Сердце волка (СИ) - Шнайдер Анна - Страница 37

Через некоторое время, когда по дому начал разноситься запах мясного супа, на кухню заглянули мастер Дарт и Тор, и носы у обоих находились в состоянии возбуждённого подёргивания.

— М-м-м, — протянул гном, поглаживая живот.

— О-о-о, — закатил глаза эльф, дергая себя за волосы, полные опилок. Я засмеялась.

— Кто у вас обычно готовит?

— Когда как, — пожал плечами Тор. — Иногда Араилис сподобится что-нибудь состряпать, но это чаще всего жрать невозможно практически. Бурда какая-то недосолёная.

— А если Ари нет или она не хочет готовить, то что?

— Ну-у, — протянул эльф, после чего они с Тором подошли ближе и сели на стулья. — Иногда кашеварю я или Тор, но редко, у нас времени не хватает. И сил тоже. Грэй готовит ещё хуже, чем Ари, он ножом может запросто голову отрубить, но вот нарезать им капусту… Так что чаще всего это делает Гал. Он вообще повар отменный.

Я чуть на пол от удивления не свалилась.

Тролль? Отменный повар?! Да они же вообще ничего не готовят, всё сырое едят, даже мясо!

Куда я попала?! Гном — резчик по дереву, тролль — повар… Может, эльф окажется цирковым артистом? Они вроде этот вид искусства на дух не переносят.

— Чего ты так таращишься? Ну да, Гал прекрасно готовит. Бывают же исключения из правил, Ронни, — усмехнулся Тор.

Несколько минут мы молчали. Я переваривала информацию и лепила пирожки, а Дарт с Тором, кажется, просто отдыхали.

Надо им шапочки сделать непроницаемые. А то полные шевелюры опилок. Представив, как эльф с гномом по вечерам вычёсывают опилки из волос и бороды, я чуть не захихикала.

— Значит, ты выросла в Арронтаре? — вдруг спросил Тор. Я кивнула.

— Да.

— И к какому клану ты относишься?

— Ни к какому. Я отреклась от всех шесть лет назад.

— Тогда — в каком клане ты родилась?

Я долепила пирожки, выпрямилась, вытерла рукавом пот со лба и ответила:

— Я должна была стать белой волчицей. Но так и не стала.

Тор с Дартом переглянулись.

— Знаешь, — сказал гном, — а меня всё детство пнём дразнили. И это только самое безобидное прозвище. За то, что я к металлу не знал, с какой стороны подойти.

— А я был доходягой, — усмехнулся эльф, — а ещё слабаком. Как думаешь, за что?

Я, и так застывшая от этих признаний, совсем растерялась.

— Ну… Ты худой.

— А ещё?

— Э-э-э...

— Сразу видно, что ты эльфов не встречала. Во мне мало магии, Ронни. Точнее, её практически нет. Худоба — это полбеды, есть и такие среди моих сородичей, но вот почти полное отсутствие магии… В общем, весело мне не было. В результате я ушёл и живу здесь уже лет… Хм… Тор?

— Тридцать пять лет прошло, дружище, — хлопнул Дарта по плечу гном. — Когда я пришёл, ты лавку уже пяток лет держал, а с тех пор ровно три десятилетия минуло.

Я смотрела на них, чувствуя, как теплеет в груди.

Впервые в жизни я вдруг подумала, что не одна такая. Я — не исключительна. И от этого мне почему-то стало легче.

Раньше я никогда не задумывалась над такими вещами. Но теперь…

— Грустно это всё, — тихо сказала я и поставила пироги в печку.

Мастер Дарт и Тор посмотрели на меня и одновременно пожали плечами.

— Да теперь уж не особо, — спокойно ответил гном. — У каждого свой путь. И ты волен сам выбирать его, не оглядываясь ни на кого. А если ты не такой, как другие, это не обязательно плохо.

Я улыбнулась, вспомнив Дэйна с его рассуждениями о «своей правде». Передо мной сейчас находились два ярчайших её представителя. Немагический эльф и гном-краснодеревщик.

Хотя я про саму себя забыла. Интересно, как меня следует называть? Недо-оборотень? Нет, пожалуй, это мне не по вкусу.

Вспомнился дартхари. Как он тогда сказал… «Хорошая девочка с большим добрым сердцем». К горлу подступил комок, и перед глазами вспыхнуло лицо Вожака.

Не думай, Рональда, не смей думать о нём.

— Ну вот, — преувеличенно бодро сказала я, — пироги в печи, осталось сделать второе. Тор, дай-ка мне во-о-о-он те овощи, пожалуйста…

Столько хороших слов о своей стряпне я не слышала ни разу в жизни. Правда, Тор говорил мало, больше ел, но лицо его при этом выглядело так, будто к нему явилась сама Айли и пообещала выполнить любое желание.

Араилис вообще заявила, что после такого обеда она на кухню больше не войдёт, «ибо это кощунство и издевательство над окружающими».

Гал попросил рецепты, а после того, как я сказала, что импровизировала, посмотрел на меня с таким уважением, что я немедленно покраснела с ног до головы.

Мастер Дарт и Грэй хвалили больше всех, особенно усердствовал хозяин дома. Как сказал мужчина: «Эдди никогда столько не ел!»

Мне очень нравилось, что для Грэя его сын важнее всего на свете. Я видела, какими глазами он смотрит на Эдвина. И меня это очень радовало, наверное, потому что я подобным вниманием со стороны собственных родителей была совершенно не избалована.

Сам же Эдди, спустившись к обеду, сел не на своё место, а мне на колени, чем поразил присутствующих до глубины души. Кроме, естественно, Ари, на которую тут же стали с подозрением посматривать Тор и мастер Дарт.

— Вообще-то он не любит чужих, — шепнул мне удивлённый Грэй, и Эдвин тут же вскинулся:

— Она не чужая!

Мои брови поползли вверх, Араилис хмыкнула, а Эдди вцепился мне в ладонь так, будто боялся, что его сейчас заберут. Но никто не стал этого делать, и ребёнок просидел на моих коленях весь обед. Как же это было приятно! Мальчик обнимал меня и брал за руку, а я позволяла ему всё хотя бы потому, что мне отчаянно не хватало тепла и ласки.

После обеда Эдвин около получаса спал, а я разбирала вещи. И как раз, когда я закончила, в комнату постучалась Араилис.

— Ронни! Не хочешь погулять с нами? Мы с Эдди в это время обычно ходим в императорский парк. Там очень красиво.

— Да, конечно!

Я обрадовалась. Парк — это прекрасно! Мне, последние шесть лет обитавшей в глухом лесу, было очень трудно постоянно находиться в помещении, пусть даже таком, как этот замечательный дом.

До императорского парка оказалось рукой подать. Попасть туда мог любой желающий. Парк состоял из двух зон — для всех и собственно для императорской семьи. Вот вторая зона была, конечно, закрытой, а по остальному пространству можно было гулять, сколько заблагорассудится.

Не могу сказать, что мне очень понравился парк. Я привыкла к лесу и слегка недоумевала, наблюдая высаженные прямыми аллеями деревья и кусты, искусственные клумбы и вазоны с цветами, фонтаны из белого камня и так далее. Всё было очень красиво, но… живая природа намного лучше.

Здесь не было дыхания. Парк был искусственным, мёртвым. Нет, тут тоже жили птицы, росла трава, в деревьях шумел ветер, но… Я не знаю, как объяснить то, что я чувствовала.

Арронтар — живой лес. У него есть душа, сердце, голос. Прикоснёшься к земле — и кажется, что там, внутри, кровеносные сосуды. А здесь просто были высажены деревья и цветы. Красиво. Но не более.

Мы обосновались на одном пустом холмике. Какое-то время просто сидели, наблюдая за играющим мальчиком — Ари создавала большие прозрачные пузыри, которые разбегались от Эдди, будто котята, а он пытался их поймать, — а потом вдруг тихо сказала:

— Я хочу рассказать тебе кое-что. Чтобы, когда придёт время, ты не осуждала меня. Можно?

Удивительно, но обычно бойкая Араилис в тот момент показалась мне робкой и нерешительной.

— Да, разумеется.

Девушка вздохнула и почему-то сжала кулаки.

— Мой дар предсказателя начал развиваться, когда мне было двенадцать. Я рассказала только своё первое видение, Ронни. Только одно видение. С тех пор никому и ничего, потому что… потому что результат этого рассказа бегает сейчас перед тобой за мыльными пузырями.

— Эдди? — Я наморщила лоб.

— Да. Я очень испугалась в тот день, когда увидела кровь и смерть в своём видении. И побежала к маме, конечно же… Я рассказала ей всё, что смогла вспомнить.