ощущение было странным. Нагревшаяся поверхность Гримуара Горизонта Тысячи Бед ощущалась пальцами, но также я чувствовал книгу внутри, лежащую в некоем пространстве на своем странном пьедестале из деформированного канделябра. Более того, я теперь ощущал и двух других «гостей» той самой комнаты — лежащую на софе девушку, вновь выглядящую по-человечески, и мрачный силуэт у камина, сидящий в кресле. Было что-то еще… что-то, на прикосновение к чему валяющаяся Фелиция встревоженно дёрнула головой, торопливо проговорив в воздух:

— «Это первая цепь, Кейн. Не трогай её! Нам надо будет поговорить. Не трогай!»

Шизануться. Пять секунд назад она выглядит как черти что, и орёт, а теперь валяется и говорит, что мол, это было напрасно. Отлично.