Гальрадский ястреб (СИ) - Богатков Сергей - Страница 2

— Прошу простить за любопытство, вы ведь направляетесь на выступление? А то наши местные уже заждались вас в нашем скромном селении.

— Все верно. И вы приходите на выступление.

— Благодарю, — холодно отозвался незнакомец. — Обязательно приду, вот только кое-какие дела улажу.

Кель забеспокоился, решив, что что-то не так, а чутье редко его подводило. Куда же местный житель шел в одиночку по лесу? Возможно, это ловушка? Кель начал внимательно осматриваться по сторонам, вглядываясь в чащу леса. Бандитские общины могли легко устроить засаду, затаившись где-то в кустах. К тому же любопытство встретившегося им человека было неспроста, он мог отвлекать внимание, подмечая, насколько труппа хорошо вооружена. Вглядываясь в лесную чащу, Келя внезапно передернуло, когда старик в дорожном плаще обратился к нему:

— Можете не искать, здесь нет никого, кроме нас.

— Нам пора, — Гальзар обратился к труппе и собирался пойти дальше.

Старик внезапно встал посреди дороги, перекрыв движение.

— Вы ведь, Гальзар, не правда ли?

— Вы ошибаетесь, — ответил старший в труппе.

— Боюсь, что не ошибаюсь.

Незнакомец быстрым движением вытащил меч из ножен, одновременно прорезая тело превосходящего по масштабам Гальзара. Все произошло совершено внезапно. Сиара закричала, что было силы, схватилась руками за голову, и отпустила девчонку. Кель очень быстро схватился за ножи на поясе и спрятал руку за спиной. Есть шанс, что если враг не увидит нож, то и не успеет среагировать на молниеносный бросок.

А незнакомец тем временем спокойно приблизился к кричащей Сиаре, от ужаса попятившейся назад. Дальше отступать было некуда — она уперлась спиной в повозку, чуть не потеряв равновесие, а затем в её горло бесшумно вонзилось лезвие меча, принесшее мучительную смерть.

Кель почувствовал, как тело пробила мелкая дрожь. Страх пытался сковать все тело. Незнакомец действовал спокойно и неспешно, как будто делает что-то совершенно обыденное, и это пугало больше всего. Почему же все это происходит? Может, Гальзар сделал что-то плохое, когда пару дней назад они остановились в таверне на ночлег? Ночью он куда-то уходил по делам, вернувшись изрядно выпившим.

Кель собрался. Он знал, что была всего одна попытка, пока враг не понял, что перед ним метатель ножей. А затем столкнулся глазами с незнакомцем, снявшим, наконец, капюшон. Человек походил на обычного сельского работягу из низшего сословия. Ничто не выдавало жестокость, умение сражаться, убивать. Ни одежда, ни манеры, ни внешний вид. Это был обычный старик с длинными седыми волосами и исхудавшим лицом. Только на мече красовался знак отличия какого-то ордена, который не удалось разглядеть.

«Кто же ты, старик?», — немой вопрос так и не сорвался с губ Келя. И выбрав момент для атаки, он со всей своей возможной скоростью замахнулся и кинул нож, целясь точно в лицо незнакомцу. Нож летел прямо и ровно, как было задумано по четкой траектории. Незнакомец будто предвидел это и закрыл лицо мечем, отмахнувшись от ножа словно от мелкого камушка.

— Беги! — Крикнул Кель девчонке во все горло, но она даже не шелохнулась. — Беги, дура! Спасайся!

Старик быстро приблизился к Келю, не дав ему второй попытки, и еле уловимым движением повалил на землю.

Предвестник… Кель только сейчас понял, что старик предвидел атаку, чувствуя намерение противника. Этому дару нужно обучаться долгие годы, чтобы вот так, в битве, использовать для защиты. В Гальраде нет учителей, способных подобному научить. Наверняка, старик — опытный воин, имеющий звание капитана, не меньше. Но какого ордена?

— Простите, говорили, что вас будет трое, — все в той же вежливой манере сказал незнакомец. — А не четверо.

Кель увидел, что девчонка все ещё стояла и смотрела во все со стороны, совершенно пустым взглядом. Наверное, ей было все равно, что произойдет. После встречи с теперь уже мертвым Гальзаром девочка забыла, что такое инстинкт самосохранения. Неужели, она примет свою смерть вот так, просто безмолвно стоя на одном месте?

Враг замахнулся мечом для последнего удара, целясь то ли в лицо, то ли в горло. И Кель разглядел на запястье врага татуировку: цветок розы, стебель которой неестественно обвивает лезвие кинжала. В этом момент все стало на свои места. Сам себя не узнавая, он взмолился:

— Стой! Не убивай, прошу тебя!

— Я просто исправляю ошибку, — ответил старик. — Такую, как ваши жизни.

«Моя жизнь — не ошибка» — Кель успел подумать только это, прежде чем лезвие меча медленно пронзило гортань. И метатель ножей, стремившийся к величию, обрел покой.

Оказавшись в небогатой с виду харчевне с парой местных посетителей, старик скромно заказал хлеб и пиво. Это было питейное заведение, каких на просторах западной провинции множество. На стенах в некоторых местах отваливалась штукатурка, старые столы и скамьи располагались близко друг к другу. На стенах рядом с узкими окнами висели дешевые фонари. Под вечер сюда захаживали толпы мужчин из поселения, проводя вечера за разговорами и выпивкой, а при наступлении темноты зажигались свечи в лампах и в помещении наступал полумрак. Хозяин приказывал работать до последнего клиента, а если назревала драка, вышибала всегда был наготове.

Девушке, сидевшей напротив, хотелось есть. После происшествия на дороге она единственная, кто остался жив из всей бродячей труппы.

— Тебя как звать-то? — обратился к ней старик. — Меня — Велимир.

Она ничего не ответила, лишь безразлично посмотрев на него. Из-под рукавов рубашки виднелись синяки и царапины. Она не боялась старика, несмотря на то, что он на её глазах зарезал тех, с кем она путешествовала долгое время. Эти люди не были родственниками или друзьями. Они никто.

Молодая миловидная прислуга принесла заказ Велимира и, взяв плату, удалилась. Старик отломил себе хлеба и почувствовал пристальный взгляд спутницы.

— Хочешь поесть? — догадался он и любезно подвинул ей хлеб.

Девушка посмотрела на него с некоторым сомнением, потом на еду, молча спрашивая разрешения. А затем взяла хлеб и начала быстро есть. Он был грубым, но вкусным. Недоедание давало о себе знать.

— Ну, ладно, — решил он. — Если имя мне своё не хочешь говорить, то и не надо.

Девушка пропустила слова мимо ушей и продолжала уплетать хлеб. Он, откусив ломтик хлеба и запив, подумал о чем-то своем.

— Пойдешь со мной? — неожиданно спросил старик. — Я живу в здешних лесах, придется сильно углубиться в чащу. А там и расскажешь, куда тебя девать. Ты же не немая? Видел таких. Кто не может говорить, всегда хоть как-то объясняется знаками, на пальцах.

На этот раз девушка посмотрела в глаза своему спутнику, но быстро отвела взгляд. Она порывалась сказать, что пойдет, но не смогла. Старик доел свой хлеб, выпил пиво и собрался в дорогу.

— Ладно, пойдем, — подытожил Велимир.

Девушка молча последовала за стариком прочь из таверны. По протоптанным широким тропам и дорогам, на которых встречались люди, затем дальше, углубляясь в чащу незнакомого леса. Она шла позади, и старик не спешил, периодически оглядываясь, чтобы проверить не отстала ли.

Наконец, они вышли на большую поляну. Длинные полуразрушенные бараки, поляна, на которой тренировались молодые ребята с мечами, мишени для лука, загон с лошадьми. Из здания вышло несколько вооруженных человек, одетых в простую, походную одежду. Девушка остановилась, боясь идти дальше. Она не знала, куда заведет очередная дорога, но добра в последнее время ждать не приходилось.

— Не бойся, никто не обидит, — успокоил старик. — Пойдем.

Велимир не медля пошел в бараки. Девушка, стараясь не отставать, мельком увидела длинный коридор и множество дверей в спальные комнаты. Старик сразу завернул на второй этаж и постучался в первую дверь. Тихий женский голос разрешил войти.

Они вошли в довольно уютную комнату. Две аккуратно застеленные кровати, старенький комод, в углу веник и швабра, на подоконнике чистые тряпки. Из окна открывался красивый вид на деревья. Женщина лет тридцати на вид, в синем платье в цветочек и потрепанном фартуке, с длинными волосами, сплетёнными в косу, скромно поприветствовала вошедших кивком головы.