Гальрадский ястреб (СИ) - Богатков Сергей - Страница 30

Камилла сама и не заметила, как дошла до внешнего двора, где находилось пустующее ристалище. Трибуны в ожидании зрителей окружали посыпанную песком площадку, где раньше устраивали турниры. Бои не проводились здесь со дня смерти Оливии Рокстерли. Организацией заниматься некому, да и незачем. Девочек вряд ли такое сильно интересует, а дядя уже долго отсутствовал.

Камилла бродила в одиночестве по опустевшим запыленным трибунам и поднялась до места, где сидел управитель.

А под вечер, как обычно, направилась в комнаты сестер, чтобы пожелать доброй ночи и убедиться, что обе в своих покоях и готовятся ко сну. Почему-то Камилла привыкла всегда сначала заходить к Амелии, так повелось с первого дня. Иногда ненадолго задерживалась там, потому что девочка, бывало, хотела поболтать о чем-нибудь.

Она как обычно, лежала в своей постели, с зажженной свечей, дочитывая книгу.

— Что читаешь? — поинтересовалась воспитательница, подходя к кровати.

— Читаю про Палеонесс, — ответила Амелия. — Много раз мы всей семьей плавали туда, когда отец налаживал торговые связи с принцем Освальдом. Он приглашал нас на праздник вознесения святой Вианоры. А ты бывала в Палеонессе?

— Нет, ни разу.

Камилла села на край кровати, поближе к девочке.

— Очень зря. Там так красиво! Люди со всего континента направляются туда за предсказаниями оракулов и товарами с центральной ярмарки Алкории. А ещё у них сильная армия, лучшая на континенте. И в ней одни девушки, представляешь? Их называют Девами Палеонесса.

Камилла мало что слышала о Палеонессе. Никто из коммуны не уходил дальше ближайшего города. Только странные слухи ходили об этом государстве. Что девочек с раннего возраста обучают нескольким дарам, дают достойное образование и готовят для поступления в Палеонесскую Военную Академию. И что столица Палеонесса — Алкория, невероятно красива.

— Нам с Лирой там тоже сделали предсказание, — призналась Амелия. — На счет будущего. Я никому не говорила какое. Даже родителям. Но тебе скажу, хочешь?

Камилла ничего не ответила, задумчиво посмотрев на девочку. С чего вдруг воспитательница заслужила хранить такие тайны? Молчание затянулось, и пришлось спросить:

— Так ты скажешь или будешь молчать?

— Скажу. Так вот, нам предсказали, что одна из нас умрет молодой, а вторая станет императрицей.

Камилла презрительно фыркнула и, на всякий случай, уточнила:

— Ты же не веришь в это, да?

— Хотелось бы, — вздохнула девочка. — Потому что Лира будет претендовать на место императора, а я смогу скромно наблюдать за её успехами и только. Так что у неё гораздо больше шансов получить титул императрицы, а у меня — умереть от болезни, как мама. Но дело в том, что это был не простой провидец с улицы. А личный королевский оракул принца Освальда. Все великие люди хотят попасть к нему за предсказанием в башню печали. Он практически никогда не ошибается.

— Практически никогда — не значит никогда.

— Это точно, — согласилась Амелия. — Слушай, а у тебя сколько детей?

— Двое, — сразу ответила Камилла, без запинки. — Оба младше тебя.

— Скучаешь по ним, да?

— Честно говоря, как только сюда приехала, думала, что жутко от них устала. А сейчас, конечно, скучаю.

Врать было несложно, даже совсем. Сначала лжесоветнику, теперь Амелии. Перед поездкой Камилла так сильно волновалась, что кто-то уличит во лжи, что запоминала биографию Фриды Гелдер, пока не будет отлетать от зубов. Но, как оказалось, делать этого было необязательно.

— Ладно, доброй ночи, — попрощалась Камилла. — Тебе уже пора спать.

Воспитательница задула свечи, и комнату осветил лунный свет. Затем направилась к выходу и уже потянулась к двери, но внезапно услышала задумчивый вопрос прямо в спину:

— Ты ведь на самом деле не воспитательница, да?

Камилла замерла на месте, ощущая на себе взгляд младшей. Спокойная, сонная атмосфера в комнате сменилась нарастающим напряжением. Рука сама по себе сжала дверную ручку. Давно ли Амелия догадывалась? Может, не стоило так легкомысленно относиться к вопросу о детях?

— У меня что, так плохо получается? — наконец, спросила Камилла.

— Не то, чтобы совсем ужасно.

— Так в чем же дело?

Камилла вернулась обратно к кровати Амелии и встала прямо над ней. Глаза ещё не привыкшие к темноте едва различали её силуэт. Девочка села, облокотившись спиной об перегородку у изголовья кровати и прижав ноги к телу.

— Те, кто были до тебя они… совсем другие, — призналась Амелия. — Старше. И вели себя иначе. Вот я и подумала, что ты здесь не просто для того, чтобы следить за нами и воспитывать. Чего ты, кстати говоря, практически не делаешь.

— А для чего же? — продолжила спрашивать Камилла.

— Я думаю, дядя попросил нанять тебя. Чтобы ты присмотрела за мной и Лирой. И чтобы ничего не случилось, по крайней мере, до коронации. Ведь сейчас, когда приближается этот день, в замке полно гостей. Кто-то может оказаться недоброжелателем.

Камилла вздохнула и села на прежнее место рядом с девочкой. Сейчас самое лучшее было бы подтвердить её слова. Это все бы решило, по крайней мере, до прибытия управителя Грейнора в замок. Но после всего произошедшего обманывать не хотелось.

— Я очень хочу сказать тебе, что это правда, — тихо выдавила из себя Камилла. — Но это будет ложью.

Амелия задумчиво посмотрела на воспитательницу, но все же решилась спросить:

— Тогда кто же ты?

— Я… твой друг, — уклончиво ответила Камилла. — Это все, что тебе надо знать.

— Не можешь рассказать, да? — с грустью в голосе спросила Амелия. — Хорошо. Просто, знай, я тебе доверяю. И не буду расспрашивать.

— И почему же ты мне доверяешь?

— Тебя ведь пригласил советник Вилберн. А он служит нашей семье уже многие годы. Я ему верю не меньше, чем себе.

Выходит, Вилберн все же рассказал девочкам о том, что лично подобрал воспитательницу. И именно это спасло Камиллу. Но, почему же нирту, притворяющийся советником Двейном, решил проверить Фриду Гелдер? Где она прокололась? А затем ещё и письмо с гальрадским ястребом сначала для Лиры, потом для Вилберна. Это все неспроста.

— Просто… расскажи мне все, когда придет время, ладно? — тихо попросила Амелия. — Это гораздо лучше, чем ложь.

— Обещаю. А сейчас закрывай глаза и спи.

Убедившись, что Амелия легла, Камилла вышла из комнаты. В коридоре замка было пусто и тихо, как и обычно в это время. И только где-то внизу можно было различить еле уловимые разговоры людей, оставшихся пить вино и болтать после ужина. Она не могла сделать ни шагу дальше и просто прислонилась спиной к двери, выдохнув с облегчением.

В детстве Дьюк не мог представить, что однажды станет одаренным, пусть даже самым простым и распространенным в Гальраде даром.

Он приложил множество сил, чтобы научиться, и это был долгий процесс. Разум следовало подготовить: заниматься медитацией в одиночестве, абстрагироваться от реальности, погружаться в себя, учиться направлять внимание, и только потом пробовать ощущать других. Впервые закрывшись от внешнего шума, люди предстали перед ним бликами. Очень расплывчатыми и нечеткими. Затем, они стали более четкими и отдаленно напоминали силуэты людей. Находясь под впечатлением, Дьюк запомнил эти блики. Словно внутри каждого человека есть свет. Тогда он думал, что этим светом были души людей. Они сияли и все по-разному. И даже Божко не мог ответить, чем на самом деле они были. Никто не знал.

Обучение на блуждающего далось тяжело, но Дьюк старался. В детстве он хотел овладеть каким-нибудь даром, и эта мечта не позволяла сбиться с пути. Помогло, конечно, и терпеливое наставничество Божко. Дьюк решил, что сделает это во что бы то ни стало, потому что не исключал возможности, что, несмотря на сплоченность общины, однажды может вновь остаться один. В своих медитациях он часто оставался наедине с собой и воспоминаниями о погибшей матери.